Валерий Михайлов - Зеркало Пророка. Том 2

– Ну что вы… это я… как-то так… – растерялся Роман.

– Пошли лучше попьем кофе.

– Любовь, – вернулся к теме Колесник во время кофепития, – близкая родственница насекомых. Сначала она появляется в виде томления, постоянной мечты, которую ты не знаешь, как воплотить в жизнь, отчего чувствуешь себя неудачником и полным идиотом, а свою девственность воспринимаешь, как уродство. Затем, пробив девственность, как скорлупу яйца, любовь вырывается в мир, где начинает поглощать все твое свободное время и силы, так как ты либо думаешь о любви, либо занимаешься ею, неважно, с кем-то или сам. С годами эта одержимость проходит, и любовь обретает свою окончательную форму, становясь темой для разговора и не всегда приятными воспоминаниями.

– С завтрашнего дня будешь рассказывать мне все свои сны, – сказала Рада через неделю совместной работы.

На «ты» они перешли на второй день знакомства.

– Мне ничего не снится, – признался Роман.

– Теперь будет, – пообещала Рада.

Той же ночью он увидел во сне яркий фантастический фильм с собой в главной роли.

– Любишь фантастику? – спросила Рада, когда Роман закончил рассказ.

– Обожаю. А ты?

– Только если она правильная.

– А какая фантастика правильная?

– Фантастику пишут по двум причинам. Первая из них – бедность воображения автора и отсутствие знаний для описания реальных или реалистичных событий. Так для написания детектива нужно знать, как работает милиция, прокуратура, суд. Для исторического романа необходимо чувствовать описываемую эпоху. Поэтому, решив, что описать полет к звездам намного проще, чем выучить историю космонавтики, нерадивые писатели начинают клепать всякую чушь, на которую нормальному человеку попросту жаль тратить время.

Вторая причина – богатство воображения и жизненного опыта писателя, в результате ему становится тесно в реалистичных жанрах. Такая фантастика расширяет горизонты и готовит читателя к встрече с неведомым.

Следующей ночью Роману приснился еще более удивительный сон.

Я был волком из племени волков, – рассказывал он. – Мы охотились на сны. О своей добыче мы знали все или почти все. Мы чувствовали сон еще до его появления, знали, каков он на вкус, и как будет себя вести.

Нашими врагами и конкурентами были огромные черные птицы с мощными клювами и сильными когтистыми лапами. Их возглавляла подстать им крыса, такая же мерзкая и огромная.

Мы делили равнину, где рождаются сны. Два народа, два племени… Мы зорко следили друг за другом. Иногда переругивались. Но нарушить границу не пытался никто, так как слишком много тогда пролилось бы крови.

Сны приносил слепой человек, пахнущий презрением и подлостью. Как обычно, он возник перед нами прямо из воздуха. В руках у него трепыхался сон. Он кричал, пытался вырваться, но у слепого человека крепкие руки. Несколько секунд слепец стоял неподвижно, словно окидывая нас взглядом своих невидящих глаз. Он упивался своей властью над нами, так как без него мы были никем. Понимая это, он не скрывал своей ненависти к нам. Более того, у него был целый арсенал подлостей, при помощи которых он портил нам жизнь.

Он мог измазать сон чем-то вонючим или надеть на него железный ошейник, о который мы ломали зубы. Каждый раз он придумывал что-то новое, и нам приходилось быть начеку.

Наконец он подбросил сон вверх. Почуяв свободу, тот начал изо всех сил махать своими слабенькими крылышками, но неспособный далеко улететь, он обречен был погибнуть в чьих-либо зубах или клюве.

Я сидел с удочкой на берегу пруда, – рассказывал Роман в следующий раз. – Была ночь. В небе светила огромная, в несколько раз больше, чем обычно, полная луна, поэтому все было отлично видно. Вдруг лунная дорожка превратилась в широкую мраморную лестницу, по которой с неба на берег пруда сошел Иисус Христос.

Подойдя ко мне, он улыбнулся, обнажив вампирские клыки, и я чуть не умер от страха.

– Знаешь, кто я? – спросил он.

Я кивнул, не имея сил даже бежать, так как мои ноги словно вросли в землю. Иисус не набросился на меня. Вместо этого он вскрыл похожим на коготь ногтем себе вену на руке.

– Пей кровь мою, – приказал он, и я проснулся от страха.

– Интересный сон, – решила Рада. – Интересный и знаковый. Он говорит о том, что ты уже достаточно глубоко проник в свое подсознание.

– Он что-нибудь значит? – спросил Роман, все еще находясь под впечатлением от этого сна.

– Образ вампира прекрасно подходит для метафорического описания человека, вставшего на путь познания. Во время встречи с тем, кто уже на пути, происходит инициация в виде метафорического обмена кровью, в которой, как считали древние маги, содержится душа животного или человека. Отсюда, кстати, берет начало запрет на употребление крови в пищу в ряде религий. Для человека знания кровь, она же вино, – это, с одной стороны, состояние знания в его чистом виде; с другой – знание, которое уже есть у человека. Отсюда библейский призыв Иисуса означает приглашение вкусить кровь пробужденного или познавшего. Обмен кровью вызывает у вновь обращенного искателя знания голод познания, который по мере утоления лишь усиливается до бесконечности.

– Я так понял, что под знанием ты подразумеваешь просветление?

– Так его тоже называют.

– Но разве просветление совместимо с голодом?

– Просветление и есть голод, но голод иного уровня, который мы в своем нынешнем состоянии не можем себе даже представить.

– Тогда почему все говорят о просветлении, как о блаженстве?

– А еще о нем говорят, как о тотальной пустоте, которая и есть голод. Тебе это кажется противоречивым, потому что тебе знаком лишь голод тела и голод спящего ума. При этом голод спящего ума есть лишь приносящая страдание тоска по истинному голоду. В отличие от нее голод в чистом виде – это являющаяся предельной наполненностью собой пустота, сияющая внутренним светом. Об этих вещах крайне трудно говорить, так как наш язык очень плохо приспособлен для описания подобных переживаний.

Несколько недель Роман не видел сны, а потом ему вновь приснился пылающий дом с пляшущими перед ним людьми. На этот раз он танцевал с другими.

К нему подошла женщина в длинном платье цвета лунного света. Ее лицо скрывала серебреная маска.

– Знаешь, кто я? – спросила она.

– Ты та, кого я ищу, – ответил Роман. – Ты алая женщина. Моя алая женщина.

– Угадал, – рассмеялась она и сняла маску. Это была Рада.

Она оскалила вампирские зубы и вонзила их Роману в шею. Но вместо того, чтобы пить его кровь, она влила в него свою.

– Свершилось, – торжественно произнес мужской голос, и Романа выбросило из сна.

– Надеюсь, вы с хорошими новостями? – спросила Софья Сергеевна, разливая по чашкам «Большой красный халат» (сорт чая).