Наталья Морозова - Драконы, сны и камни

Она резко поворачивается, в руке взблескивает лезвие. Заносит руку – собирается метнуть? А, чёрт, она-таки убьёт меня! Отпрыгиваю в сторону и тут только понимаю, что острие кинжала направлено прямо в её сердце!

– Стой! – ору я зачем-то, – не делай этого!

Время замедляется. Я вижу, как её рука движется вниз, как сжимаются побелевшие губы, как на лбу образуется страдальческая складка – и понимаю, что нет сейчас ничего важнее, чем остановить это страшное движение, и не успеваю! Не так я быстр! И сейчас, сейчас острие вопьется в хрупкое тело! Нет, не надо, ты уже умерла сегодня, мне не вынести твоей смерти ещё раз!

Мимо со свистом пролетает какой-то предмет и ударяет девушку в висок. Она вскрикивает, роняет кинжал и падает на пол. Точнее, на подставленные руки Ли, который перебрасывает её лёгкое тело через плечо и кричит:

– Быстрее, Довик! Они уже бризко!

Нет смысла спрашивать, кто «они». Какие-нибудь «они» всегда оказываются слишком близко. Я привык удирать.

Бегом спускаемся к побережью. Мой корабль стоит на рейде, готовый к отплытию. Ли сваливает девчонку в лодку, хватаемся за вёсла. Отплыв на приличное расстояние от берега, мы видим, как синие мундиры губернаторской гвардии заполоняют сад, подступают к дому.

«Теперь я не только грабитель, ещё и убийца!» – мелькает горькая мысль, но я прогоняю её. Сделанного не воротишь. Не впервой мне начинать новую жизнь. И следующая моя жизнь начинается прямо сейчас.

***

Море всегда действует на меня магически. Перед лицом величия и огромного пространства кажутся мелкими все мысли и желания, что беспокоили на берегу. Солёный ветер хорошо прочищает мозги.

Ли смотрит на удаляющийся берег. Подхожу, встаю рядом.

– Ли. Прости меня.

Он молчит. Я бы не простил, точно. Есть вещи, которые простить очень трудно.

– Прости.

Я не знаю, что ещё сказать. Да и что тут скажешь? Что я был заносчивым говнюком? Так он это знает.

Наконец Ли поворачивается и улыбается.

– Так и быть. На этот раз я прощу тебя, Довик вей Дан! – и тут же, без замаха, резко бьёт меня в лицо. Я улыбаюсь, слизывая кровь с разбитых губ.

– Это тебе за косогразого убрюдка, – назидательно говорит Ли, толкая меня плечом.

– Да понял я, понял! Пойдём-ка выпьем, старина!

После кубка доброго инорского вина корабль качается чуть сильнее. Этот напиток я открыл для себя недавно – или он открыл в моем лице ценителя пряного, сладковато-горького вкуса.

– Чем ты запустил в девчонку, Ли?

– Чем? Башмаком! – Ли демонстрирует босую ногу, – с тебя пара ручших амборских сабо, Довик!

Я не один. Со мной море, друг, преданные люди. Моё золото, в конце концов. Мне всего восемнадцать. Я здоров, как всякий восемнадцатилетний юнец. Смерть не получит меня сегодня – и завтра тоже. От этих мыслей вино в кубке кажется слаще.

– Эй, Довик, посмотри, наша убийца очнулась! – Ли приподнимает голову девушки, пытается напоить её вином.

Подхожу. Затуманенные зелёные глазищи проясняются, девушка с недоумением осматривается. Сажусь рядом, на палубу. Улыбаюсь.

– Я Довик. Это Ли. А тебя как зовут?

_________________

*Сонет, Гумилев Н. С.

Я с отвращением закрываю дверь таможенного управления. Невмоготу больше приходить сюда. Не хочу. Каждый раз по окончании процедуры чувствую себя уставшим, полностью опустошённым. Разбитым.

Не думал, что в Стране-за-горами такие суровые порядки. Мы не можем пройти процедуру въезда уже вторую неделю. Не очень-то мне это и надо, но декорацию соблюсти необходимо. Пока я каждое утро дышу кислым воздухом канцелярии, чиновники спокойны: ходит, просит – обычный купец, нечего беспокоиться. Дал бы взятку – давно б выписали все разрешения, и на въезд, и на торговлю. Но этот дикарь – то есть я – не знает порядков в цивилизованных странах. Пусть кукует на рейде.

На самом деле я жду. Выжидаю, когда вернётся разведчик, посланный вглубь страны.

На корабле непривычно тихо. Под бизанью расположились плетельщики: из старых пеньковых канатов они создают массу вещиц, как нужных, так и откровенного хлама. Уже целый ящик заполнен мочалками, гамаками, подставками и настенными украшениями. Все это барахло можно продать в ближайшем порту и немного заработать. Я не возражаю. Уж если мы застряли здесь без возможности сойти на берег, пусть каждый развлекается как может. Тем более баловать команду высокими заработками не в моих правилах.

На верхней палубе Ри гоняет группу моей личной охраны. Я остановливаюсь. Хрупкая девичья фигурка в мешковатой мужской одежде передвигается с грацией и быстротой пантеры. Ри управляется с мечом виртуозно, и ветераны сражений только пыхтят и обливаются потом. Никто из команды не знает о том, что странная воительница с прозрачными светлыми глазами – убийца, опасный более, чем сотня противников. Я до сих пор чувствую себя неловко в её обществе. Честное слово, я не знаю, как с ней говорить. Она вежлива. Безупречно держится, никогда не даёт повода для сплетен. Каких только догадок не строят на её счёт досужие болтуны! Но истины не знает никто, кроме меня и Ли Ваня. И самой Ри, конечно.

Как-то я слышал разговор матросов. Будь они потрезвее, могли бы меня заметить, я спокойно стоял в тени под мачтой и раздумывал как раз о Ри. Она крепко зацепила меня, не скрою. Неужели так заметно со стороны?

– Довик наш по этой вобле сушеной вздыхает, – это Тан, боцман, – а видели бы вы, какая цаца была у него в Дорвитане! Сиськи – во! Губищи – во! Задница как у кобылы…

– И всё же он сердцем за госпожой Ри тянется, – Касор, один из самых старых моих служащих, руками изобразил нечто волнообразное. Очевидно, именно так я тянусь сердцем за госпожой Ри.

Эта девушка до сих пор загадка для меня. Красивая? Да полноте, хороши у неё только глаза. Огромные, светлые, раскосые – она одним только взглядом повелевает или останавливает. Худая. Очень худая. Маленькая грудь еле заметна под рубахой, когда она снимает панцирь. Невысокая, смуглая. Волосы немного отросли и вьются кольцами. Владеет всеми известными видами оружия и умеет убить человека двести тридцатью способами. Девочка-убийца из клана Жи. За всё время знакомства я вряд ли услышал от неё сотню слов. Если ей не хочется отвечать на вопросы, она просто смотрит мне в переносицу – и молчит. С другими вообще не разговаривает. Для обучения солдат ей хватает жестов. Она любит хорошие стихи. Музыку. Равнодушна к удобствам и еде. И, похоже, ко мне тоже равнодушна.

***

Мой шпион вернулся из разведки. Походы в канцелярию больше не нужны – и я рад этому почти так же сильно, как благополучному возвращению друга. Я выжидал возвращения Ли Ваня две недели – приходилось торчать в бухте и кланяться чиновникам.