Десмонд Бэгли - Золотой киль

Он плотнее прижался к камню и ждал. Ногу свела судорога, во рту пересохло. Мотоциклетный шум теперь перекрывал все остальные звуки, и Уокер снял автомат с предохранителя.

Он увидел проезжавший мотоцикл, водителя в огромных очках, похожего на уродливую химеру, охранника в коляске, вертевшего головой во все стороны, крупным планом — его руки, сжимавшие гашетку пулемета.

Как во сне, перед ним проплыла рука Курце, небрежно метнувшая гранату. Граната легла между водителем и бортиком коляски. Встревоженный пулеметчик повернулся, и от его резкого движения граната соскользнула внутрь коляски. Раздался взрыв.

Коляску разнесло, а пулеметчику, должно быть, оторвало ноги. Мотоцикл, как пьяный, завихлял поперек дороги, и Уокер увидел вышедшего из-за укрытия Курце, стрелявшего в водителя из автомата. Тогда и он вышел вперед, и уже его автомат поливал непрерывным огнем штабную машину.

Уокер рассчитал очень точно, так как хорошо представлял себе, где расположено водительское место, и стрелял не целясь — ветровое стекло разнесло вдребезги как раз на уровне лица водителя.

Он слышал стрекочущий звук и смутно понимал, что это пулеметы открыли по грузовикам огонь длинными очередями, но не имел ни времени, ни даже желания взглянуть в ту сторону. Уокеру было не до них. Прыгая на дороге, он увертывался от потерявшей управление машины, за рулем которой сидел покойник.

Офицер, сидевший рядом с водителем, поднялся во весь рост и судорожно рвал из кобуры пистолет, но короткая автоматная очередь — это подоспел Курце — превратила его в тряпичную куклу, нелепо повисшую на металлической раме разбитого ветрового стекла. Пистолет выскользнул из его руки и глухо стукнулся о землю.

С раздирающим грохотом автомобиль врезался в скалу и наконец остановился, хорошенько встряхнув на заднем сиденье солдата, стрелявшего в Уокера. Уокер услышал свист пуль над головой и нажал на курок. Дюжина пуль впилась в немца и отбросила его на спинку сиденья. Уокер уверял, что между ними было каких-нибудь девять шагов, и клялся, что слышал, как пули входили в живую плоть — по звуку это напоминало удары палкой по ковру.

Потом что-то кричал Курце и показывал рукой на грузовики. Уокер побежал по дороге за ним и увидел, что первый грузовик остановлен. На всякий случай он дал очередь по кабине, укрылся за ней и, оперевшись на горячий радиатор, перезарядил автомат.

Пока он возился с автоматом, бой кончился. Все грузовики были захвачены, и Альберто с Донато вели двух контуженных немцев. Курце рявкнул:

— Паркер, беги к повороту и проверь, нет ли там еще кого-нибудь. — Потом повернулся, чтобы осмотреть тот хаос, который явился результатом задуманной им операции.

Двое в мотоцикле были убиты наповал, в штабной машине было трое убитых. В каждом грузовике два солдата сидели в кабине и один — в кузове. Те, что сидели в кабинах, попали под пулеметный огонь и были уничтожены в считанные секунды. Как сказал Харрисон:

— На расстоянии двадцати ярдов нельзя было промахнуться — мы просто обстреляли первый грузовик, потом второй. Это же все равно что из пушек по воробьям стрелять.

Из семнадцати охранников уцелели двое, у одного на руке была открытая рана. Курце спросил:

— Обратили внимание?

Уокер покачал головой. Его трясло от пережитой опасности, а в таком состоянии он уже ничего не замечал.

Курце подошел к одному из пленных и ткнул пальцем в эмблему на его воротнике. Тот съежился.

— Они эсэсовцы. Все.

Курце отвернулся и зашагал к штабной машине. Офицер лежал на спине, наполовину вывалившись из передней дверцы. Курце взглянул на него, перегнулся и выдернул с переднего сиденья прижатый трупом кожаный портфель, который оказался запертым.

— Значит, в нем что-то интересное, — сказал Курце. — Почему же они выбрали именно эту дорогу?

— Ты же знаешь, они будут прорываться любыми путями, и здесь им бы это удалось, если бы случайно не нарвались на нас.

— Понимаю, — сказал Курце, — идея у них была неплохой и почти удалась. Это-то меня и беспокоит. Обычно немцам не хватает воображения, они следуют привычному порядку. Что же, интересно, заставило их изменить привычке? Только одно, я думаю, — необычный характер груза. — Он посмотрел на грузовики. — Неплохо бы заглянуть внутрь.

Он послал Донато следить за дорогой с другой стороны, а остальные, кроме Альберто, охранявшего пленных, направились осматривать грузовики.

Харрисон заглянул через борт первого грузовика.

— Здесь негусто, — сказал он.

Уокер подошел к нему и увидел на дне кузова множество ящичков — маленьких деревянных ящичков около восемнадцати дюймов в длину, в фут шириной и высотой не больше шести дюймов.

— Груз какой-то маленький, — сказал он. Курце нахмурился и медленно произнес:

— Такие ящички я уже где-то видел, но не могу вспомнить где. Дай-ка сюда один, посмотрим.

Уокер и Харрисон залезли в грузовик, оттащили в сторону тело убитого немца, и Харрисон ухватился за угол ближайшего ящика…

— О, черт! — воскликнул он. — Проклятая штука прибита! Уокер помог ему, и ящик сдвинулся с места.

— Нет, не прибит, просто очень тяжелый, наверное, в нем свинец. Курце опустил задний борт.

— По-моему, его лучше вытащить и вскрыть на земле, — предложил он дрогнувшим от волнения голосом.

Уокер с Харрисоном волоком подтащили ящик к краю и перекантовали вниз. Ящик грохнулся на пыльную дорогу. Курце попросил:

— Дайте-ка мне вон тот штык.

Уокер вынул штык из ножен у мертвого немца и передал Курце. С визгом вылетали гвозди, но крышка не поддавалась. Наконец Курце сорвал ее:

— Так я и думал.

— Что это? — спросил Харрисон, утирая лоб.

— Золото, — тихо ответил Курце.

Все застыли…

Уокер был уже вдребезги пьян, когда дошел до этого места своего рассказа. Он еле держался на ногах и, чтобы сохранить равновесие, хватался за стойку бара и торжественно повторял:

— Золото!

— Ради всех святых, скажите, что вы с ним сделали? — воскликнул я. — И сколько же его там было?

Уокер тихонько икнул.

— Как насчет… еще по одной? — спросил он.

Я тотчас сделал знак бармену.

— Давай рассказывай, мне не терпится узнать, чем все закончилось.

Он искоса посмотрел на меня.

— Вообще-то, не надо бы мне рассказывать тебе об этом, — сказал он. — Да черт с ним!.. Теперь уже все равно. А дальше было вот что…

Долго стояли они, глядя друг на друга.

— Я же говорил, — сказал Курце, — что мне эти ящики знакомы. Такие использовали на золотом руднике. Риф для упаковки слитков перед погрузкой на транспорт.

Убедившись, что все ящики в этом грузовике одинаковой тяжести, они как безумные бросились к другим машинам. Второй грузовик разочаровал их: он был забит коробками с какими-то документами.