Кати Беяз - Мемуары ведьмы 4

– Нет, нет… Просто…

– Просто что?.. – Лера приподнялась на острых локтях.

– Просто этот дом во сне выглядел иначе…

– Иначе? – Она высоко подняла рыжие брови.

– Мебель вокруг покрывали рваные простыни, и, казалось, дом пришёл в запустение. А двор…

– …Покрыл плотный туман, – перебила она, перевернувшись на спину.

– Да… Что это за место?

– Ты видела дух этого дома… – спокойно произнесла Лера, на этот раз разглядывая потолок вместо меня.

– Дух? Здесь есть духи?

– Нет, Кира. Я не о призраках в доме, я о самом доме.

– Не понимаю, объясни…

– Этот дом живой, понимаешь?

Отчего-то эта фраза вызвала во мне жуткое чувство, словно я оказалась в утробе монстра.

– Лера, я не понимаю – как дом может жить?

– Так же, как оживают предметы посредством магии или избытка человеческих эмоций. А порою и того и другого.

– И как же проявляется жизнь этого дома? – Я обняла колени и упёрла в них подбородок, понимая, что теперь вряд ли снова усну.

– Проявляется всегда по-разному. Дом может прятать предметы, издавать звуки, может даже будить среди ночи, если в окрестности пожаловал чужак. – Она выдержала поучающую паузу. – Дом может питать жизнью или, напротив, отнимать все силы.

На этом я решила прекратить расспросы об ожившем доме, что сторожит по ночам свои земли, в страхе выдать бабушкин визит.

Вскоре наш день закрутился в привычном ритме. Чувствуя некоторое недоверие к Лере, что зародилось прошлой ночью, я старалась не докучать разговорами. Да и она на удивление с самого утра не обладала прежней болтливостью. Напряжение между нами росло, и лишь оказавшись один на один с книгами в своей магической лаборатории, я с облегчением выдохнула.

На повестке дня стояло изготовление очередной порции мази для лечения акне, рецепт которой я изобрела ещё весной. Успев подготовить травяные настои основ, я, к немалому удивлению, вновь увидала в дверях Леру.

Она влетела в лабораторию и поднесла к моему носу колбу из тёмного стекла, полную какого-то порошка.

– Понюхай это! – возбуждённо зашептала она.

– Что это? И зачем? – Я покрутила колбу в руках.

– Доверься мне! Просто понюхай…

Я очень не любила викканское «доверься мне» – оно слишком часто в действительности означало «доверяй, но проверяй».

– Ну же?! – торопила Лера.

Несмотря на бабушкины предупреждения, я сдалась и, поднеся узкое горлышко к носу, вдохнула.

Вещество показалось обычной золой, а после экспресс-ритуала ровным счётом ничего не изменилось. Но только не для Леры. Она подняла меня с места и буквально выпихнула за дверь – в тёмный салон торгового зала.

– А теперь смотри, – успела она прошептать на ухо.

Близ высокого шкафа, полного колдовских книг, стояла фигура. Её неестественно тонкие руки простёрлись к одному из рецептурников и ловко ухватились костяшками пальцев за переплёт. Она поднесла книгу к настенной лампе и следом обратила своё лицо к свету.

Я не удержалась и вздрогнула – её кожа обвисла уродливыми волнами, под глазами чернели обмякшие синяки, а глаза затянула мертвецкая пелена. Её губы почти исчезли в бесконечных складках потерявших цвет покровов, а подбородок почти сравнялся по остроте с носом.

– О Боже, – тихо прошептала я.

– Что? Что ты там видишь?

– Мои юные леди… – зашипела посетительница.

Лера вздрогнула, но послушно подошла к гостье. Я же оцепенела, не имея сил отвести полный удивления взгляд. Но когда её рыбьи глаза уставились в ответ двумя бездушными точками, я решила скрыться из вида.

В лаборатории меня затрясло. Не веря глазам, я всё ещё испытывала странное чувство ужаса, граничащее с любопытством.

Лера не заставила себя ждать.

– Она ушла, она ушла, – шептала викканка, закрывая за собой дверь. – Ты заметила что-нибудь необычное?

– Необычное? – смутилась я. – Что может быть необычнее ходячего трупа?!

– Трупа, значит! Я так и знала!

– Тут не надо знать, довольно увидеть! – Моему удивлению не было предела. – Там же предпоследняя стадия разложения налицо. И заметь – это ты подходила её обслуживать, я лишь наблюдала издалека.

– Она распространяет специальный аромат, заставляющий людей видеть её иначе.

Теперь пришло время удивляться мне.

– О чём ты говоришь?

– О том, что я её вижу иначе!

– Так почему бы тебе самой не вдохнуть ту золу, что ты дала мне, и не взглянуть на неё по-другому?

– Я не могу, – развела руками Лера. – С первым вдохом колдовского аромата начинается её магия – магическое действие, от которой мы с Катрин пока что не нашли противодействия. Но мы знали! Мы всегда знали, что за этой обворожительной блондинкой кроется кто-то другой.

– Обворожительной блондинкой!

Такое определение заставило меня нахмуриться и надолго оставить приготовление мази.

Лаборатория погрузилась в тишину. Я осматривала полки с книгами, размышляя о визитёрше, а Лера, скрестив на груди руки, бродила из угла в угол.

– Послушай, – заговорила я, – почему бы не оставить её в покое?

– Что? – замерла Лера.

– Пусть она колдунья, пусть водит всех за нос своим ароматом, однако она ведь никому не причинила вреда! Зачем нам с ней бороться?

– Хм, – улыбнулась уголком рта викканка, – меня эта воровка лиц мало волновала, пока… – Лера внезапно замолчала.

– Пока что?

Моя подруга запрокинула голову и внезапно сжала кулаки.

– Пока отец не начал ухаживать за ней, – выпалила Лера.

– Отец? – недоверчиво нахмурилась я. – Валерий Степанович?

– Да, да, он самый… Валерий Степанович, наш с Максом отец… Гуляка, каких свет не видывал.

– Но там, в России, осталась его жена… И мать Максима, – уже намного тише произнесла я.

– Вот именно, она там, – Лера театрально вытянула руку предположительно на восток, – в России, а наша красотка тут, под боком. Молись, чтобы Максим не пошёл в папашу.

Ничего не ответив на это, я лишь потупила взор.

– И что ты собираешься делать?

Лера покидала лабораторию, и этим вопросом я застала её в дверях.

– Я? Не знаю, – процедила она. – Но что будешь делать ты? – Викканка вздёрнула тонкие брови.

– О чём ты?

– Дылов-старший пригласил эту особу сегодня домой на ужин, – бросила Лера и вышла в торговый зал.

Я осталась одна. Работа не шла. В голове тревожными вестниками кружились слова бабушки, но разум упорно отказывался верить в заговор.

Там, в полумраке колдовской лавки, во мне поселился страх. Его нельзя было впускать, но я впустила. Впустила, так как не была готова увидеть всё то, что увидела. И теперь он тонкой змеёй извивался в душе, заставляя время от времени трепетать нутро.

– Отпусти страх, слышишь? – твердила бабушка. – Это слишком сильное чувство, чтоб суметь унюхать магию.