Эдвард БЭГ - То, что скрыто

© Эдвард БЭГ, 2022

ISBN 978-5-0056-0976-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Он медленно шёл по берегу моря, ступая босыми ногами по слегка влажноватому песку. Утренний ветерок приятно обдувал кожу, не давая обычной, для этого времени года, жаре набрать, пока ещё, всю свою силу. Солоноватый запах моря и звук плещущихся поблизости, медленно накатывающихся, небольших волн навевали приятные ощущения и рождали в его душе чувство полного спокойствия и умиротворения. Рядом с ним, держа его за руку, шла красивая молодая женщина, так же как и он, ступая по песку босыми ногами. Она повернула к нему лицо и одарила его улыбкой, от которой всё его тело наполнилось теплом и чувством непомерной радости. Её лицо казалось ему идеальным и он чувствовал, что смотреть на это лицо и очаровательную улыбку, встречать глазами взгляд невероятно красивых, больших карих глаз, целовать эти прекрасные губы – вот то, на что он не пожалел бы потратить и вечность. Её светлая, почти белая, кожа, так редко встречавшаяся среди людей, живших на морском побережье, контрастировала с прямыми черными волосами, доходившими до самой талии. Она была довольно высокой, лишь на несколько сантиметров ниже его самого, и имела красивую стройную фигуру.

Остановившись у кромки воды, она достала из кармана кусочек хлеба и, раскрошив его в руке, начала подкидывать крошки, грациозно проплывающей неподалеку по водной глади, паре лебедей.

После этого она нежно погладила его по щеке, и, вновь подарив ему свою прекрасную улыбку, с идеально ровными белоснежными зубами спросила:

– Почему ты сегодня так задумчив, любовь моя?

Он захотел ответить ей что-то, но в этот момент, вклинившись между ними и обдав их песком, пробежала большая собака породы Ротвейлер, разгоняя громким лаем с берега испуганных лебедей. Она схватила зубами, лежавший неподалеку резиновый мяч, и начала кататься с ним по песку. Следом, громко смеясь, мимо них пробежала девочка лет 9—10 и начала вырывать из цепких собачьих челюстей мячик, одновременно стараясь другой рукой оттянуть собаку за ошейник.

Глядя на это с нежной улыбкой, сопровождавшая его женщина, с напускной строгостью в голосе сказала:

– Лиза, прекрати сейчас же дразнить бедную собаку. Когда-нибудь ей надоест терпеть твои издевательства, и она цапнет тебя за руку или за нос. И я не стану ругать её за это.

На это девочка с озорной улыбкой на лице ответила:

– Не переживай, мамочка, она любит меня так же сильно, как и ты. Поэтому никогда меня не укусит.

Лиза была маленькой копией своей мамы, такие же длинные, прямые черные волосы, такая же светлая кожа, такие же ровные белые зубы, которые украшали такую же красивую улыбку, как у матери. Такой же небольшой ровный носик и черные брови. Только глаза, в отличие от материнских, были голубовато-бирюзового цвета, и, когда солнечные лучи светили в них, они цветом становились точь-в-точь похожи на, плещущиеся рядом, морские волны.

Со словами:

– Ну, что Вы будете нас догонять? – девочка схватила собаку за поводок и, громко смеясь, побежала вдоль моря, огибая накатывающиеся волны.

Женщина, улыбаясь, вновь повернулась к нему и, взглянув ему в глаза, спросила:

– Так, что тебя беспокоит сегодня? Ты не сказал мне ещё ни слова.

Пытаясь понять, что, в действительности, его беспокоит, он, внезапно, начал осознавать, что не может вспомнить её имени, хотя был абсолютно уверен, что очень хорошо знает её вот уже много лет. Мало того, место, где они находились, этот пляж, изгиб бухты, расположенный неподалеку от них небольшой, но аккуратный домик с верандой, украшенной множеством ярких цветов – все это казалось ему очень знакомым и родным. Но, при этом, он никак не мог понять какое именно отношение это место, и окружающие его люди имеют к нему.

Внезапно, у него появилось ощущение нереальности происходящего с ним. Он увидел, как по воде снова закружилась в изящном танце та же самая пара лебедей. Рыбацкая лодка, проплывшая мимо них несколько минут назад, вновь оказалась там же, где он её в первый раз заметил. Девочка с собакой вновь пробежали мимо них, повторяя те же самые слова и движения.

И тут он начал осознавать, что всё это ему снится, при чём, уже не в первый раз. Одновременно с осознанием этого, пришло и чувство скорого пробуждения.

Отчаянно пытаясь задержаться еще хотя бы на несколько мгновений в этом прекрасном сне, он обернулся к, всё еще, державшей его за руку, женщине и, протянув к ней руки в попытке заключить её в свои объятия, произнёс:

– Я вернусь к тебе!

И уже уносясь прочь из сна, он припомнил её имя, то самое имя, которое, как он знал наверняка, произносил множество раз в своей жизни. Имя женщины, которую любил больше всего на свете. Мария…

Очнувшись, он открыл глаза и обнаружил себя, лежавшего на больничной койке в палате, наполненной солнечным светом, проникающим сквозь неплотно задвинутые светлые шелковые шторы, которые висели перед большим, от пола до потолка, окном. Обстановка в палате указывала на то, что предоставлена она особенному пациенту. Всё в ней, от большого кожаного дивана, расположенного неподалёку от двери, и большого стола с резными фигурными ножками, целиком уставленного разнообразной едой и фруктами, до огромного телевизора, висевшего на стене, напротив его койки, говорило о том, что проживание в подобной палате должно обходиться очень не дёшево.

От размышлений о том, почему он здесь очутился, и как он будет рассчитываться за столь щедрое гостеприимство, его оторвал мужской голос, раздавшийся откуда-то слева:

– Ну, наконец-то Вы очнулись, Александр Иванович. Мы начали уже переживать, что Вы не хотите к нам возвращаться.

Повернувшись на голос, он обнаружил, сидящего с перекинутыми нога на ногу на небольшом кожаном кресле, улыбающегося мужчину в белом халате, которого сразу не заметил. Мужчина был возрастом старше среднего, можно даже сказать, ближе к пожилому. Голова его была покрыта белым медицинским колпаком, частично закрывающим жидкие светлые волосы и крупные залысины на голове. Лицо его можно было бы назвать привлекательным, если бы не портящие его холодные серовато-карие глаза, ничуть не отражающие, растянувшуюся на лице улыбку.

Александр – это имя показалось ему знакомым. Поразмыслив несколько мгновений, он понял, что, пожалуй, так его могли звать, на самом деле. По крайней мере, осознание этого имени в качестве своего собственного, никакого дискомфорта не вызывало. Где-то отдалённо в его сознании всплыли отрывки воспоминаний о том, что когда-то близкие ему люди звали его Алекс, правда, он никак не мог припомнить какие именно люди и когда.