Эдвард БЭГ - То, что скрыто

Оставшись, в целом, довольным своим внешним видом, Алекс улыбнулся своему отражению и подумал о том, что, наверное, гораздо приятнее заново вспоминать свою жизнь, обнаружив, при этом, в зеркале такого красавчика, а не какого-нибудь гоблина из детских страшилок.

От дальнейшего самолюбования его оторвал приятный женский голос, раздавшийся у него за спиной.

– Разве тебе уже можно вставать? Или желание полюбоваться собой оказалось настолько нестерпимым?

Слегка смутившись, от того, что его застали за таким занятием, Алекс обернулся и увидел возле двери в палате сногсшибательной красоты женщину. Судя по смутным отрывкам воспоминаний, это была его жена. Она оказалась ещё более яркой и красивой, чем ему помнилось. Высокая и стройная, с золотистыми локонами обрамлявшими красивое ухоженное лицо, она была одета в светло-голубое, под цвет глаз, короткое платье, едва закрывавшее округлые бёдра, с глубоким вырезом спереди, открывавшим взгляду гораздо больше, чем скрывавшим, и еще более глубоким сзади. Голубые босоножки, усыпанные камнями, на невообразимо высоких каблуках делали её загорелые ноги ещё стройнее, а ростом она была от этого даже выше на несколько сантиметров самого Алекса. Ему, вдруг, подумалось, что довольно удивительно то, что с ней вместе в палату не завалилось пару десятков мужчин, притянутых её невероятно манящим внешним видом. Должно быть, она имела просто ошеломительный успех среди любых мужчин, хоть сколько-нибудь интересующихся женщинами.

Тем временем, пока он любовался её формами, она, с озабоченным видом, подошла к нему и, слегка коснувшись губами его губ, сказала:

– Ты в порядке? Какой-то у тебя странный вид. Такое чувство, как будто ты смотришь на меня впервые.

– Нууу, – смущённо протянул он в ответ, затем, улыбнувшись и стараясь придать голосу уверенности, добавил, – просто ты так прекрасна, что каждый раз смотрю на тебя, как в первый. Такая шикарная женщина…

– А что у тебя с глазами? – перебила его шикарная женщина, пристально глядя ему в глаза, – какие-то они у тебя странные.

– В каком смысле странные? – спросил он, озадаченно, и, вновь, взглянул на своё отражение в зеркале.

Она поморщилась, затем слегка пожав плечами ответила:

– Я не знаю. Вроде немного светлее стали, что ли. Может тут просто освещение такое?

Спустя мгновение, она снова улыбнулась ослепительной улыбкой и произнесла, нежно проведя кончиками пальцев по его небритой щеке:

– Ну, да ладно. Скажи лучше мне вот что, как ты себя чувствуешь?

– Я, эмм… дорогая, – он, вдруг, понял, что не может припомнить её имени, и, с виноватым видом, взглянув ей в глаза, сказал – в общем-то неплохо. Просто я еще не полностью отошёл от операции и, если честно, довольно смутно помню, что со мной происходило в последние несколько дней.

Ему, почему-то стыдно было признаться ей в том, что «последние несколько дней» – это примерно с момента его появления на этот свет и по вчерашний день. Возможно, это было связано с тем, что ему казалось будто ни одному, находящемуся в здравом уме, мужчине на свете не удалось бы полностью забыть о существовании такой женщины, как его жена. А он, тем не менее, не мог вспомнить не только её имя, но и ни одного, связанного с ней, эпизода своей жизни, за исключением тех нескольких мгновений перед тем, как он потерял сознание во время приёма, да и то – очень смутно.

– Ах, да, – ответила она, – мне вчера твой врач по телефону говорил, что у тебя с памятью не всё в порядке. Но, ведь, он сказал, что это, вроде бы, не на долго, и обещал, что ты всего через несколько дней должен всё вспомнить.

При этих словах, улыбка сошла с её лица и она взглянула на него с искренней надеждой в глазах.

– Ты только не переживай, – поспешил успокоить её Алекс. – Уверен, что наш «Доктор Хаус» тебя не обманул, и уже совсем скоро я стану самим собой.

После этих слов в голове у него промелькнула мысль о том, что довольно странно, что он способен помнить о существовании такого сериального персонажа, как «Доктор Хаус», или знать о том, что стол – это стол, а кровать – это кровать, но, при этом, не быть в состоянии припомнить имя собственной жены.

– Кстати, – продолжил он, отбросив в сторону мысли о необычных свойствах человеческой памяти, – возможно, ты бы могла мне помочь ускорить процесс восстановления памяти.

Она снова нежно погладила его по щеке и ответила:

– Я бы с удовольствием, милый, но врач рекомендовал нам воздержаться от этого ближайшие несколько дней, да и сомневаюсь я, что в такие минуты твоя память работает на полную мощность.

Поняв, что именно она имела ввиду, Алекс залился краской и ему подумалось, что, наверное, человек, смущающийся, при мысли о том, чтобы оказаться в постели со своей собственной женой, выглядит, довольно, нелепо.

Стараясь скрыть свое смущение, он отвернулся от жены и сказал:

– Мне, конечно, нравится ход твоих мыслей, но я имел виду немного другое. Я хотел попросить тебя привезти мне какие-нибудь фотографии или видео о нас, нашей семье. Думаю, что это могло бы мне помочь.

– Да, может ты и прав. Я сегодня же пришлю тебе твоего водителя со всеми фото и видео, которые смогу найти.

«У меня есть собственный водитель? Очень интересно! – отметил про себя Алекс, – наверное, я или какая-нибудь большая шишка, или просто не умею водить».

– Отлично, дорогая, – сказал он ей вслух – буду ждать с нетерпением.

Вдруг, его супруга резко вперила в него свой взор и, пристально вглядевшись ему в глаза, произнесла:

– Ты не помнишь моё имя, – это прозвучало вовсе не как вопрос. – Точно. Ты его не помнишь, ты два раза назвал меня «дорогая», хотя раньше не называл меня так ни разу.

– Да нет, ну что ты, дорогая… – он осекся. Потом, смущенно опустив глаза в пол, пробормотал – Прости. Мне казалось, что ты можешь обидеться на меня, если узнаешь, что я не помню, как тебя зовут. «Точнее, не помню, вообще, кто ты такая» – добавил он мысленно.

Помолчав пару мгновений, она, затем, хитро улыбнувшись, сказала:

– Ну что же, раз это всё настолько серьезно, может быть всё обернётся даже в лучшую сторону. Если ты не вспомнишь некоторых своих старых недостатков, я буду совсем не против. И смогу воспитать из тебя идеального мужа.

После этих слов она громко рассмеялась, показав Алексу свои ослепительно белые, ровные зубы.

– Ну ладно, раз уж тебе сложно припомнить, что-либо, о чём мы могли бы ещё с тобой поговорить, а более приятные занятия нам придётся оставить на потом, не буду больше тебе надоедать. Поеду домой, повыбираю, что можно тебе показать, а что лучше и не вспоминать.

При этих словах, она, вновь, хитро ухмыльнулась и, подмигнув ему, направилась к двери.

Остановившись на выходе, она обернулась к нему и сказала: