Елена Ручей - Река её жизни. Повесть

К холодам Шурка подросла, и мать отдала её в ясли, а сама вышла работать в колхоз.

На всю округу, была одна школа, в деревне Скудино. Между деревнями протекал ручей. Два бревна, брошенные через него, служили мостом.

Алексей с Колей учились в разных классах. Но сегодня у каждого было по шесть уроков и братья вместе возвращались домой. Два года назад Коля повредил ногу, и теперь ходил с палкой. Дорожка в сторону Русаново шла вдоль ручья, заросшего густым кустарником, а затем, сворачивала к мосточку. Ребята, оживлённо делясь событиями дня в школе, подходили к мосту.

Впереди, из кустов, доносился гогот и запах папирос – встреча не обещала ничего хорошего. Шпана из соседней деревни часто дежурила здесь, собирая дань с тех, кто помладше.

– Эй! Хромой! Принёс?

Ребята замолчали. Алексей отодвинул братишкуи вышел вперёд:

– О чём речь?

– Ему, вчера, было сказано принести папиросы. – Заводила угрожающе надвинулся и сплюнул под ноги

Алексей шёл вперёд, заслоняя собой брата.

В свои двена́дцать лет он был на голову выше сверстников. Физически не уступал пацанам и постарше. Как у старшего в семье, на его плечах были и вода, и дрова, и много другой работы по хозяйству. Поэтому пацаны старались его не задирать.

– Он тебе ничего не должен. Попробуй только снова пристать к нему, соберу Русановских – вам не поздоровится.

Алексей сжал кулаки, лицо пошло красными пятнами. Он плечом отодвинул задиру и, пропустив вперёд брата, прошёл мимо.

– Ладно… Ещё встретимся. – Процедил вслед заводила.

Ребята молча дошли до дома. От встречи остался неприятный осадок.

– Коль, посмотри, что там есть на обед, я сгоняю за Шуркой в ясли, а то мне ещё к контрольной готовиться.

Николай заглянул в чугунок: щи были ещё тёплые – мать утром успела приготовить.

Младший, Василий, сидел на полу и конструировал что-то из палок и брусков.

– Вася, есть будешь?

Братишка кивнул и отложил поделку в сторону.

Коля достал миски, начал разливать суп.

Алексей принёс Сашку, снял с неё пальтишко, посадил к столу. Шуркин рот не закрывался: говорила сразу обо всём и без умолку.

Ты можешь помолчать хоть немного, трещётка? – Алексей деланно строго посмотрел на сестру. Шурка округлила глаза и насупилась, но не надолго. Через минуту, она вновь пересказывала всё, что делала в яслях.

Покушали. Николай убрал со стола: мать сердилась если не убирали посуду.

Алексей открыл сумку, полез за учебником.

– Это ж надо! – в сумке учебника не было. Алексей остолбенело прокручивал в голове, где же он его оставил?

– Точно! Я же его в парту на переменке положил. Ну вот! Придётся бежать в школу, иначе завтра контрольную не написать.

Алексей, накинув куртку, выбежал из дома. К вечеру похолодало. Листва уже опала, и ветер раскачивал голые кроны деревьев. В конце октября смеркалось рано, надо было успеть до темноты.

Компания пацанов всё еще околачивалась возле ручья. Издали заприметили приближение Алексея. Заводиле в голову пришла идея напугать его.

– Айда под мост! – шёпотом приказал он.– пацаны соскользнули под берег и спрятались.

Алексей шёл ни о чём не подозревая. В размышлениях, что будет делать, если сторож уже закрыл школу, он ступил на мостик. И, в этот момент, с дикими воплями и грохотом компания пацанов выскочила из-под моста.

Это было настолько неожиданно, что у Алексея подкосились ноги, он упал. Почувствовал, что сжало виски, стало трудно дышать. Дальше он ничего не помнил…

Когда его начало трясти, закатились глаза и появилась пена изо рта, напускная спесь оставила подростков.

Ребята испугались и побежали в Русаново звать взрослых… Когда вернулись, Алексей лежал без движения. Начали тормошить. Мальчик открыл глаза, ничего не понимая. Подняли, повели в медпункт. Доктор осмотрел, сделал укол и передал направление на обследование в областную больницу. На следующий день отец повёз Алексея в Великолукскую областную больницу. Через неделю мальчика выписали с неутешительным диагнозом – эпилепсия.

Это было только начало. Приступы стали повторяться. Теперь за ним надо было присматривать, чтобы не расшибся когда трясти начнёт.

Мать от слёз осунулась. Сердце сжималось от горя и беспомощности: её старшенький, её Алёшка… Как же так? Что теперь с ним будет?

Сашка блаженствовала: неделю назад Андрей Павлович снял швы с порезанной пятки. Но сказал: «Неделю ногу поберечь, на улице не гулять и повязку пока не снимать».

Вчера, (наконец то!) повязка была снята и получено официальное разрешение гулять на улице!

Конец августа, но на улице тепло! Саша заправила постели. Пока нога заживала, она, чем могла, помогала матери по дому: убрать постели, пыль протереть, пол подмести, посуду сполоснуть… Матери хватало других хлопот: в поле целый день как отработает, так к вечеру ходит, за поясницу держится. А ведь ещё Майку подоить надо и по хозяйству управиться. Отец с пацанами тоже постоянно заняты: и трудодни в колхозе заработать, и дрова на зиму заготовить, и сено для коровы. Да крыша, вон, протекать начала – то же время найти надо, чтобы отремонтировать. Хотя, ребята находят его и для развлечений: то в лапту с пацанами играют, то в ножички.

Шурке хорошо! Младшую все жалеют, излишне не нагружают. Вот сейчас управится по дому и пойдёт к Жене. Пока с дому не выходила – подружка её проведывала. Приходила с куклой и они играли в дочки матери.

Женька жила на той же улице через несколько домов. Саша собрала свою дочку, сшитую под руководством Зои, старшей сестры Жени. Зоя была мастерица! Сама: шила, вязала, вышивала. Саше нравилось наблюдать, как в её руках создаются маленькие изящные вещи для куколок. Сашка всё делала как она, старалась, но у неё всё получалось какое-то кривое, не такое.

Вот и Женькин дом.

– Ой! Шурка! Тебе уже разрешили ходить? Ура!

Женька радостно спрыгнула с крыльца навстречу.

– Смотри, что мне Зоя подарила! – Женя взмахнула руками и начала кружиться. Пышная юбочка раскрылась и волнами раскручивалась вслед движению. По подолу гладью были вышиты ромашки. Саша на минутку позавидовала подружке, у неё сестры не было. Ну да ладно. Зато у Женьки нет братьев.

Юбку Шура узнала, Зоя в прошлом году красовалась в ней, потом обросла.

– Давайте, сегодня, пошьём? А то моя дочка обносилась, а надо же, к празднику, обновку ей.

– Давай! Зоя как раз мне новые тряпочки отдала.

Женька была не жадная – охотно делилась всем, что имела, с Сашей.

Девочки разложили в траве старое одеялко и сели рукодельничать.

– У твоей какое платьице будет?

– Голубенькое.

– А у моей зелёное. И поясок ей сделаю жёлтенький!

Саша разгладила лоскутки на коленках, примеряясь, как лучше отрезать кусок для платья куклы. От усердия закусила губу: если испортит, то другой такой зелёной тряпочки нет.