Анастасия Н. - Три повести. Земля

такой образ жизни самым верным и счастливым.

XII

Путники дошли до красной черты. Здесь заканчивался благополучный район и начиналась зона повышенной радиации. Дорога трех городов вела к Мертвому городу, Натюрину и Технополису. Для того чтобы дойти к Мертвому городу, необходимо пройти пустыню. Ни Риа, ни Айзек совершенно не знали, когда открывают шлюзы и будет ли сейчас прилив. И когда он вообще бывает в этом месте. Зона прилива доходила практически до самой Башни, туман при этом стоял и в самом Сером городе, а через мертвые земли пройти в этот момент было не реально, и даже смертельно опасно. Через некоторое время ребята дошли до кварталов беженцев, которые практически не контролировались помами, но приятного, все же, было мало. Необходимо было где-нибудь хорошо отдохнуть и переночевать. А в таких местах это было очень опасно. Они прошли третий красный рубеж, Башня сала затухать, мрак постепенно поглощал улицы. – Нам нужен ночлег, – сказала Маша. – Да. Я в курсе, сейчас будем искать Бродягу, – пробормотал Айзек. – Бродягу? – Это единственный субъект, на которого я надеялся в этой части пути. Если мы не найдем этого сумасшедшего, мы, скорее всего не доберемся до пустыни. – Как мы будем его искать, твоего сумасшедшего? – С чего ты взяла, что он мой? Он даже сам не свой, не то что мой. Мечется по миру, не знает, куда себя деть. Псих! – С тобой очень тяжело разговаривать! Ты на все реагируешь так, будто я обязана знать все предыстории. – Ах да, но ты ведь, кажется, тоже думаешь, что ты обязана знать все предыстории. – Ну, если от меня хотят чего-то добиться, то вообще-то да! – Шидика я встретил тогда, когда меня вели в тюрьму. Точнее, так говорили, что меня ведут в тюрьму. Мы шли под океаном, конвой был из четырех человек, двое сзади, двое спереди, из тоннеля было видно соседний, железный тоннель, который трубой уходил под землю. Но дело в том, что этот же тоннель вел в помещение, в которое водил нас Скат. Этот врач торгует не только водорослями, но и своими изобретениями, и органами тех, кто не входит в базу Серого города. Меня поймали на воровстве, потому отдать могли хоть в тюрьму, хоть на разделку. Двое передних конвойных стали двигаться очень быстро и повернули в разные стороны. Один в тюрьму, другой – сама видела куда. В этот момент до меня дошло, что это не полиция, а охотники за живым товаром. Я прошел чуть

вперед, меня окликнули двое задних, и я остановился. Я чувствовал, как мое сердце бьется в голове и в пятках, чувствовал, как пульсирует кровь в венах и висках, я чувствовал что падаю, падаю в обморок, но почему-то не на пол. Я падал в яму, которая открывалась прямо передо мной. Когда я очнулся, напротив меня сидел какой-то человек и спокойно потягивал чай из белой фарфоровой чашки. Такую чашку я первый и последний раз

видел у своей бабушки. Она купила ее у каких-то иностранных торговцев, которые промышляют тем, что достают добычу со дна океана. Он увидел, что я проснулся и спросил: «Ничего, что я на тебе потренируюсь?». «Потренируюсь?» – подумал я. Я только начал что-то соображать, еще все шумело в голове. Я понял, что он сидит в каком-то глубоком, древнем, огромном деревянном кресле, обитом коричневым бархатом. Я сидел в таком же. Я приподнялся, и чуть было снова не упал в обморок. Мы сидели посреди каторжников, работающих на дне океана. Они были ужасными: выцветшими, грязными, с язвами, без зубов, с облезшими волосами, в жутких лохмотьях. Их покореженные пальцы сжимали кийки, которыми они рыли землю. Тех, кто что-то нашел, откидывали назад и уже подходили какие-то специалисты и аккуратно выкапывали, что там было. Но все эти

люди как будто не видели нас. Казалось, что мы находимся под куполом. «Где мы?» – спросил я. «Мы в моем вымышленном пространстве» – ответил Бродяга. «Но ведь я все вижу и чувствую сам. Как это может быть?» – сказал я. Он посмотрел на меня и у него заблестели глаза. Он приблизился ко мне: «Ты чувствуешь? Ты видишь? Ты все видишь?». «Я вижу тебя и каторжников, вижу чашку и кресло, чувствую какой мягкий на нем бархат, и как воняют каторжники». «Это прекрасно! Ты прекрасное дитя. Ты умеешь мечтать, у тебя огромное воображение! Таким надо жить. Именно таким. Они продолжат наши дела, они продлят наше бытие в веках» – он говорил непрерывно. Как будто бредил или был каким-то бешеным. Я был напуган и до него, а после этого я совершенно перестал надеяться. «Знаешь мальчик, я спасу тебя. Я приложу все свои усилия. Это будет очень интересно, посмотреть, каким ты вырастешь». Я совершенно не понимал ни того, что происходит, ни того, чего он хочет. Вокруг все помутнело, постепенно, вместо каторжников за «куполом» появились неизвестные мне люди, которые куда-то спешили. Это был тоннель прямо под городом, на пересечении дорог. «Иди, иди не бойся, там ты будешь в безопасности, если, конечно, тебе хватит смелости». Он хитро улыбнулся. «Если тебе будет нужна помощь, найди меня, я обязательно помогу». Я подошел к краю купола, сделал шаг и оказался посреди тоннеля. Никто совершенно не заметил, что я появился из ниоткуда. Я обернулся назад и увидел перед собой лишь стекла, за которыми был виден затонувший город.

XIII

– И как же мы его будем искать, если он живет везде и нигде одновременно? – Не знаю, попробуем думать о том, что нам нужна помощь. Хотя прошлый раз я уже ни о чем не думал, я был в полном отчаянии. – Я не ради отчаяния уже столько прошла, так что давай вместо этого поищем хотя бы какое-нибудь место, чтобы можно было поспать по очереди, нам просто нужно найти источник тепла. Постепенно, в сумерках, они продвигались по улицам. Мимо проходили уже безликие персонажи, хотя даже не видя подробностей их внешности, Маша и Айзек отчетливо понимали, что на них вместо одежды лохмотья, а кожа покрыта язвами, волдырями и какими-то болезненными наростами. От них доносился мерзкий сладковатый запах гниющего от сырости полотна и погибающих от радиации тел. – Надеюсь, мы не застрянем здесь, как они, – с горечью сказал Айзек. – Не в этой жизни. Я уже застряла в одной крепости на семнадцать лет, лучше уж я распрощаюсь с жизнью моментально, чем буду медленно гнить.

Маша сказала это с такой уверенностью в голосе, что мальчишка, вопреки своей привычке, не стал ей парировать. Становилось совсем темно, а все тепловые блоки, которые были в этом районе, висели на глухих ровных стенах без единого выступа. Обитатели прятались по своим норам, на улице становилось совсем пусто. Холод не

заставил себя ждать, в пустых переулках начал завывать ветер. Разобрать, что находится вокруг, было уже не возможно. Риа и Айзек направились к одной из вентиляционных шахт, которые прятались в нишах и выходили из подземных этажей. Там не возможно было согреться, но тепло, выходившее оттуда, давало возможность не перемерзнуть. Путники плотно прижались друг к другу, укутались своими накидками, стараясь хоть немного согреться, но чувствовали, что заснуть они не смогут. От их дыхания поднимался пар. Айзек думал о Бродяге, он очень хотел встретиться с ним еще раз. Оттого, что он был напуган прошлый раз, он не смог с ним нормально пообщаться. Конечно же, они могли разузнать у него, безопасно ли сейчас переходить пустыню, и возможно, некоторые подробности о дальнейшей дороге. Маша думала о том, что они будут делать, если не найдут шидика, где они смогут найти новую карту, еду и воду на первое время, как они будут менять фильтры, если им придется задержаться здесь дольше. У них уже так сильно замерзли пальцы на ногах и руках, что шевелить ими, чтобы согреть, не получалось. Вдруг, из под низа, донесся грохот. Кто-то провел металлическим прутом по вентиляционной решетке. – Эй, какого черта вы делаете на вентиляции. Проваливайте оттуда, пока я вас не прибил! Маша и Айзек переглянулись. Им ничего не оставалось делать, как подняться и уходить оттуда. Они постепенно отходили от решетки, не понимая, куда им теперь деваться. Отойдя немного в сторону, ребята вдруг услышали из-за угла женский голос.