Маргарита Мохин - Дорога к славе

– Ай! – Честер вскрикнул и стиснул зубы.

– Ну раз в больницу ты ехать не хочешь, – проворчал Эл. – Терпи тогда… Блин, я понятия не имею, что надо делать в таких случаях!

– Да там же царапина, – прошипел Честер сквозь плотно сжатые зубы. Место пореза ныло от пульсирующей боли, но Честер правда надеялся, что рана выглядела страшнее, чем была на самом деле.

– Твою мать, Чес, – покачал головой Эл, поражаясь упрямству подростка.

– Тебе работать надо, – Честер тяжело вздохнул и осторожно повернулся, пытаясь удобнее устроиться на диване.

– Надо, конечно, – рассеянно согласился Эл.

У бара наверняка скопилась очередь. А танцпол был залит кровью. Но не оставлять же Честера одного в таком состоянии?

– Иди-иди. Обещаю, я тут не сдохну, – заверил Эла Честер. Он действительно не чувствовал себя умирающим. Да, порез болел. И голова кружилась. Но ведь это всё было не так страшно, правда? Ведь если рана была по-настоящему серьёзной, он бы чувствовал себя намного хуже, или нет?

В этот момент в дверь осторожно постучали. Честер и Эл озадаченно переглянулись.

– Кто там? – спросил Эл.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула девушка, не очень высокая и не старше двадцати лет на вид, с большими карими глазами и подстриженными под каре чёрными волосами. Она была бы вполне симпатичной, если бы не выступающие длинные верхние зубы, которые делали её похожей на зайчика.

– Привет, – робко поздоровалась девушка. – Я была в магазине и услышала, что в зале кого-то ранили ножом… Я поспрашивала, и мне сказали, что молодой человек в окровавленной одежде ушёл в этом направлении…

– И? – Эл вопросительно изогнул одну бровь, пока не совсем понимая, чего хотела девушка.

– Просто я медсестра. И подумала, что, может быть, могу помочь, – девушка смущённо улыбнулась.

– Вот оно как! – обрадовался Эл. – Как удачно, что вы зашли! Этот упрямый идиот отказывается ехать в больницу!

– Давайте я посмотрю, – девушка зашла в гримёрку и закрыла за собой дверь.

– Прекрасно! Оставляю его в ваших руках. А мне надо бежать работать. В зале же, наверное, полный хаос?

– Ну привет, раненый, – девушка улыбнулась Честеру.

– Привет, – ответил Честер как можно более непринуждённо.

– Какой герой! – не без иронии девушка встряхнула головой. – Ну давай знакомиться, – она осторожно убрала в сторону окровавленную рубашку и при этом не сводила внимательных тёмных глаз с лица Честера, оценивая его реакцию на свои действия. Заодно она пыталась понять, сколько лет могло быть этому мальчишке. С одной стороны – совсем ведь ребёнок! Но что тогда он здесь делал?

– Я – Честер, – представился Честер. Он морщился на каждое осторожное прикосновение девушки к своему пострадавшему боку.

– Очень приятно, Честер. Я – Бекки. Расскажешь мне, что случилось? – вопросы она задавала не из праздного любопытства, а чтобы отвлечь внимание Честера от осмотра. По опыту она знала, что страх боли нередко был сильнее, чем сама боль.

– Да я и сам толком не знаю, – Честер улыбнулся. – Несчастный случай.

Бекки подняла взгляд от пореза на лицо Честера, пытаясь понять, врал ли он и если врал, то зачем. Но Честер не отвёл глаза, а лишь чуть шире улыбнулся. Он говорил чистую правду, но прекрасно понимал, как должны были со стороны звучать его слова.

– Ладно, будем считать, что это действительно несчастный случай, – кивнула Бекки. – Порез не выглядит глубоким, но такое благополучие иногда бывает обманчивым. Края повреждённых мышц могли сомкнуться и скрыть истинную картину. Тебе надо в больницу.

– А разве я бы сейчас не корчился в агонии, будь там что-то серьёзное? – спросил Честер.

– Бывает по-разному, – пожала плечами Бекки. – Но в любом случае, даже если рана действительно не проникающая, надо наложить швы.

– Я не поеду в больницу, – упрямо сказал Честер.

Бекки нахмурилась, потом улыбнулась и решительно встряхнула головой.

– Если твой друг из бара одолжит нам, скажем, бутылку виски, я обработаю рану. Это лучше, чем ничего… Но почему ты так против больницы?

– Это долгая история, – отмахнулся Честер. – Если не сложно, обработай мне рану, как ты сказала. Эл даст тебе виски. На худой конец – вычтет из моей зарплаты…

– Так ты тут работаешь?

– Ага.

– Сколько же тебе лет?

– Восемнадцать. Почти, – сказал Честер. До его дня рождения оставалось меньше двух недель.

Бекки неопределённо приподняла брови, рассмеялась и провела кончиками пальцев по коже вдоль линии пореза Честера.

Он невольно вздрогнул от этого прикосновения, но вовсе не потому, что ему было больно или неприятно. Ощущение было странное и новое для него – словно череда электрических импульсов пробежала по коже от места, где Бекки до него дотронулась, и куда-то вниз живота. Честер смущённо покраснел и потянул не себя старый клетчатый плед, а Бекки поспешно отдёрнула руку и подскочила с диванчика. Лёгкий румянец играл и на её щеках.

– Я принесу антисептик… В смысле виски.

– Бери больше. У меня такое ощущение, что я сегодня напьюсь, – улыбнулся в ответ Честер. Он ещё не пробовал ничего крепче пива.

Бекки скрылась за дверью и оставила Честера одного в гримёрке. Он прикрыл глаза и медленно выдохнул. День сегодня был совершенно безумный! И он в очередной раз с усмешкой задумался, как его, мальчика из богатой и знатной семьи, которому сулило беспечное будущее, обучение в одном из лучших колледжей страны, если не мира, роскошная светская свадьба с какой-нибудь наверняка некрасивой, но непременно обеспеченной девушкой из высшего общества – занесло в такую ситуацию, что он истекал кровью на потёртом диване в коморке заведения, куда никто из его родительского окружения не зашёл бы, не поморщив своих снобских носов. Честер совершенно точно ни о чём не жалел, наоборот, ему было весело думать о том, насколько непредсказуемыми могли быть превратности чьей-то судьбы. О том, что его жизнь сегодня могла оборваться самым нелепым и не очень опрятным способом, если бы удар ножа пришёлся на несколько сантиметров в сторону, Честер предпочитал не думать.

Он не чувствовал себя тяжело раненым – ни тогда, в зале, даже не заметив, как лезвие полоснуло его по коже и мышцам, ни сейчас. Бок ныл почти нестерпимо, а перед глазами плясали тёмные мушки, но он определённо не казался себе умирающим.

Что же касается Бекки… Честер упрямо уводил ход своих мыслей прочь от неё, а они столь же упрямо возвращались обратно. То странное чувство, которое охватило его после прикосновения девушки, было одновременно приятным, но отчего-то постыдным и пугающим. Возможно, как и всё неизведанное раньше? То есть не то, чтобы он вообще никогда не испытывал ничего подобного и не знал, с чем это было связано. Испытывал. И знал. И, может быть, поэтому краснел ещё сильнее…