Геннадий Горчаков - Юность Богов. Книга первая: Огненная Чаша

– Да, с ней беседовал не раз, – ответствовал Властитель Яви, – и место ей отвёл под опыты её – всё это баловство и несерьёзно. Но для тебя, Учитель, я готов пойти на всё: как ты решишь – так всё и будет.

– Мне кажется обида появилась у тебя, иль это только показалось мне?

– Я давно уж ни на кого и ни на что не обижаюсь.

– Что ж, хорошо, – задумчиво сказал Владыка Солнечных Миров. – Ещё хочу тебе напомнить, что, прежде чем идти путём суровым, я вёл тебя иным путём…

– Я это тоже помню. А эта Дева, как знаю я, с камнями говорит, деревья речи обучает и ходить зачем-то научает. Должно быть, девушка блажит: цветами мир готова заселить, с Миров иных их даже носит. Ну хорошо, цветами б только занималась, пела, танцевала, а то людей ей подавай, должно быть, скучно стало. Обычно любит быть одна, друзей моих лишь крайне редко привечает, зато с элементалами часами говорит и бог знает что ещё творит. Я не мешаю ей фантазии любые претворять, как говорится: чем бы дитя ни тешилось, лишь только бы не плакало оно… – ха-ха! Что ж, посоревнуемся мы с ней, но только моя дорога будет покороче.

– Быть может, будет и короче, – сказал Владыка Ра, – лишь только бы была она прямой.

Но Сатанэль как будто слов этих не слыхал иль сделал вид, что их не слышал.

– Коль в помощи она нуждаться будет, то всегда её я окажу. У меня состав-лен план развития планеты, хотя в нём нет ещё людей, но план я скорректирую, людей в него введу. Всё буду под контролем я держать!

Сатанэль на Ра здесь горделиво посмотрел, который его с печалью лёгкой слушал терпеливо и улыбался чуть заметно зрачками глаз – в них огонь любви горел и мудрой силы, которой равной не было в Мирах. И Сатанэль внезапно задал свой вопрос, которым мучился давно:

– Учитель! Ты ненависть когда-нибудь испытывал к кому?

Владыка Ра взглянул пытливо в лицо ученика, на котором ожидание застыло:

– Мне это чувство не знакомо. Предательства лишь не прощаю я. Враг у меня один – какКарагот тебе известен он. Но и к нему вражды я не питаю, а с улыбкой наблюдаю, какой задумает он новый ход. Хотя немного сильно я сказал: в Хаосе как раз-то мысли нет, он безмыслием живёт, на то и Хаос он. Мысль и Хаос – несовместимые две вещи, вместе им не быть, по крайней мере, такого не было ещё. Со мной участвуя в сраженьях с Караготом, я думаю, ты понял сам, когда нет тьмы в тебе, то не коснётся сердца твоего начало злое и чужое, сын мой.

Редко Ра кого так величал – это было знаком приближения к себе, доверия большого, и тот, к кому так обращался Ра, от счастья в Седьмые поднимался Небеса. И Сатанэль блаженство испытал – любовь Владыки Ра в сам дух его вошла нежнейшим солнечным лучом, и в порыве сладчайшего восторга он руку Ра схватил и поцелуями её покрыл.

– Учитель, позволь с тобой остаться мне и помогать тебе. Я потому сюда и прибыл, чтобы тебе помочь: ведь Фа в опасности большой. Вместе Стихии мы быстрее укротим и силы Хаоса изгоним.

Улыбка осветила лицо Владыки Ра.

– Спасибо, Сатанэль, – Ра ему сказал, – ты всегда спешил на помощь мне. Но лучше ты на Яви оставайся и в оба глаза сторожи её – и там наш «друг великий» Карагот свой может нанести удар. Так что Явь ты лучше стереги. А здесь помощники есть молодые, – пусть привыкают битвы с Хаосом вести. Полезная им будет школа.

На том Владыка Ра и Сатанэль расстались.

Мрачнее тучи чёрной Сатанэль летал, вулкан страстей в нём клокотал, выбрасывая хлопья чёрной злости. Добра остатки выгорали в нём – и он метался между Тьмой и Светом, ещё не зная твёрдо, чью сторону принять, но в тайне знал уж наперёд, что путь сражения за Власть он изберёт. Хотел ещё он очень разобраться с самим собой: что происходит с ним, и почему он Голос слушает Врага, с которым едва ль не вечность воевал. Чем Хаос взял его? Блестящий ум, которым так гордился Сатанэль, здесь вдруг забуксовал, работая вразнос, и мысли не вязались одна теперь с другой. Сатанэль не понимал, какого ярого Врага в друзья себе он взял, который злом разрушенья только промышлял, и Яви Властелин лишь пешкой был в его коварнейшей игре – её затеял не просто Хаос, а сам ужасный Карагот, что силы Хаоса и Тьмы в себе собрал, Копьём являясь их и Молотом – Мечом! Он яро жаждал одного – Ума холодного, как лёд, и чёрного, как Мрак, ужасного, как Ужас сам! Его ему лишь только не хватало, чтоб победить Владыку Солнечных Миров с его треклятой Краса-той, которая у Ра была Мечом. И потому, как Карагот считал, сражения свои проигрывал Владыке Ра.

И такого Карагот носителя ума нашёл, вернее эоны лет тому назад подбросил в стан своих врагов, чтоб вырос там его сынок, который правой стал рукой у давнего Врага, а значит, Срок пришёл. Но это всё откроется потом, а пока предатель вызревал под сенью благодатной Ра.

Возможно, Сатанэль и разобрался бы с собой, но как только Чёрное Кольцо на палец он надел, так Сила тёмная, которая в Кольце таилась, туманить стала сознание его и мыслеобразы свои подбрасывать ему, а также выявлять всё то, что поначалу лишь в зачатке было: самомнение, гордыню, раздражение, завистливость и злобность – всё, что на дне души таилось, то усилилось Кольцом и незаметно дух его точило, и под внушением Кольца обличие Дракона принял он и многое другое, что в сознанье приходило, – всё под влияньем тёмным было, а Сатанэль же думал, что сам является хозяином себе.

Частенько, скалы посшибав хвостом и огнь на лес пустив, он в ярости великой на Клык садился (так высокую он гору называл, что в центре Драконата волей вырастил своей) и тяжким размышленьям предавался. В сознании его одни и те же мысли безрадостным крутились колесом – их потрошил и чистил он своим умом, пытаясь разобраться, что происходит с ним, но в мешанине их конца найти не мог, и комом мысли он бросал на сковородку чувств преярых и злых, обид и ревностей своих: там кипело, шкворчало и пылало – варево готовилось такое, что проглотить его никак не мог, аж сердце обжигало и болью острою терзало, а дух его тошнило и мутило от бездны той, что разверзалась перед ним. То пустота сама была – Ничто, и в кошмарных снах-видениях своих он в Бездну упадал, её не достигая дна, чтоб превратиться в серые уголья…

Ему б остановиться, задуматься над тем, что происходит с ним, но короста надуманных обид и злых шептаний Тёмной Силы, что привязалась вдруг к нему, его блестящий ум как будто ржавчиной покрыла и в мрак кромешный дух сам погрузила. Уже не понимал он ничего и плыл по волнам воли он чужой. Сатанэль никак не мог понять (гордыня ослепляла ум), что Враг коварный, хитрый тихо, тонко и неспешно его умело раздражал и озлоблял, мысли против Ра ему бросал, как в костёр подкидывают сучья. День за днём через Кольцо высасывал и ум, и душу, а взамен огонь чернейших вожделений раздувал: желанье власти и похотей иных, а также среди них обличие принять Дракона и на Яви строить Драконат. Всех планов сразу Карагот не раскрывал, а понемногу выдавал, чтоб Яви Властелин за свои те мысли, чёрные и злые, принимал, – и так его сознанье отравлял.