Элиза Полуночная - Крылья пегаса

– Это существенно уменьшит количество кандидаток, – он обернулся, стараясь взглядом передать всë внутреннее недовольство. – Их итак, между прочим, не много.

– Если повезëт, то мне терпеть супругу придëтся долго. Пусть она хотя бы будет красивая, – равнодушно отметил Эврен, возвращаясь к отчëтам.

– Как пожелаешь, – Болин поклонился и вышел в коридор, тихо прикрыв за собой дверь. Ему предстояло много работы.

Сильфия проснулась незадолго до рассвета и с удовольствием потянулась. В замке всё ещё было тихо, лишь слышно было, как приглушенно звонит посуда на кухне – повара уже проснулись и принялись за приготовление завтрака. Девушка легко поднялась, касаясь босыми ступнями холодного пола, и подбежала к окну, раздвигая шторы. Только начинало светать, небо у линии горизонта едва заметно посветлело. Первые лучи нового дня разгоняли сумрак ночи, готовя небосвод к появлению светила.

Сильфия радостно улыбнулась, почти бегом направляясь к двери. Подхватила со спинки кресла легкую домашнюю накидку и вышла в полумрак коридора, тускло освещенного светильниками, находу завязывая ленты на одежде. Еë путь лежал на смотровую башню. Нужно было торопиться, нужно было обогнать солнце. Бегом преодолела портретную галерею, прошелестела юбками мимо библиотеки, почти взлетела по ступенькам наверх. Дверь скрипнула проржавевшими петлями, которые никто не удосужился смазать. На вершину башни в последние годы наведывалась лишь Сильфия. Порыв ветра растрепал белые, словно снег, волосы девушки. Она подбежала к краю, опираясь ладонями на влажный от росы парапет. Разгоряченное дыхание вырывалось из груди облачками пара.

Краешек солнца уже показался из-за гор, разгоняя туманную дымку, вынуждая её прятаться в низине, стелиться полупрозрачным покрывалом возле рек, скрываться в тени деревьев, дожидаясь заката, чтобы снова расползтись по всей долине, окутывая горы своим покровом. Клочья тумана, не успевшие уползти в долину, растекались едва заметной пеленой, растворялись, создавая неповторимую игру туманной дымки и света. Солнечные лучи яркими бликами оседали в каплях росы, отчего казалось, что весь двор усыпан драгоценными камнями. Новый день разбудил птиц. Из городка неподалëку доносилось пение петухов, неизменно соревнующихся в том, кто громче возвестит людей о приходе нового дня. Поднялись в небо почтовые голуби, рассекая воздух своими белыми крыльями. Сильфия взглядом летела за птицами, ощущала себя ветром в их крыльях, чувствовала кожей едва уловимое тепло первых лучей солнца. Хотелось подняться в небо вслед за ними, хотелось парить в облаках, наслаждаться потоками ветра в волосах, но ей запрещали летать…

Однако в сердце девушки теплилась искра надежды. Сегодня особенный день. Сегодня ей исполняется пятнадцать лет. Она наконец-то стала совершеннолетней, а значит наберëтся смелости и попросит у дядюшки права свободно передвигаться хотя бы неподалëку от замка. А может удастся уговорить и на целую долину… Да, она определенно начнëт с долины, и в случае чего «уступит» до окрестных земель. Сильфия улыбнулась, довольная своей идеей, и продолжила смотреть на то, как из-за гор поднимается солнце, освещая долину.

Туманная долина – княжество её дяди – располагалась почти в центре империи, немного восточнее столицы. Высокие горы и сопки обрамляли еë кольцом. Холодные реки, берущие начало у заснеженных горных пиков, дикими потоками неслись вниз, срываясь искрящимися водопадами с каменных уступов, а после растекались широкими голубыми полотнами, мерно несущими свои воды по долине. С высоты смотровой башни реки казались небольшими, словно синие ленты пересекали лоскутное полотно полей и пашен.

Маленькие, словно детские игрушки, домики примыкали к берегам рек и небольших озëр. Водяные мельницы размеренно крутили колëса. Мощеные дороги из серого камня и такого же цвета ратуша в ярком свете нового дня казались белëсыми. Медленно заполнялся торговцами пятачок ярмарки. Живущие там люди занимались своими делами – разогревали доменные печи, выгоняли скот на пастбища, шли работать в полях и садах. Кто-то закидывал в воду удочки, в ожидании утреннего поклëва. Сильфия надеялась, что теперь чаще сможет бывать в этом городке, а, может, посетит и другие поселения. Еë душа, истосковавшаяся в однообразии замковой жизни, мечтала о путешествии. Так хотелось увидеть мир, что за пределами долины, но дядя был непреклонен.

Сильфия понимала, почему её так берегут. Увы, годы обучения и наставлений не оставили места наивным мечтам. Она – племянница князя, а значит представляет ценность для рода. Начиная с сегодняшнего дня, она считается невестой, еë выдадут замуж за другого представителя княжеского рода. Много вечеров, лëжа в кровати, Сильфия представляла своего будущего супруга, но так и не пришла к выводу о том, кто бы ей понравился. Высокий или низкий? Блондин или брюнет, а может рыжий? Из какого рода? Хотелось, чтобы его зверь тоже летал. Может грифон или мантикора… Хотя грифон всë же лучше. Мантикору она видела лишь однажды, когда к дяде прилетел князь Бескрайних степей, и до сих пор помнила тот страх, что вызвал этот зверь. А ещё было бы чудесно, если бы будущий супруг любил путешествовать, тогда она могла бы путешествовать вместе с ним. И читать. Книги были ещё одной страстью Сильфии, они давали ей ощущение свободы даже тогда, когда она была заперта в стенах своей комнаты, позволяли путешествовать по миру, оставаясь при этом на одном месте. Вместе с героями она проживала радости и горести, вместе с героями извлекала опыт из ошибок и становилась мудрее. Родные смеялись над этой её страстью, ведь большинство девушек её возраста мечтают о платьях и украшениях, но Сильфия исправно на день рождения просила новые книги. Были в её личной коллекции и женские романы и разного рода справочники, исторические хроники и сборники легенд. Если бы Древние проявили к ней великодушие и свели её судьбу с тем, кто тоже любит читать, какой бы счастливой она стала. Сильфия не держала в сердце иллюзий, что договорной брак может привести к любви, но она постарается стать супругу поддержкой и другом. Ведь смогли же её дядя и тëтя сохранить теплые доверительные отношения даже спустя тринадцать лет совместной жизни.

Позади раздался шелест крыльев и гулкий звук соприкосновения подков с каменной кладкой. Сильфия развернулась, стараясь удержать накидку, которую почти сдуло с плеч.

– Лунь, ты же знаешь, что дядюшка будет ворчать, – она потрепала кобылицу по серебристой гриве. – Нельзя приземляться на крышу и башню.

Пегас громко фыркнула, уткнувшись носом ей в плечо и аккуратно подтолкнула. Сильфия бегло осмотрела двор, убедившись, что внизу никого нет и никто не станет свидетелем её маленькой шалости. Девушка легко запрыгнула пегасу на спину. Лунь взмахнула сильными крыльями, рывком поднимаясь в воздух, и плавно опустилась во двор. Сильфия спешилась, бросая взгляд на окна. Шторы в кабинете и спальне дяди всё ещё были закрыты, значит никто ничего не видел. Они с Лунь изредка позволяли себе такие небольшие перелëты, хотя она и рисковала попасть под домашний арест в случае, если кто-то донесëт. Сильфия улыбнулась, потрепав своего зверя по гриве, и направилась в замок, легко ступая босыми ногами по влажной от росы траве.