Макс Ридли Кроу - Сага о героях. В поисках Пророка. Том I

О, как же тяжело идти, когда нужно бежать со всех ног! Солнце давно уже встало, и я рисковал опоздать на службу, которой имею счастье наслаждаться с недавних пор. Но я не мог себе позволить мчаться по улице, расталкивая прохожих, как того требовали обстоятельства, и как сам того желал. Не уверен, что мог бы сделать это, даже оставаясь в неприметной одежде рядового горожанина, а уж тем более это недопустимо в идеально сидящей на мне форме капитана стражи, сшитой лучшим портным города. Металлические вставки были начищены слугой до такого блеска, что блики солнца слепили даже меня самого. Герб королевского рода украшал кожаный панцирь на груди. Форма была само совершенство, да и я в ней – неотразим.

Я свернул с центральной улицы в сторону: так можно сократить путь, не рискуя угодить под копыта чьей-нибудь лошади. Не понимаю, почему я должен ходить пешком, тогда как могу позволить себе лошадь не только по титулу, но и по статусу? С какой это стати сын Мадока должен передвигаться подобно лакею, тогда как в столице не протолкнуться из-за обилия карет и лошадей? Ничего, нужно еще немного потерпеть, закрепиться в должности, а там на каком-нибудь званом ужине пообщаться с принцем Эдрианом. Не сможет же он проигнорировать просьбу сына героя Эйнерина.

Вот она, кривая, как старушечий палец, улица Рыбаков. Конечно, никакие рыбаки тут и рядом не валялись. Это была одна из улиц бедняцкого квартала, которого обычно сторонятся все, кто может позволить себе здесь не жить. Я бы тоже с удовольствием избежал прогулки по грязной мостовой, но не из-за опасения за свою жизнь (форма была способна защитить меня от любой напасти), а потому что здесь невозможно пройти и не запачкать ботинки. Название свое улица получила в память о мятеже, что вспыхнул около ста лет назад. Справиться с неумело организованным бунтом стражникам удалось всего за одну ночь. Был отдан приказ избавиться от тел, дабы не превращать мятежников в народных мучеников. Их сбросили в доках под пирсы. Никто ничего так и не узнал бы о судьбе бунтарей, если бы их тела не запутались в рыбацких сетях. Никакого шума поднять не успели. Рыбаки получили прибавку к пенсии и снижение налога. Думаю, если бы не мой отец, я бы никогда не узнал об этом, и, как прочие граждане, недоумевал бы, почему в район доков ни один уважающий себя стражник не пойдет в ночное дежурство. У рыбаков свои законы, и незнание этого не спасет от участи стать кормом для рыб.

Я услышал звук распахнувшихся ставен и успел отскочить в сторону, повинуясь чуткому инстинкту, прежде чем со второго этажа вниз было выплеснуто содержимое помойного ведра. Брызги нечистот полетели во все стороны. Я поспешно принялся осматривать свою форму, но она каким-то чудом осталась незапятнанной, как и репутация моего рода. Весь гнев свой я обратил на то окно, откуда на меня было совершено дерзкое покушение.

– Эй ты! Я капитан городской стражи! У меня хватит полномочий арестовать тебя и всех жильцов этого дома!

– Поцелуй меня в зад! – услышал я в ответ.

Какая-нибудь очередная бездельница, с утра изображающая нищенку, а вечером заливающая горло дешевым пойлом на свое подаяние. Будь моя воля, я бы очистил весь город от этой гнили. Но в наших тюрьмах слишком мало места. Наверное, придется поговорить с принцем о том, чтобы увеличить количество тюрем, или о том, чтобы чаще прибегали к смертной казни.

Прошло чуть больше полувека с тех пор, как власть поделили между собой потомки династии Ливермор и глава Церкви. Принято считать, что с этого времени удалось объединить враждующие земли под покровительством Церкви. Отчасти, так оно и есть, но порядка это не добавило ни в королевстве, ни в столице. Как по мне, это лишь прибавило проблем. Раньше жилось проще: были стражники и были горожане. Преступники нарушали закон и за это получали заслуженное наказание: тюрьма или плаха. Сейчас же жизнь простого стражника во много раз усложнилась. Кроме воров, убийц и прочего мелкого сброда появилась особая категория: государственные преступники. Под такое определение попадали все, кто сеял смуту, подвергая сомнению слово Церкви, кто призывал держаться старой веры, устраивал глупые ритуалы и пытался восстановить культ старых богов. Конечно, стражникам не могли доверить борьбу с еретиками. Для этого была создана особая сила. Инквизиторы. Страшные люди! От одного взгляда на них мурашки бегут по коже, и даже сам себя начинаешь подозревать в ереси. Мой отец недолюбливал их, мягко говоря. Он не мог открыто выказывать недовольство Церковью и ныне правящим епископом Конседином, но я-то знал, что мой старик глубоко в душе еще живет прошлым. Конечно, я делал вид, что не знаю этого. Я родился двадцать пять лет назад, как раз в тот день, когда Конседин принял скипетр епископа из рук Хранителя церковных тайн, и мне не довелось узнать, какова была жизнь в Дорионе до того, как стали чтить пророка Лазериана. Но, судя по тому, что рассказывают легенды, жилось им веселее, чем сейчас. Не знаю, как по мне, если ничего не меняется, то можно сойти с ума от скуки.

К слову, о переменах. Я чуть было не пропустил поворот на улицу Королевской Милости. Еще одно место в нашей радостной столице, которого все стараются избегать, а все из-за этого серого здания, пугающего своей мрачностью. Дом Послушания. Детский приют, основанный при жизни покойной королевы Шарлотты. Жуткое местечко, похожее на склеп. Окна заколочены, стены обветшали, но никто не собирается ни реставрировать здание, ни сносить его окончательно. Горожане верят, что это место проклято. Конечно, Церковь бы назвала это ересью, но изловить того, кто распускает подобные сплетни, невозможно. Кажется, об этом шепчутся все, от торговца до королевского повара. Я бы не позавидовал бедняге, которому поручили бы искоренить эти слухи.

Я почти бегом преодолел пустую улицу. Пусть это и странно, но я не мог избавиться от мысли, что сквозь окна заколоченного приюта за мной кто-то следит.

Я проскользнул мимо задворок торговых лавок и очутился на площади героев Дориона, где располагались казармы стражников и, собственно, мой кабинет. У меня был кабинет! Я уже месяц занимал свою должность, но осознание собственной значимости до сих пор поднимало мне настроение. На площади, как всегда, было полно народу. Богатых и бедных бездельников развлекали уличные музыканты, со смирением прося всего одну звонкую монету за свои труды. Их скромность было легко понять: покуда музыканты отвлекали зевак, воришки обчищали их карманы и делили выручку с бродячими артистами. Заметив меня, несколько мальчишек шмыгнули в сторону. Будто мне есть до них дело! Пусть простые стражники гоняются за этими крысятами, а я не для того стал капитаном, чтобы всякой мелочью заниматься.