Даниил Никулин - Цена победы. Книга первая

– Давайте, – сказал Рома и протянул ей паспорт и деньги.

На час раньше, чем сто пятый! Ну ничего, отец все равно его встретит… Ну, или в крайнем случае он и сам до дома доберется. В такси или на автобусе. Вот только адрес надо вспомнить. А пока можно подняться на второй этаж, выпить кофе и чего-нибудь съесть…

Через двадцать минут он зашел в купе, поздоровался с попутчиками, бросил на одну из верхних полок свою сумку, а затем вернулся на перрон. Вынув из кармана телефон, он вставил в него сим-карту и нажал кнопку включения. Через десять секунд на дисплей посыпались уведомления о пропущенных звонках, и все время номер был один и тот же – звонила мама. Рома ткнул в иконку сообщений, и на экране появилось заранее написанное сообщение: «Папа я завтра к тебе приеду рано утром встреть меня на вокзале рома». Он ткнул в слово «отправить», после чего дождался нужного уведомления, выключил телефон и выкинул сим-карту в ближайшую мусорку. И только потом сообразил, что не сообщил отцу номер поезда. Впрочем, так даже лучше – черта с два вы меня теперь найдете. А отец и сам как-нибудь сообразит, во сколько его встречать. Он вернулся в купе, снял промокшие кроссовки, залез на верхнюю полку и в первый раз за этот вечер по-настоящему расслабился.

«Главное, чтобы теперь меня не сняли с поезда…» – думал он, с головой накрываясь одеялом. Впрочем, это вряд ли – если отец получил сообщение, а он наверняка его получил, уже успел связаться с мамой и, конечно, сообщил ей, что Рома едет в Курск. Так что пора прекратить беспокоиться – у него есть шесть с половиной часов, и он заслужил этот небольшой отдых. Устраиваясь как можно удобнее на верхней полке, он даже не заметил, как поезд тронулся, в окне замелькали оставшиеся на перроне люди, а потом мимо Ромы поплыли едва заметные в темноте ненастной мартовской ночи городские пейзажи.

«…Зачем же я разбил машину? – спрашивал Рома самого себя под успокаивающий стук колес. – А что уж такого страшного случилось? – отвечал он, немного подумав. – Кроме меня, ведь никто не пострадал? А машину или починят по страховке, или он купит новую… Зато, – усмехнулся он про себя, – я им показал, что бывает, когда перегибаешь палку… Теперь он поостережется возвращать меня к себе в дом, и я смогу остаться у отца насовсем…»

О том, как на его проделку отреагирует отец, Рома решил вообще не думать – завтра все и так выяснится. Через полчаса он крепко спал и был единственным пассажиром этого купе, кому не мешал оглушительный храп спящего на второй верхней полке длинного и худого как жердь пожилого мужчины, направляющегося в Белгород, чтобы повидать внуков. Нижние пассажиры ворочались на своих лежанках, проклинали храпящего дедушку и завидовали пареньку с разбитым носом, который умудрялся спокойно спать в таком адском грохоте.

А Роме в этот самый момент снился отец, который стоял на железнодорожном вокзале города Курска и приветливо улыбался сыну.

В один из тех теплых дней, какие время от времени радуют жителей Москвы в первой половине октября, когда залитые мягким солнечным светом клены и тополя украшают парки и улицы большого города пышным золотом своей увядающей листвы, воспоминания о недавно ушедшем лете еще так свежи и очень хочется, чтобы осень с ее холодными дождями и промозглой сыростью вступила в свои права как можно позже, а лучше бы не приходила вовсе, восьмилетний Рома Лапин, в сопровождении мамы, радостно улыбаясь, вышел из школы. Мама забрала его задолго до окончания продленки, это было и приятно, и несколько необычно – мама часто опаздывала к строго обозначенному времени, и Рома покидал группу продленного дня последним под неизменные жалобы учительницы:

– Светлана Константиновна, я очень вас прошу забирать сына вовремя…

Бывало, он и вовсе ждал маму, скучая на лавочке возле стола, где обычно сидел школьный охранник.

А вот сегодня даже на обед не успел сходить… Ну, это и хорошо, не очень-то и любит он школьные обеды. Мама готовит намно-о-ого вкуснее.

– Сегодня ты кое с кем познакомишься, – загадочно сообщила Светлана, когда они сели в машину. Рома всю дорогу пытался узнать, с кем, но мама каждый раз говорила: – Потерпи, и сам все увидишь.

– Мам, можно я немного покачаюсь на качелях? – попросил Рома, когда они въехали на огороженную решетчатым забором территорию недавно построенного жилого комплекса в районе Красной Пресни. Светлана посмотрела в сторону детской площадки – на одной из лавочек сидела знакомая женщина из их же подъезда, рядом с ней в песочнице ползал и делал куличики ее сынишка – крепкий розовощекий карапуз.

– Иди, покачайся, – разрешила Светлана. – Только с площадки никуда. Я через полчаса за тобой приду.

– Ладно, – обрадовался Рома и побежал к качелям.

Светлана закрыла машину и спокойно направилась домой; она часто отпускала сына на детскую площадку одного – кругом все свои, а территория ЖК имеет круглосуточную охрану, с улицы просто так сюда не зайдешь. К тому же из окон их квартиры на втором этаже детскую площадку хорошо видно. Она зашла в квартиру и по привычке глянула на часы, висящие в кухне – половина третьего. Отлично, время еще есть, пусть Рома погуляет, а она как раз испечет яблочный пирог. Тесто приготовлено заранее, осталось порезать яблоки, и можно ставить в духовку. Она выглянула в окно – соседка с карапузом на месте, сын качается на качелях.

«Все хорошо, все хорошо…» – пропела Светлана и достала из холодильника яблоки.

Вперед-назад, вверх-вниз – качели, ритмично поскрипывая, раз за разом уносили Рому в лазурное безоблачное небо, а он изо всех сил старался раскачаться еще сильнее, чтобы на огромной скорости пролететь совсем рядом с землей, затем подняться как можно выше, увидеть двор с опасной высоты, опуститься и снова взмыть в небо. Во время очередного пролета он заметил, что соседка тетя Катя встала с лавочки, забрала своего карапуза из песочницы и они отправились домой. Вот и замечательно – теперь можно попрыгать и попытаться установить новый мировой рекорд. Главное, чтобы мама из окна не увидала, она его за эти прыжки всегда ругает – однажды так неудачно слетел, что чуть ногу себе не сломал.

Рома затормозил и слез с качелей, собираясь провести по земле черту, которая станет первой его сегодняшней целью. И вдруг обратил внимание на человека, который стоял недалеко от их подъезда и смотрел прямо на него. Роме это не понравилось. А человек вдруг криво улыбнулся, махнул рукой, направился к качелям, и чем ближе он подходил, тем страшнее Роме становилось – опираясь на палочку незнакомец хромал, а лицо… с ним-то что? Почему такое страшное лицо?