Десмонд Бэгли - Пари для простаков

— Боже всемогущий! — воскликнул он.

— Это что, сыры? — спросил Тоузьер, увидев в коробке какие-то цилиндры.

— Это — опиум, — ответил Уоррен. — Причем турецкий, не иранский.

— Откуда вы знаете, что турецкий?

— По форме. Так упаковывают его только турки, — он сделал шаг назад и оценивающе посмотрел на коробки. — Если все они полны, то здесь должно быть тонн десять этого вещества.

Тоузьер приподнял пару коробок, выбранных наугад.

— Они полны, это ясно.

Уоррен подумал, что Раки, наверное, не ошибся в своих сводках. Он прошел в ту часть комнаты, которая использовалась для хранения химикалий, и стал сверять их со списком Раки. Через некоторое время он сказал:

— Насколько я могу судить, он использовал около половины всего запаса. Но где же морфий?

Фоллет присвистнул, а Тоузьер спросил:

— Что это?

В руке у него был какой-то предмет, похожий на кирпич. Уоррен взял его и поскреб пальцами:

— Это тоже опиум, обернутый листьями мака. Наверное, из Афганистана. Такое впечатление, что они получают товар со всего Востока. — Он бросил взгляд на одну из лавок. — Это меня не интересует. Меня интересует только морфий.

— А на что он похож?

— Чистый белый порошок — как столовая соль или сахарная пудра. И здесь его должна быть тьма-тьмущая.

Они стали тщательно обыскивать помещение, и через некоторое время послышался возглас Фоллета:

— А вот это что такое?

Он держал в руках большую бутыль в оплетке. Уоррен осторожно проверил ее содержимое.

— Это он. Морфий.

— Готовый?

— Это — чистый морфий. Во всяком случае, настолько чистый, насколько это возможно при работе в такой дыре.

Фоллет присвистнул.

— Значит, вы за этим и гонялись. И с таким энтузиазмом, Уоррен, — не так ли? Здесь должно быть фунтов двадцать. Это значит — полмиллиона колов.

— Не забивайте себе голову всякой чепухой, Джонни, — сказал Тоузьер.

Уоррен резко повернулся:

— Двадцать фунтов! Да здесь его должно быть в сотню раз больше!

Фоллет уставился на него.

— Вы что, серьезно! Нет, вы шутите, док.

— Уж какие шутки, — прошипел Уоррен и показал рукой на коробки с опиумом, стоявшие у стола. — Здесь опиума хватит на то, чтобы сделать тонну морфия. Спиринг использовал половину своих запасов химикалий, значит, свою работу он сделал наполовину. Он здесь уже довольно давно, так что с помощью всей этой техники тонну он уже должен был бы сделать. А где она? — От возбуждения он чуть ли не кричал.

— Тише, — осадил его Тоузьер. Он кивнул на кровать, где лежал неровно дышащий Спиринг. — Спросим у него.

— Угу, — согласился Фоллет. — Только он может зашуметь, пока мы его будем расспрашивать.

— Тогда прихватим его с собой, — сказал Тоузьер. — Потом отпустим. — Он обратился к Уоррену. — Что будем делать с этим местом?

— Я хочу, чтобы оно было уничтожено, — холодно заметил Уоррен. — Абсолютно.

— Полмиллиона колов, — сказал Фоллет и пнул ногой бутыль с морфием. — Дорогое удовольствие.

— А есть другие предложения? — спросил Тоузьер вкрадчивым тоном.

— Нет, черт возьми, — спохватился Фоллет. — Это — не по моей части. Я предпочитаю быть на стороне закона. Хотя, надо сказать, во время этого путешествия приходится его толковать несколько расширенно.

— Ладно. Тогда опускайте Спиринга в колодец. Ник, а вы помогите мне со взрывчаткой.

Фоллет разорвал простыню на куски и обмотал ими Спиринга; концом последнего куска он заткнул Спирингу рот.

— Это — на случай, если он посреди дороги очнется, — объяснил он. — Бен, помогите мне.

Они обвязали веревкой расслабленное тело Спиринга, вытащили его на площадку и стали спускать в колодец. Когда натяжение веревки ослабло, они поняли, что Спиринг уже внизу. Фоллет подошел к Тоузьеру:

— Мы с Беном спускаемся.

— Хорошо. Ждите нас с Ником внизу. — Он поглядел на часы. — Я заведу часовой механизм так, чтобы взрыв произошел через три часа. Этого времени достаточно, чтобы всем нам выбраться на поверхность.

Фоллет ушел, и Тоузьер начал размещать заряды. Затем он приладил к ним часовой механизм и осторожно нажал на рычажок.

— Все. Он заведен, — сказал он. — Будильничек, который разбудит Ахмеда. Пошли, Ник, надо отсюда убираться подобру-поздорову. Вблизи от заряда мне всегда как-то не по себе.

Уоррен схватился за веревку и, перебирая руками, погрузился в темноту колодца. Вскоре его ноги коснулись воды.

— Сюда, — прошептал Брайен, и Уоррен отступил вверх по течению. Фоллет сказал:

— Наш друг, кажется, оживает, — он направил луч фонаря в лицо Спирингу. Тот выкатил глаза и пытался что-то сказать, но мешал кляп во рту. Затем он увидел лезвие ножа, на котором зловеще играли блики света.

— Если будешь шуметь, схлопочешь царапину на горле, — сказал голос.

Спиринг мгновенно затих.

Послышался глухой стук и всплеск со стороны колодца.

— Все в порядке, — сказал Тоузьер. — Надо идти быстрее. Спиринг может идти?

— Это и в его интересах, — сказал Фоллет. — Я буду его подгонять вот этим кнутиком. — Он посветил вниз, нагнулся и разрезал Спирингу веревки на ногах. — Вставай на ноги, сукин сын, вставай и иди.

Несмотря на то, что спотыкающийся Спиринг был изрядной помехой, все же им удалось быстро продвигаться по каналу. Тоузьер шел впереди. За ним плелся Спиринг, которого подгонял страх перед Фоллетом и его ножом. Брайен и Уоррен замыкали шествие. Поскольку руки Спиринга были связаны, он терял равновесие, его все время бросало от стенки к стенке, иногда он падал на колени, но Фоллет тут же поднимал его на ноги, угрожая ему кинжалом.

Через три четверти часа Тоузьер велел всем остановиться.

— Надо перевести дыхание, — сказал он. — Кроме того, надо поговорить со Спирингом. Здесь достаточно безопасно. — Он посветил фонарем вверх. — Мы как раз между колодцами. Выньте кляп, Джонни.

Фоллет поднес нож к глазам Спиринга.

— Будь умницей, понятно! — Спиринг кивнул, и Фоллет поддел ножом кляп. — Плюй, негодяй.

Спиринг долго кашлял, задыхался, выталкивая изо рта материю. По его щеке и бороде текла кровь из царапины — Фоллет его нечаянно зацепил, вынимая кляп. Наконец, он судорожно сглотнул и выдавил из себя:

— Кто вы такие?

— Ты будешь не задавать вопросы, — сказал Тоузьер, — а отвечать на них. Давайте, Ник.

— Сколько морфия вы произвели, Спиринг? И где он теперь?

Спиринг еще не пришел в себя, и его грудь ходила ходуном. Он покачал головой, но ничего не ответил.

— Ого! — сказал Фоллет, — оказывается, мы беседуем с мертвецом.

Тоузьер, неожиданно и резко подойдя к Спирингу, выбросил вперед руку и похлопал его по щеке:

— Мой друг прав, — сказал он с угрозой. — Отвечай на вопросы, или ты — покойник.

— Сколько морфия вы произвели? — повторил Уоррен спокойно.