Даниил Никулин - Цена победы. Книга первая

Итак, первую, самую короткую и довольно сложную часть пути он миновал и сейчас находился в относительной безопасности… Теперь, не привлекая внимания полицейских разбитым носом, нужно спуститься в метро, доехать до Курского вокзала и купить билет на нужный ему поезд.

«А там я заберусь на верхнюю полку, и уже никто не сможет меня достать…» – размышлял Рома, прислонившись лбом к прохладному, украшенному разноцветными бусинками дождя окну маршрутки, навсегда прощаясь с хорошо знакомыми ему домами и улицами. О том, что его могут легко вычислить по паспорту и снять с поезда на любой станции, он еще со вчерашнего дня решил не думать – в каждом, даже самом блестящем плане обязательно есть слабое звено, но также есть и вероятность, что повезет.

Да и вообще, после того, что он сделал, назад ему хода нет.

Мысль покинуть родителей родилась за два дня до происшествия, после очередной стычки отчима с пасынком. В последний год дядя Саша стал относиться к Роме невероятно строго, и тот никак не мог понять: почему это происходит? Что он делает не так?

В самый разгар ссоры Рома потерял самообладание и на всю квартиру проорал:

– Да я свалю отсюда при первой возможности! Ноги моей не будет в твоей дебильной квартире!

– Что ты сказал, сопляк? – немедленно повелся на провокацию отчим. Он неоднократно обещал жене, что будет держать себя в руках, но все равно, рано или поздно, Рома выводил его из себя. А сейчас вывел совсем уж не на шутку. – Ну-ка повтори!

– Да что слышал! – усмехнулся Рома. – Могу и повторить…

– Пошел вон, – сказал отчим, чувствуя, как внутри все закипает; сейчас он сорвется и задаст этому гаденышу с наглой мордой по первое число. Однако Рома уходить не торопился, смотрел на отчима презрительным взглядом и будто вызывал того на дальнейшие действия. Но тут совершенно некстати открылась входная дверь и в квартиру зашли мама и младшая сестра.

– Что с вами? – спросила Светлана, поглядев на стоящих друг напротив друга мужа и сына. Муж был красным как перец, а Рома – наоборот, бледен и смотрел на отчима сверху вниз.

– Ничего… – процедил сквозь зубы Рома и пошел в свою комнату. Момент упущен, хотя в знак протеста можно что-нибудь здесь сломать, но и это ни к чему не приведет. Не так давно он со всей силы треснул по стене, разбив в кровь кулак. И что? Мама отвезла его в травмпункт, стену отмыли, а жизнь как была несносной так ей и осталась. Поэтому от причинения ущерба Рома решил воздержаться, зато по дороге на второй этаж, ему пришла в голову блестящая идея – надо сбежать из дома!

«Мама, конечно, будет плакать, а потом вынесет этой толстой скотине мозг, потому что вел он себя со мной неправильно, – с волнующим сердце чувством мстительного удовлетворения Рома начал представлять события, которые начнутся после успеха его дерзкого предприятия, – может быть, они даже поссорятся и разойдутся…»

Думать о том, как мама бросает отчима, было особенно приятно, правда, Рома не очень понимал, с кем же тогда останется младшая сестра, к которой он давно уже не питает особо теплых чувств. «Пусть мелкая остается с любимым папочкой и играет ему на пианино, пока у того уши не завянут…» – злорадно мечтал Рома, радуясь, что совсем скоро он больше не увидит вечно недовольную морду своего отчима, запихивающего ему в голову свои идиотские ценности…

– Ты должен хорошо учиться, – раз за разом говорил ему дядя Саша, – а потом поступишь в строительный или экономический институт, закончишь его и придешь работать в мою компанию. И когда-нибудь мой бизнес станет твоим…

«Шел бы ты в задницу со своим бизнесом, – думал в такие моменты Рома, скептически глядя на блестящее круглое и лоснящееся, как хорошо выпеченный блин, лицо отчима. – Чтобы я стал таким же, как и ты? Жди…»

Маршрутка, задрожав всем своим существом, остановилась возле одного из подземных переходов, ведущих к станции метро. Пробравшись через пустой салон, Рома буркнул водителю слова благодарности и вновь оказался на улице. Дождь закончился, от недавнего стихийного бедствия осталась только висящая в воздухе неподвижная и довольно противная морось, настолько густая, что ближние дома имели неясные очертания, а те, что стояли чуть позади, и вовсе сливались друг с другом в однородную светящуюся квадратами окон массу. Наглухо застегнув кожаную куртку, Рома как можно глубже натянул на голову капюшон чтобы случайно не попасть на глаза кому-нибудь из знакомых или, что еще хуже, очутиться в поле зрения патрульных полицейских. «Надо бы почиститься…» – подумал беглец и осмотрелся вокруг в поисках небольшого магазинчика, торгующего всякой всячиной. В расположенный возле входа в метро большой торговый центр он идти побоялся, и это было абсолютно правильным решением.

Нужный магазинчик нашелся в ста метрах от торгового центра.

– Можно, пожалуйста, две пачки влажных салфеток, – попросил Рома, протягивая продавцу деньги.

«Интересно, кто его так приложил? – подумал продавец и положил на прилавок салфетки и сдачу, – вроде парень-то нормальный… Впрочем, сейчас и не поймешь, кто нормальный, а кто нет…»

Поблагодарив продавца Рома вышел на улицу и, расположившись под уличным фонарем, хорошенько протер куртку, лицо и руки, чтобы уничтожить остатки крови. Истратив на это целую упаковку, он выбросил покрасневшие салфетки в урну, воровато огляделся по сторонам и направился к подземному переходу со светящейся ярко-красным цветом буквой «М»: надо не привлекая к себе внимания добраться до вагона поезда, а это будет сложнее, чем поездка на заднем сиденье в полутемной маршрутке – в метро и светло, и полицейские ходят, а эти ребята страсть как любят останавливать всех, кто кажется им подозрительными, ну а он-то в своем надвинутом на лицо капюшоне именно так и выглядит. А без капюшона – еще подозрительнее…

Ладно, не время сейчас размышлять – время летит, не остановишь.

Людей в вестибюле станции было совсем мало, время вечернее, все едут из центра, а не наоборот. Стараясь не привлекать к себе внимания дежурных, Рома прошел через самый дальний турникет и начал спускаться по лестнице, ведущей на платформу. С левой стороны перрона стоял опустевший поезд, навстречу двигались десятки пассажиров, но знакомых среди них Рома не обнаружил. Впрочем, нет, вот идет Татьяна Васильевна, учительница математики и по совместительству классный руководитель. Неужели заметит?

Татьяна Васильевна, медленно поднимаясь по лестнице, несла объемную и тяжелую по виду сумку. В другое время Рома обязательно бы подошел и предложил свою помощь, но сейчас ей придется как-нибудь самой справиться со своей ношей. Чтобы избежать ненужной встречи, Рома присел на корточки и начал перевязывать шнурки на кроссовках. Когда женщина прошла мимо, Рома выпрямился и посмотрел ей вслед – прощайте, Татьяна Васильевна, вы хорошая, хоть и ругаете меня за то, что я бросил учиться.