Ольга Гуляева - Афрофикшн

Поэтому когда Даниела села на кровати боком ко мне, чуть раздвинула колени, откинула назад волосы, и, посмотрев на меня, призывно кивнула, я не стала медлить. Встала, стянула через голову платье, затем сняла колготки и, оставшись в одном белье, которое, естественно, не соответствовало подобному случаю, подошла к кровати и присела рядом с любовниками.

Белье лучше было бы стянуть вместе с остальной одеждой, с досадой подумала я, поймав оценивающий взгляд Даниелы. Но это было бы слишком дерзко для меня.

Первым делом Даниела просит дотронуться до нее. Я понимаю, что сейчас должна прочувствовать и позже перенести должным образом на бумагу те ощущения, которые испытывает мужчина, касаясь Даниелы.

Я касаюсь ее коленки, и рука сама плывет вверх. В этот же момент на своем бедре чувствую горячую и чуть влажную руку Макара. Не обращая на него внимания, Даниела привлекает меня к себе так близко, что я чувствую нежную мягкость ее груди. Мне хочется коснуться ее руками. Любопытство, с котором я стремлюсь изучать устройство этой женщины, смешивается с возбуждением. Почему-то мне странно видеть в ней, в Даниеле, что-то общее с любой другой женщиной, ведь она не может быть как все. Макар тем временем очень ловко помогает мне избавиться от остатков одежды. Рука моя наконец нащупывает самое горячее место. Я впервые коснулась другую женщину там, и моими пальцами продолжает двигать любопытство: что же испытывает мужчина трогая женщину? У меня и у самой внизу уже все пульсирует, требуя выхода. Помочь с этим может только Макар. В этот момент я уже теряю зарождающийся интерес к нежным женским ласкам. Мне хочется привычного ощущения мужчины внутри себя. Макар и Даниела безошибочно считывают мое желание.

Мне захотелось немного прогуляться по снежной Москве. Остыть. Затеряться в толпе. Пожалуй, можно пройтись до рождественского рынка на площади.

Я не знала, как определить то, что произошло между мной и Даниелой. Нами обладал один мужчина. Я не столько любовалась ею, сколько считывала каждое движение. Хочется поучиться у нее и этому. Не зря Даниела говорила, что после близости с ней никто никогда не пропадал, наоборот влюблялся еще сильнее. Я не могла похвастаться подобными успехами. Хотя мне до сих пор кажется, что ее поведение в постели, да и не только – чересчур театрально. Мужчинам действительно нравится это?

Пожалуй, Макс был одним из немногих, кто принимал меня такой, какой я была: немного стеснительной и зажатой. Я не чувствовала себя такой, но, как оказалось, со стороны не выглядела раскрепощенной. Макс не высказывал мне претензий по поводу того, что я слишком тихая в постели или не склонна к разного рода экспериментам. В некотором смысле он оказался даже консервативнее чем я, и все равно мне было с ним хорошо, как ни с кем. Уж точно не с теми, кто тащил в постель всякие посторонние предметы или призывал кричать погромче.

Я жадно следила за Даниелой. Вела она себя немного по-киношному, в лучших голливудских традициях, но не похоже, чтобы симулировала хоть один сладкий вздох или стон. Она получала истинное наслаждение от себя, упивалась собственным телом и чужими прикосновениями к нему. Любой, кто оказывался рядом, органично становился частью этого блаженства и вряд ли добровольно упустил бы возможность когда-нибудь повторить. Истина, которая звучит из каждого приемника, не так уж надуманна: все начинается с любви к себе.

Даниела снова пропала почти на три недели. Ничего удивительного, что она не в состоянии выдавать материал систематически. Долгие периоды прокрастинации свойственны даже настоящему писателю – это я знала по себе. Мне не остается ничего, кроме как наблюдать за жизнью своей подопечной в Инстаграм. А жизнь ее кипит, очевидно, ей совсем не до книги. Хотя я не сомневаюсь, что книга важна для Даниелы, и она обязательно доведет дело до конца. Вопрос времени. Которое замедляется для меня каждый раз, когда Даниела долго не объявляется, и в конце концов просто останавливается неуклюже пробуксовывая. Я выверяла текст, перечитывая снова и снова, и в конце концов откладывала.

Никогда так остро не ощущала пустоту собственного существования. Этот контраст особенно явен по сравнению с жизнью Даниелы, каждый день которой наполнен яркими фееричными событиями, цветами, комплиментами, подарками, встречами, красивыми вещами и едой. Сегодня она летает на вертолете, завтра оформляет недвижимость в Дубаи, послезавтра играет в гольф, а потом наносит очередной визит в Минск, где самый шикарный отель города оказывает ей королевский прием.

Каждая наша встреча даже после небольшого перерыва сопровождается словами: «Ой, Кира, вы себе не представляете! За эти дни набралось материала на целую книгу». У меня начинало складываться стойкое впечатление, что некоторые пришли в этот мир, чтобы жить и брать от него все, а некоторые, чтобы наблюдать. И больше всего на свете мне хотелось покинуть трибуну наблюдателя и занять почетное место на главной арене. И только вдохновляясь примером Даниелы, я допускала мысль, что это возможно. Но есть загвоздка – все упирается в деньги, в большие деньги, которые я должна как-то заработать сама.

Январь 20*2

***

Когда я взялась за ручку стеклянной двери, за которой виднелась маленькая кофейня, предварявшая вход в библиотеку, все фонари на Чистых разом погасли. Я не верю в знаки, но люблю отмечать детали. У меня избирательная память, но все что происходило дальше – отложилось в ней фотографически. Потому что когда встречаешь способного заинтересовать тебя человека, да еще и вот так вдруг, все декорации происходящего впечатываются в память не хуже его образа. Погасшие фонари. Дорабатывающая последние минуты кофейня. Темный читальный зал с двумя рядами спящих мониторов. А за следующей дверью приглушенный свет и отголоски какого-то действа.

Мне уже давно никто не нравился, особенно вот так, с первого взгляда. Я была уверена, что цинизм, разросшийся с возрастом, подобно опухоли, застраховал меня от глупых влюбленностей, которые приводят только к неуместным или разрушающим привязанностям, ошибкам и падениям. Это было неожиданно – встретить его на литературном вечере. Как будто кто-то невидимой рукой разом сбросил все мои настройки самосохранения. Я даже не собиралась туда. Просто зашла в библиотеку поработать, а в большом зале проходит литературная дискуссия. Я заняла свободное место.

Может быть, я и вернулась бы в читальный зал, но его речь затянула меня. В небольшом тускло освещенном помещении сидели известные мне литераторы, редакторы, писатели и критики. Точно. На этой неделе проходит большой фестиваль литературного журнала, а я и забыла. Про то, что в пятницу мы с Линдой идем на Квест удовольствия, я не забыла. А про фестиваль забыла. Вот такой я писатель. Так мне и надо.