Тамара Огневицкая - Танец сердца

И вот музыка закончилась. Не замечая меня, она села на подоконник, смотря на то, как снег бриллиантами искрился на солнце. И тихо, будто не желая признаваться себе в собственной слабости, она вздрогнула, закрыла лицо руками. Вытерла слёзы. Увидев меня, сделала вид, что всё в порядке. За несколько секунд я преодолел расстояние между нами. Как побитая собака, она взглянула на меня… Сколько горечи было в тех глазах… Сколько боли… Глядя на неё, я понял, что не знаю, что такое настоящая боль.

– Что случилось?

– Я больше не… Не могу…

Я тихо обнял её. Не знаю, сколько мы просидели на том подоконнике. Показалось, целую вечность.

– Дим, не приходи сюда больше.

– Почему?

– Меня здесь скоро не будет.

– О чём это ты?

– Я уезжаю… Далеко.

– Куда?

– Пока не знаю… Я просто уеду и всё.

– А как же конкурс?

Лара медленно отошла от меня, взяла сумку, вытащила мобильный телефон, отключила его. Не стала отвечать на вопрос. Мою душу снова постепенно заполняла пустота. Я ничего не понимал…

– Лар, я могу тебе как-то помочь?

– Конечно… Не бросай то, что делает тебя счастливым.

Она быстро подошла ко мне, взяла за руки. От слёз её глаза покраснели, кожа побледнела. Я чувствовал такое бессилие, какое никогда не испытывал. Передо мной произошёл коренной слом в человеке, который стал для меня не просто эталоном целеустремлённости и душевной силы, а живым воплощением всех самых лучших качеств, явно отсутствовавших во мне. Внутри меня всё буквально рухнуло, я чувствовал ту ужасную силу событий, окутавших нас с Ларой. Их необратимость и непоколебимость перед человеческими чувствами. Она шепнула:

– Дим… Не бросай играть на скрипке. Никогда и ни за что. Пообещай мне.

– Хорошо. Ты только скажи, что с тобой.

– Всё нормально. Мне просто нужно уехать. Так ты обещаешь? И писать стихи тоже.

– Обещаю.

Лара кивнула, сильнее сжала мои руки, затем, отпустила их. Я не понимал, почему она не смотрела мне в глаза, будто специально закрыла их, стиснула челюсть, вздохнула и выпалила охрипшим голосом:

– Вот и славно. Не ходи за мной, пожалуйста…

Что мне ещё сказать? Как описать то, что я тогда чувствовал? Два слова – не знаю. Пустота, нежелание осознать то, что произошло. Неужели это всё? Нет, я не готов отпустить её! Я не могу, не хочу, не буду! Впервые я почувствовал, что такое любовь, я поверил в то, что нашёл её. Не просто симпатия, уважение или крепкая дружба, а именно любовь… Я хочу быть только с ней. И больше ничего. Сижу сейчас дома, покручиваю все эти события в своей голове, внезапно для себя открыл, что оказывается, чтобы успокоиться мне нужно есть печенье… Почему я не пошёл за ней, когда она вышла из зала в слезах? Мне нет оправдания, и я это признаю. Мог сказать ей ещё тогда. Почему я такой наивный дурак, живущий так, как будто мне позволят жить вечно? Да, она сильная. Никогда не жалеет себя и не признаёт собственных слабостей. На что тогда спрашивается я? Если она несёт на себе все проблемы, мог бы тогда взять её на руки и понести, чтобы ей стало легче. Какой же я балбес…

В тот же вечер я позвонил Максиму. Мы встретились в «Му-Му» спустя неделю. Вроде на Добрынинской. Обычно весёлый, весь на позитиве, в этот раз он был мрачнее тучи. Молча сел за столик, не стал стоять в длинной очереди, окинул меня взглядом. С таким видом в плаксивых фильмах обычно сообщают, что-то сестра Патрис Донна Роза больна раком. Или брат Хунито влюбился в свою сестру. Однако сейчас мне было не до шуток. Максим продолжал молчать ещё несколько минут, потом наконец заговорил:

– Сегодня видимо день полной несправедливости.

– Что с Ларой?

Он опустил глаза, облокотился на стол.

– Она уехала. Так надо.

– Куда?

Максим тяжело вздохнул, постучал пальцами по столу. Я видел, как тяжело ему было рассказывать всё это. В его мудрых глазах удалось рассмотреть сожаление, какое испытывают взрослые люди, глядя на современное поколение, искренне сопереживая тем, кто ещё слишком мало знает о реальной жизни, наивно строя из себя взрослых и опытных.

– Я могу сказать, что этого я не знаю. Но разве ты мне поверишь?

– Ну хорошо. Я тогда смогу приезжать к ней на соревнования.

– Их больше не будет.

– Почему?

– Она слепнет. И очень быстро. С детства не идеальное зрение. В спорт больше не вернётся. Врач незадолго до вашей последней встречи сказал, что любые физические нагрузки ей противопоказаны. Как она танцевала последние несколько лет без очков, без линз, если совсем ничего не видела – я не понимаю… Крышница точно. Такое владение своим телом… Даже не смотря на зрение.

Я отшатнулся на спинку стула. Так получается, что она даже не видела меня… Он, сделав над собой усилие, продолжил:

– Рано или поздно это должно было произойти. Она горела этим спортом. И сожгла себя дотла. Я дал деньги на операцию – всё должно пройти хорошо. Её будет делать мой знакомый. По старой дружбе прооперирует как надо.

– Что я могу сделать? Я должен…

– Ты ничего не должен, Дим.

– А её партнёр? Данил… Он как-то помог?

– Ох, куда ему… В этом спорте мужское благородство – парадокс.

Воцарилась тишина. Я не слышал ни шума кафе, ни разговоров за ближайшими столиками. Перед моими глазами стояло лицо Лары. С яркими голубыми глазами, в которых всегда было желание идти до конца. Бороться, любить, жить… Максим пристально наблюдал за мной. С удивлением для самого себя обнаружил, как мы с ним похожи: оба упрямы, не способны контролировать себя, если что-то происходит с дорогими и важными для нас людьми.

– На тебе лица нет… Теперь я верю.

– Что?

– Ты любишь её, Дим… А раз так…

Он протянул мне лист исписанной бумаги.

– Она написала тебе это письмо. Я обычно не подрабатываю почтовым голубем, но раз тут такое дело…

Мне ничего больше не оставалось, как жадно вчитываться в каждое слово. Это письмо стало моей персональной Библией. Оно всегда лежало в верхнем ящике письменного стола, с которым мы пережили много переездов. Разве я мог знать тогда, принимая его из рук Максима, как всё сложится?

«Итак, дорогой. Странное дело получается: я не верю в романтику, а в итоге пишу не просто какое-то письмо в социальной сети, а самое что ни на есть письмо Татьяны к Онегину двадцать первого века. Как-то каламбурно прозвучало, ну да ладно.

Я верю в твоё величие. И сейчас скажу всё, что думаю. Ты светлый человек. Дорогого стоит сохранить в себе этот свет с годами. Не теряй его. Верь в себя до последнего. Верь в любовь и не бойся мечтать о будущем. Придумай такую мечту, что когда ты ее достигнешь, то не поверишь своим глазам и ушам. Не бросай творчество. Потому что оно делает нас лучше. Делает нас другими и особенными. Планируй жизнь. Думай обо всём: о карьере, семье и детях. Думай о том, как это всё совмещать в перспективе. Всегда думай о перспективе. Стремись к свободе и новому рассвету. Не бойся бросать прошлое. Не бойся расставаться с кем-то, уходя в неизвестность. Играй на скрипке как будто в последний раз. Хороша эта концепция «делать что-то как в последний раз»…Она сразу открывает удивительную силу и желание, всю мощь потенциала в человеке. Мне она всегда помогала. Я должна признаться, что не видела твоего лица, не видела улыбки или глаз… Я мало что видела. Ты только не обижайся на всё сказанное здесь. Потому что в тебе я рассмотрела кое-что большее, чем просто человеческие черты. Могу с уверенностью сказать, что мы могли быть близнецами. Ты играешь всегда на пределе, а я так танцевала. Не знаю, как мне это удавалось, учитывая то, что почти ничего не видела вокруг. Я просто верила, что творчество даёт мне вторую жизнь – так это и было. Врачи сказали, что нельзя было носить контактные линзы… Что я совсем безнадёжная. Поэтому я танцевала и без очков, и без линз. Танцевала не смотря ни на что… Дим, ты не бойся будущего- твой страх совершенно не оправдан. Ты – хороший человек, и у тебя всё будет так, как этого хочешь ты сам. Наслаждайся каждым мигом, каждой минутой, потому что она никогда не повторится. Не забывай друзей и родных. Семья – это главное. Потому что люди приходят и уходят, а семья остаётся. Рискуй и пей шампанское. Лучше сделать. Признаться, чем уйти не проронив ни слова. Люби, делай людей счастливыми. Неси надежды и свет. Помни кто ты. Не забывай улыбаться. И верь. Просто верь в мечту до реализации и после тоже. Даже, если все вокруг говорят, что счастье невозможно. Прости, что омрачила последнюю нашу встречу, ревела как корова. Считай, что тебе повезло – обычно я не рыдаю на людях. Так уж вышло, Дим, что мне нужно уехать. Чёрт, что же ещё тебе написать и сказать – вроде хочется сказать так много… Я хочу, чтобы ты стал счастливым. Не заморачивайся по теме одиночества – на одноклассниках, в будущем тех, с кем будешь учиться в университете свет клином не сошёлся. Это всё- приходящее и уходящее. Мне тебя чертовски не хватает. Мы знакомы недавно, но ты стал самым классным другом за короткий промежуток времени. Представляешь, я почти забыла, как выгляжу. Уже не вижу собственного отражения в зеркале. Понимаю, что уже никогда не смогу вернуться в спорт, потому что после операции должен пройти реабилитационный период. Возможно год или даже больше. Вся карьера коту под хвост… Больно – я не скрою и признаюсь в этом только тебе и только в этом письме. Чувствую, что я как будто умираю и вот где-то там должна родиться снова. И если бы у меня был выбор между новой жизнью и тем единственным днём, когда мы сидели на подоконнике, я бы однозначно выбрала второе. Наивно, но это так. Ох, опять реву. Заляпала эту бумагу слезами. Очень не люблю прощаться. Ну, а теперь давай вернёмся к реальности. Забудь меня, просто забудь. Расстояния и время сделают своё тёмное дело. Я – не эгоист, понимаю, что мы возможно не сможем больше встретиться и увидеться. Не имею права даже дать тебе надежду, что мы когда-нибудь посмеёмся как раньше. Я по-прежнему не люблю сидеть в Интернете, от этого такая безысходность появляется, что все на паркете, а я в сети. Так что по сетям меня точно не найти. Да и большое тебе гигантское спасибо. Смотря на тебя я поняла, что не все парни в мире – сволочи. Как всегда, забираю из твоих рук сумку с уже ненужной формой,