Элтэнно. Хранимая Звездой - Адские хроники. Каинова печать

– Кхе-кхе. Вам придётся очень долго ждать, пока я заполню все бланки, там так много пунктов, – глава архивов метаморфии выразительно посмотрел на Ал’Берита.

– Полагаю, это время я смогу затратить на инспекцию ближайших картотек. Подобное тоже будет полезно.

– О, Кхал Кхоттаж. Я как раз надеялся на встречу с вами.

Холод в голосе второго заместителя наместника Аджитанта никому бы не понравился. Последние дни господин Аворфис вообще был в разы придирчивее въедливого повелителя, и, так как Кхоттаж определённо точно знал причину его дурного настроения, то постарался вытянуться в струнку, прежде чем глубоко склонился перед Высшим демоном.

– Чем могу быть полезен?

– У меня есть вопросы, требующие безотлагательного согласования с Его превосходительством, но Кассандра, в силу данных ей распоряжений, не смеет тревожить его телепатически. Поэтому я рассчитываю на ваше содействие в этом.

Благодаря контракту с повелителем, Кхоттаж, конечно, имел возможность связываться со своим нанимателем таким образом в любое время, но, понятное дело, правом этим не злоупотреблял. Кроме того, указания, аналогичные тем, что получила секретарь, имелись у него самого.

– Вынужден вам отказать по той же самой причине.

Взгляд, которым окинул его второй заместитель, был непередаваемо неприятен, но, само собой, дальнейших расспросов не последовало. Господин Аворфис не посмел интересоваться, где же это изволит пропадать его начальство, ровно так же, как не посмел прибегнуть к телепатии самостоятельно. Раз наместник Аджитанта не уведомил его и раз до сих пор не счёл нужным дать допуск беспокоить его таким образом, то он счёл за лучшее сказать:

– Что же, в таком случае я воспользуюсь правом вынести решение самостоятельно.

Судя по грозной интонации, чем бы там ни занимался господин Аворфис, дело велось под непосредственным контролем повелителя. У Кхоттажа даже засосало под ложечкой, и оттого он не сразу сделал поклон в намерении отправиться по своим делам дальше. Эта задержка послужила причиной, из-за чего ему довелось увидеть, как в глазах господина Аворфиса промелькнул огонёк какой‑то значимой идеи.

«Или, может, мне показалось?» – с сомнением подумал он, когда разогнулся. Однако за лучшее Кхал Рохжа всё равно посчитал нужным связаться с одним из соклановцев.

«Повелитель уже покинул Шайрву?» – спросил Кхоттаж, прибегая к телепатической связи.

«Нет ещё, Кхал», – моментально прозвучал у него в голове ответ.

***

Он лежал на земле. Ему было крайне холодно. Лето выдалось промозглым, и мороз доставал до него даже здесь. Здесь, где не завывал ветер с моря, и не было видно ни хмурых облаков, ни ясной россыпи звёзд. Он лежал в могиле и мёрз несмотря на надетую поверх добротной одежды взрослую меховую безрукавку и рукавицы. Несмотря на выложенный поверх ямы каменный корабль, старательно заделанный дёрном. Несмотря на плотную ткань, ставшую невероятно жёсткой из-за некогда пропитавшей её крови жертвенных животных.

Обряд захоронения был проведён по всем правилам. Разве что на этот раз его никто не порывался очистить пламенем.

Ха!

Леккео Фламьёк.

Смешно, но оба его имени происходили от названия огня, а он никак не мог согреться.

И на этот раз следовало признать, что холод воспринимался им намного хуже…

Свои прошлые похороны Леккео помнил прекрасно, ибо они стали очень тягостным моментом в его жизни. Да и, по сути, перечеркнули всю судьбу. А ведь тогда ему было всего десять лет, и он был уверен в своём будущем. Но взросление происходило по-разному. Мальчики мужали, девочки готовились к предстоящему материнству… Леккео утратил способность есть жёсткую пищу.

Да. Пожалуй, всё началось именно с того, что его организм начал отвергать еду.

Именно с этого.

Приступы появились внезапно. И если сначала мать не переживала за него, то к концу года её голубые глаза выражали исключительную тревогу. Гадание на рунах не смогло помочь найти источник проклятия. Взывания к богам тоже оказались бесполезны. Леккео ужасно хотел есть, но даже крошечный кусочек мяса или лепёшки мог вызвать обильную рвоту. Он слабел день ото дня и был ужасно растерян. Ослабленные мышцы едва удерживали тяжёлое оружие для тренировок. Туман перед глазами мешал сосредоточенности. Сила и ловкость остались в прошлом… Ещё недавно отчим выделял его среди своих сыновей, а теперь ему, лучшему, приходилось мириться с ролью обузы.

– Леккео едва ноги волочит!

– Цыплёнок! Ты цыплёнок!

– Давайте пощиплем ему пёрышки!

Насмешки бывших товарищей по играм иглами впивались в мозг. Кто-то швырнул в него палку. Умело. Острый срез оцарапал щёку. Остальные дети, словно по команде, бросились к нему под смех затеявших стирку женщин. Леккео, высоко поднимая острые коленки, рванул в сторону рощи. Там он проскользнул в дебри колючего кустарника, обжигая руки крапивой. Затем юркнул под накренившимся деревом в сторону ручья, но вместо того, чтобы побежать вдоль него, затаился в яме. Травы укрыли его от глаз преследователей, и вскоре в лес вернулась тишина. Некоторое время Леккео не шевелился, а затем единым резким рывком встал на ноги и пустился наутёк. Бежать к дому он не мог. Наверняка, там его уже поджидали. Следовало дождаться у приметного дуба возвращения матери от старой карги-ведьмы. Возле матери путь домой стал бы спокойнее…

Столь трусливая мысль заставила кулачки сжаться и вновь разжаться. Чирикающая же птичка перевела на себя внимание. Леккео уцепился за сук и взобрался на дерево к гнезду. Трель стала возмущённой, но помешать воришке птаха никак не могла, а потому он вытащил ещё тёплые яйца и, присев на траву, жадно высосал их содержимое. К счастью, птенцы не успели толком сформироваться, а потому обед удался. Желудок довольно заурчал, принимая в себя пищу, а по телу разлилось долгожданное тепло.

На тот момент времени Леккео не знал, какую злую шутку сыграла с ним природа. Он жил. Точнее выживал, как мог, а между тем клетки его организма стремительно затормаживали своё развитие. Даже на то, чтобы погибнуть и завершить цикл, нужны силы. А этой энергии в нём не было. Он представлял из себя пустой сосуд, в который, словно в шапку нищего, собирались всевозможные крохи. И однажды ему бы предстояло превратиться в живую статую, если бы не…

Помимо сырых яиц, основой его рациона стала кровь. Лишь позже к нему пришло осознание, почему именно она. И почему именно человеческая. Леккео впитывал вместе с ней силу душ. Настолько, насколько это было для него возможно. И именно эта энергия позволяла ему жить. Именно эта энергия дала бы ему прожить обычную жизнь! Однако то время, когда он желал этого, ушло безвозвратно, ибо возможность появилась лишь позже. Значительно позже. Став секретарём герцога Дзэпара и получив доступ ко многим ресурсам и знаниям, Леккео прожил два года, взрослея, как ему было бы предопределено. Но это стало его первым и последним опытом такого рода. Даже используя мощь кристаллов душ ныне он никогда не тратил их силу на все внутренние потребности.