Татьяна Эдельвейс - На земле и в воздухе

– Простите, я уже нашёл.

– Довольно извиняться, мне нужны не слова, а дела.

– «Стиэнэр-505» на связи, – сообщил Дарби. Джэральд надел наушники: «Гектор, доложите об обстановке».

– Летим выше фронта бури, скорость бокового ветра – в пределах нормы, не исключена возможность микро-порывов, видимость нормальная, – сделал доклад командир. В кабине было темно, но свет был включен в салоне, а дверь между ними не закрыта.

– Докладывайте обстановку каждые полчаса, – директор снял наушники и, ничего не говоря, отправился на смотровую площадку.

– Разрешите сообщения по радио послушать, – обратился к нему Дарби.

– Нечего ерундой заниматься! Лучше сделай запрос на метеостанцию! – донеслось в ответ.

Меньше, чем через минуту, был дан прогноз, диспетчер включил его по громкоговорителю: «В ближайшие два-три часа температура воздуха будет держаться около отметки «-20ºС». При усилении ветра, возможно понижение до -30ºС. Вероятно обледенение линий электропередачи».

– И всё?! – послышался голос директора.

– Разве этого мало? – не понял Дарби, – То есть, что вы ещё хотели услышать?

– Уже ничего.

В Ледфорде зима разыгралась, как говориться, не на шутку. Обычно, в этом городе зимы всегда были снежные и морозные, и ледфордийцы были к этому привычны. Но иногда случалось так, как сегодня и могло продолжаться неделю-другую. Как правило, в такую погоду все сидели по домам, потому что пробраться по улице могли только самые упорные или те, кому это было за развлечение. Передвигаться можно было либо на лыжах, либо на буранах. Но бураны были далеко не у всех, а гулять на лыжах в ветер и мороз, почти, никто не хотел. Первые этажи домов скрывало под снегом, с окнами, а технику заметало целиком. Местами рвались провода, и как результат, в домах отключалось электричество. Но и тогда ледфордийцам нравилась эта их северная зима.

Обычно, они сидели и пили чай, глядя в окно. Многие выключали при этом свет и смотрели на тени и отблески, попадающие в дом с улицы. Никто никого никуда не торопил, и они отдыхали, слушая ветер или глядя на белый снег и тёмно-синее небо, которое вовсе не казалось давящим и мрачным, а наоборот выглядело просторным, морозно-свежим и давало ощущение свободы. А кому-то становилось уютно уже оттого, что за окном – стужа и вьюга, а в его доме – тепло, тихо и светло. Ледфордийцы ощущали всё это сильнее, чем другие вербенцы.

Вот и Дарби, Хэлди и Джэральд могли бы сейчас спокойно сидеть в аэропорту и смотреть на просторы заснеженного поля и синего неба, но их беспокоило то, что посадка в таких условиях далеко не столь приятна, как её созерцание, в ней даже была своя опасность. Директор знал, что главное показать Гектору, куда садиться, а остальное тот постарается сделать как можно лучше, и все его мысли сейчас были заняты именно этим вопросом: «Успеем или нет? Но почему нет? Теоретически несколько раз успеем, как ни крути», – это сомнение не давало ему покоя. Джэральду не с кем было посоветоваться.

– Но это же так просто, – говорил он мысленно сам себе, – Почему же я не могу успокоиться? – впрочем, такое состояние не удивляло его, дело-то было серьёзное, как и вся его работа. Вдруг директор нашёл с кем посоветоваться и спустился к Дарби: «Дарби, выйди-ка на связь со «Стиэнэром»». Для диспетчера это было несложно.

– Гектор, – заговорил Джэральд с командиром, – У нас здесь такая ситуация: к вашему прилёту мы сможем расчистить только одну полосу. Вам этого будет достаточно?

– Да, – Гектор понял, что такой вопрос задали не с проста, – А что, с полосой какие-то проблемы?

– А если не расчистим?

– Глубина снега?

– Метр-полтора.

– Нормально. Но весьма желательно, чтобы место посадки было освещено.

– Это мы постараемся сделать. Не беспокойтесь заранее, я просто продумываю варианты, – Джэральд отключил рацию.

Всё, что сказал директор, слышал не только Гектор, но и Эрвин, и Майлз. Помощник отнёсся к сказанному очень спокойно, в отличие от штурмана. Майлзу стало не по себе. Он немного посидел один, но, почувствовав, что так ему не успокоиться, позвал Нэйли.

– Да, я здесь, – дежурная сразу пришла. Штурман отключил рацию на своих наушниках: «Я хотел кое-что спросить». Нэйли подошла поближе.

– Говорят, Гектор приземлялся на льдины?

– Да.

– И ты тоже летала с ним?

– Да.

– И как?

– Ну, поначалу я немного волновалась, но мы приземлились словно на бетонную дорожку. Хотя, конечно, это было необычно, – кратко описала дежурная.

– А вас сильно заносило? – поинтересовался Майлз.

– Нас вообще не заносило.

Штурман замолчал.

– Ну, если что, я тут поблизости, – Нэйли поняла, что ему пока больше нечего сказать, и вышла. Майлз включил рацию обратно и попытался сосредоточиться только на работе.

Эрвин решил поинтересоваться у Гектора: «Гектор, а что это за груз так торопились отправить?»

– Иногда работа не ждёт, – почему-то ответил общей фразой командир.

– Гектор… так ты ответишь? – переспросил помощник.

– А что тут не понять?

– Да нет, я не о технике, это само собой понятно, я о контейнерах исследовательской компании.

– Любишь загадки? – опять не ответил командир, спокойно глядя вперёд. А Эрвин смотрел больше на него: «Ты чего это?»

– Да так, поговорить захотелось, – честно объяснил своё поведение Гектор.

– Вот и расскажи мне о них, – попросил помощник и стал больше обращать внимания на происходящее за окном. Командир выполнил его просьбу, стал рассказывать: «Это морозильные камеры, в них, в данный момент, перевозят рэдрелов…»

– Кого?

– Слушай. Я не особо разбираюсь в тонкостях зоологии, но читал, что этот вид недавно обнаружили в лесах на западе. Я назвал бы их ящеро-змеи. При нулевой температуре они становятся сонными и неактивными.

– А поподробней, как они выглядят?

– Длина – около трёх метров, зубы – как у змеи, кожа – коричнево-красная, вдоль спиной части идут шипы, на хвосте – что-то вроде плавника, острого и колючего, – рассказал, что помнил, Гектор и добавил, – Сильные и быстрые.

– Вот зверюги. И чего так торопиться с их отправкой? Хотя, лично для меня, это и неплохо, не надо сидеть в выходные в Пиретруме, – высказал своё мнение Эрвин, – Ну, ты не обижайся. Я – из Ледфорда, ты – из Пиретрума. Если бы я был пиретрумец, то понятное дело… – помощник потерял слова.

– Я знаю, что все мы хотим домой, – решил показать, что понял его Гектор, – И я совсем на это не обижаюсь. Обижаться было бы глупо и… эгоистично, и к тому же я совсем не против остаться на выходные с вами. Если, конечно, вы не попросите меня не мешать.

– Ну, что ты, – резко подытожил Эрвин. Для командира Ледфорд был вторым домом: «Да, по поводу отправки, говорят, они агрессивные, возможно поэтому». Эрвина вдруг что-то смутило, он как-то напряжённо всмотрелся куда-то вперёд, словно примеряясь: «Не люблю я как-то животных перевозить, ответственность такая».