Лана Гребенюк - Загадка Чаромунти

Однажды, когда Громов ехал до нужного ему поселка, в дороге разыгралась стихия. Метель засыпала повозку и весь путь так, что не было видно дороги. Дорогу заметало стремительно, и колея вскоре скрылась из вида совсем. Человек, который сопровождал Громова и вел повозку, предложил остановиться и переждать. Иначе была большая вероятность заблудиться. Он сообщил, что они находятся как раз недалеко от охотничьего домика. Добираться до домика было не просто, ветер со снегом попадал в лицо и в глаза, и все вокруг казалось сплошным белым полотном. Спасло только то, что сопровождающий был местным и хорошо знал дорогу и ориентировался на местности. Громов сразу не разобрал, что они уже подошли к небольшому домику. Сопровождающий начал усиленно откапывать что-то из снега. Оказалось, что это был вход в тот самый домик, куда они собственно и направлялись.

Когда Громов с сопровождающим все-таки попали в домик, перед ними предстала ужасающая картина. За столом сидел, вернее уже лежал практически на столе, мужчина, который по всем признакам был мертв. Сдвинуть с места и осмотреть тело никак не удавалось. Тело окоченело само по себе, да еще зимний холод повлиял. Было не понятно, как давно человек мертв. В домике все было перевернуто, были видны следы поисков. Пустая сумка валялась на полу и из нее торчали какие-то вещи, похожие на одежды. Сам человек был одет как охотник, правда никакой шубы и шапки возле него не оказалось. По всем признакам, мужчина был убит и, возможно, ограблен. Громов внимательно осматривал все вокруг, стараясь понять, что тут произошло, и кто на самом деле был этот человек. А самое важное, за что и почему его убили.

Сопровождающий взялся в первую очередь разводить огонь, чтобы все смогли согреться и выпить кипятка. Для него не было потрясением встретить замерзшего человека в тайге, такое случалось зачастую с теми, кто одиноко бродил по лесам. Да и люду всякого здесь было много, охотников или сбежавших каторжан. По всему было видно, что человек, сидевший за столом, был не из местных. По крайней мере, сопровождающий его не признал. Тело трогать пока не стали, решили для начала согреться и решить, что с ним делать дальше. А для этого, им надо было осмотреть все вещи и самого человека.

А пока Громов пытался рассмотреть вещи, среди разбросанной домашней утвари и каких-то тряпок, он заметил небольшой узелок. Он лежал на полу около небольшой лежанки. Его не было видно сразу, и чтобы достать, Громову пришлось встать на колени. Взяв таинственный узелок, он начала потихоньку его развязывать. Замерзшие пальцы плохо слушались, и узел не поддавался. На ощупь, в узелке лежало что-то небольшое и плотное, легко помещавшееся в ладонь. Весило содержимое немного и мысль о том, что это не золото, сразу мелькнула в голове Громова. Когда узел все-таки был развязан, он увидел камень непонятной формы и цвета. Сопровождающий неотрывно наблюдал за происходящим, стоя недалеко от Громова. И мысль о золотой находке уже будоражила его. Когда он увидел непонятный камень, он сплюнул и сразу отвернулся к огню.

Вскоре тело покойного сопровождающий вынес на улицу и слегка присыпал его снегом. Захоронить на данный момент не представлялось возможным. Метель продолжалась, и еще больше покрывала тело снегом. Сопровождающий вернулся в дом и продолжил готовить еду, лишь иногда поглядывая на Громова.

А Громов, взяв в руки камень, стал его внимательно разглядывать. Недостаток света не давал возможности рассмотреть хорошенько. Блики от огня отражались на неровной поверхности, преломляясь, и камень сиял разными оттенками, все больше привлекая внимание. Что-то неуловимое и таинственное все-таки почувствовал в тот момент Громов. От камня шло тепло, и рука постепенно становилась невесомой. Состояние Громова становилось все легче, ему становилось теплее и ощущение покоя наполняло его душу. Он завернул камень в тот же лоскуток льняной ткани и положил в карман шубы. Немного перекусив и напившись охотничьего отвара из трав, которые они нашли в домике, Громова сморил сон, который он запомнил навсегда. Именно этот сон был рассказан Никифору Федоровичу. Громов сделал записи в дневнике, подробно описывая место, где это все произошло.

А виделось Громову следующее. Шел он по тайге, пробираясь через заросли кустарников, видя перед собой руку, которая отодвигала ветки, открывая обзор. Но вот что странно, рука та была не Громова, а чья-то чужая. Как будто он находился в чужом теле. Он четко видел мех на рукаве, сильно примятый и замусоленный. Он увидел шрам на среднем пальце руки, напоминающий след от змеи. Он слышал звук ручья, и пение птиц. Он вдыхал воздух, наполненный запахом леса, травы, воды, он был чистым, дышалось легко и приятно. И он чувствовал под ногами мягкую почву, и слышал звуки от сломанных веток под ногами. Он шел по лесу один, он все видел и чувствовал, но отчетливо понимал, что это идет не он. И это была уже не зима, а скорее всего осень, потому что под ногами была опавшая листва и иголки. Вскоре он увидел домик среди деревьев. Он был совсем небольшим, там одновременно могло бы разместиться не более двух человек. Дверь была только прикрыта, он открыл двери, и тут же раздался странный птичий крик, больше похожий на крик смертельно испугавшегося человека. Но Громову не было страшно, он смело вошел в дом и увидел сидящего за столом человека. В это мгновение ему почудилось, что этот человек ему хорошо знаком. Подойдя к нему поближе, он тронул его за плечо и услышал голос:

– Здорово, дружище, я тебя заждался. Вот смотри, что мне удалось обнаружить недалеко отсюда, чуть ближе к реке.

Мужчина, сидя за столом, держал в руке уголек и что-то рисовал на льняной ткани. Громов сел рядом с ним и стал смотреть на то, что лежало на столе. А на столе лежал тот самый камень, который он нашел в доме и который сейчас лежал у него в кармане.

Громов невольно протянул руку к уже знакомому камню. Он был абсолютно черный, с небольшими серебряными прожилками. Мужчина резко поднял голову и грозно проговорил:

– Э, нет, этот камень трогать нельзя. В нем сила огромная и пока ты про него всего не узнаешь, носить с собой не советую, всяко может случиться.

Громов спокойно убрал руку и теперь внимательно смотрел на того, кто с ним говорил. Это был молодой мужчина, и его глаза ему показались знакомыми. Он стал усердно вспоминать, когда и где он уже видел такой взгляд.

– А ты чего на меня так уставился-то? Не признал, что ли, или я так изменился с утра? Ты, кстати, траву с ягодами для отвару собрал, покажи?

Громов отрицательно помотал головой, переведя внимание на то, что рисовал собеседник. Уголек уже совсем стерся, и очертания предметов на ткани получались нечетко. Если присмотреться, можно было увидеть непонятные геометрические фигуры, лишь смутно напоминающих очертания природы, а вернее отдельно взятых предметов: горы, реки, деревьев.