Степан Фролов - Тайна Нестрашного переулка

Оказалось, что никто никому и ничего не должен. Мама смотрела не в окно, а в телевизор, кухонные принадлежности не были разбросаны повсюду, и на дорожке за окном, конечно же, не наблюдалось отца. Тёма вздохнул и отправился в ванную, на ходу бросив «Доброе утро».

Включив свет, Артём сощурился, пытаясь разглядеть себя в зеркале.

Совсем недавно Тёме выписали очки, которые он сразу возненавидел всей душой и старался надевать только в случае крайней необходимости. Сейчас Артёму нужно было привести себя в порядок, а для этого неплохо бы увидеть своё отражение.

Людям, которые никогда не носили очков, не понять, каково это – видеть своё лицо только с оправой на носу и не знать, как оно выглядит без очков. С той стороны зеркала сквозь толстые линзы в чёрной пластиковой окантовке смотрело заспанное лицо школьника.

Артём критически осмотрел своё отражение: пронзительно синие глаза, узкое скуластое лицо с выдающимся подбородком, небольшой аккуратный нос и копна абсолютно белых кудрявых волос, спадающих на лоб.

За цвет шевелюры одноклассники попытались окрестить Тёму Альбиносом, но на выручку вовремя пришёл учитель биологии. Он возразил, что у альбиносов кроме белых волос ещё красные глаза и бледная кожа. Поэтому назвали Крысёнышем. Биология с тех пор стала нравиться Артёму куда меньше.

Закончив с утренними процедурами, Тёма ещё раз скептически взглянул на своё отражение и пошёл собираться. Перед этим он снял очки, нахмурился, прищурился и снова их надел, решив, что в участке нормальное зрение будет не лишним.

Разговаривать с полицией ему откровенно не хотелось. Как и с любыми другими людьми. Артёму тяжело давались новые знакомства, а публичные выступления и вовсе вызывали панику. Ему всегда было проще написать сообщение, или, на крайний случай, позвонить. Но и перед этим приходилось долго собираться с духом. Артём тряхнул головой и направился на выход.

Надевая кроссовки, Тёма случайно брякнул металлической лопаткой для обуви по коридорной тумбе.

– Ты что там делаешь? – долетело с кухни.

Уже открывая дверь, Артём ответил:

– Гулять пойду!

– А с кем? – поинтересовалась мама.

– Кого найду, с тем и погуляю, – нетерпеливо бросил Тёма.

Но тут же одумался. Ведь мама не должна знать о вылазке в участок, а значит, нужно вести себя как обычно. Чтобы не возникло подозрений.

– С Ульяной или Тимуром, наверное, – прикрылся Артём именами друзей. Все трое жили в одном доме, поэтому ложь получилась довольно убедительной, хоть и легко раскрываемой.

– Далеко не уходите и будьте осторожнее, – взволнованно сказала мама.

– Хорошо, мам! – бодро откликнулся Тёма и вылетел на лестничную клетку, хлопнув дверью.

– Эй, а завтрак?! – крикнула Изабелла Ильгизаровна.

Ответом ей было молчание.

Спускаясь по лестнице, Артём пытался прикинуть, что скажет в полицейском участке. В голову лезла настойчивая мысль о том, что нужно вернуться обратно домой, всё взвесить, расписать план на бумаге и отрепетировать реплики перед зеркалом. А в участок можно сходить и завтра – один день ничего не изменит, и вообще…

Артём мысленно одёрнул себя и с немалым удивлением осознал, что уже стоит на крыльце подъезда, к которому лёгкой трусцой бежит Ульяна – спортивного вида девочка на голову ниже Артёма, с огненно-рыжими вьющимися волосами, изумрудно-зелёными большими глазами, высоким лбом и пухленькими губами. Ульяна была, пожалуй, единственной знакомой Тёме девочкой, с которой он мог разговаривать свободно, без смущения и паники. Кроме мамы, разумеется. Может, дело было в её непосредственной манере поведения, может, в том, что они были знакомы с самого детства или в её бесхитростной откровенности и прямоте. Артём не мог сказать точно. Рыжую многие считали грубиянкой, но Тёма знал, что она просто предпочитает говорить правду. Независимо от того, понравится она кому-то или нет. Именно поэтому от Ульяны никто не ждал ножа в спину – уж если дело дойдёт до холодного оружия, рыжая скорее выберет честный поединок, а не подлое нападение со спины.

– Физкульт-привет, – поздоровался Тёма, махнув подруге рукой, – Что украла? От кого бежишь?

Ульяна подкинула коробочку в воздух и та, пару раз крутанувшись, упала на подставленную ладонь. Рыжая подбоченилась и хитро улыбнулась.

– Почту ограбила.

И действительно, картонный кубик в руках Ульяны был щедро обмотан почтовым скотчем и усыпан штампами разных цветов.

– Возьми в долю, и я никому ничего не скажу, – заговорщицким тоном предложил Артём.

– А ты пользуешься косметикой? – с притворным удивлением спросила Ульяна.

Не дожидаясь ответа, она шагнула вперед, беспардонно вторгаясь во все мыслимые и немыслимые зоны комфорта. Едва не касаясь носа Темы своим носом, рыжая пристально изучала от природы длинные ресницы друга и соседа на предмет нанесенной туши.

– Могу сказать то же самое и про тебя, – совершенно искренне удивился Артём, сделав широкий шаг назад в надежде разорвать почти несуществующую дистанцию. Горящие щеки прятать было решительно некуда, поэтому Тема просто опустил голову и принялся изучать мыски своих кроссовок.

– Я и так красивая, – хихикнула рыжая, явно довольная произведенным эффектом, – Мама заказала, а меня отправила забирать.

– Ясненько… – промычал Артем, – Ну, я пойду, пожалуй.

– Куда собрался? – Ульяна прищурилась и пронзила Тёму испытующим взглядом.

Говорить о реальной цели своего путешествия Артёму не хотелось, но куда меньше хотелось врать, ведь обмануть Ульяну было просто невозможно. Она будто чувствовала ложь. Рыжего комиссара не могли одурачить ни равнодушный тон, ни бесстрастное выражение лица, ни идеально проработанная история.

Артём с Тимуром давно с этим смирились, предварительно отработав сотню разных техник и достигнув уровня магистров лжи, но так ни разу и не обманули Ульяну.

– В полицию схожу, – вздохнул Артём.

– Это по поводу отца, да?

– Да.

– До сих пор нет вестей?

– Нет.

Ульяна неожиданно взяла Тёму за руку и заглянула ему в глаза. В её взгляде уже не было привычной колкости и насмешки прокурора – только сочувствие и нежность.

– Он обязательно найдётся, – прошептала она и добавила чуть громче: – Вернёшься – расскажешь, как всё прошло.

– Договорились, – ответил Тёма, отпустил Ульяну и зашагал к полицейскому участку.

Под ногами Артёма стелился, упираясь в поворот на Первомайскую, асфальт Зелёной улицы. Зелёная нравилась Тёме больше Первомайской, на которую вот-вот предстояло выйти. На то было немало причин.

Во-первых, Зелёная была действительно зелёной из-за высаженных по обе стороны улицы клёнов, в отличие от Первомайской, которая представляла собой два нестройных ряда пятиэтажек, разделённых полоской свежеуложенного дорожного покрытия.