Алексей Ефимов - Что не убивает

– Пишите в WhatsApp, – сказала Юля. – Держу за вас кулачки. Встретимся во Владике. Я буду и в Москве часто бывать, в связи с открытием филиала, так что ждите в гости.

– Юленька, спасибо тебе за все. – Кира крепко ее обняла. – Ты молодец, держись.

– Выбора у меня нет.

Саша обнял Юлю и почувствовал ее губы у себя на щеке. Он поцеловал ее в ответ. Еще несколько слов, улыбок, пауз – и они остаются, а Юля уезжает с глазами на мокром месте. Перелистнув страницу календаря, они начинают новый день, не зная, что их ждет. Не лучше ли так, чем быть пойманным в круг ежедневной рутины, где один день не отличим от другого и так же исчезает бесследно?

Встав у кромки Казанского шоссе, Саша вытянул руку.

Безрезультатно.

После череды водителей, исповедовавших принцип «ни метра бесплатно», пришлось взять лист с надписью «ВЛАДИВОСТОК».

Есть желающие подвезти смелых автостопщиков? Хоть на километр?

Желающих по-прежнему не было. Бомбила на ржавой «шестерке», водитель S-класса, калымивший в отсутствие шефа, дед на дряхлом УАЗике – они приезжали и уезжали, а Саша и Кира стояли, что не лучшим образом сказывалось на их настроении.

Погода за ночь испортилась, солнца больше не было. Накрапывал дождь. В ста метрах от них, под пластиковым навесом остановки, толпились люди, там яблоку негде было упасть, а вокруг на открытом пространстве – ни деревца, ни крыши, лишь фонарные столбы и ржавое металлическое ограждение у шоссе, бессмысленное, человеку по пояс. Зонт есть, один на двоих, в рюкзаке на самом дне, – не лезть же за ним, в самом деле?

Позвонила Юля. Услышав, что дела у них не очень, предложила помощь: вместе в Чебоксары?

Они отказались. Не без сомнений конечно, не без борьбы с искушением.

– Юлечка, спасибо большое, но дальше мы сами, – сказала Кира по громкой связи. – Иначе нечестно, слишком просто.

Саша поднял вверх большой палец – правильные слова.

– Я знала, что вы так скажете, – послышалось из динамика. – Вы справитесь, я в вас верю. Черкните вечером из Казани, ладно? А лучше – звоните. Пока. Целую.

Стало совсем грустно.

Дождь капал, оплакивая их судьбу, и никто не останавливался даже из любопытства. Машины неслись мимо с задраенными окнами. Сорок минут стояния у шоссе. Растущее желание плюнуть на все и вернуться в Москву – не высказанное, дабы не потворствовать слабости, горькое и сладкое одновременно. Стоит захотеть – и все закончится, но как после этого смотреть в глаза себе, друг другу и Юле?

А потом появились они.

Байкеры.

Сначала Саша и Кира услышали их, а затем увидели. Треск мощных двигателей, дальний свет фар, затянутые в черную кожу всадники апокалипсиса, двигавшиеся колонной, друг за другом, – это было эффектно, на что и было рассчитано.

Рука с листом сама поднялась вверх – как жест отчаяния и на все готовности.

ВЛАДИВОСТОК.

Остановился головной чоппер, а за ним – остальные. Байкеров не волновали трудности водителей, вынужденных объезжать колонну чуть ли не по встречной полосе, – они чувствовали себя хозяевами дороги.

Байкер на первом чоппере, лет сорока, высокий, крупный, без бороды, с длинными темными волосами с проседью, на самом большом мотоцикле, явно был главным. Черты его загорелого лица были резкими, будто высеченными из камня, – как у древнеримских бюстов – а умные слегка восточные карие глаза смотрели твердо. Черная бандана вместо шлема, косуха, татуировки, надраенный до блеска хром, красно-оранжевые языки пламени на черном бензобаке, переднее колесо, вынесенное далеко вперед на длинной вилке, громкий рубленный выхлоп, – это мотокентавр, организм из металла и плоти, бензиновый альфа-самец. Вождь.

– Здорово, бродяги, – сказал хрипловато Вождь, не отпуская руль. – Прикалываетесь насчет Владика или как?

На его лице не было и тени улыбки, он серьезно смотрел на них.

– Нет, – ответил Саша. – Едем автостопом из Москвы и здесь немного застряли.

– Долгий путь.

Скользнув взглядом по Кире, Вождь прибавил:

– Мы едем в Казань с мотофеста в Ярославле. Через Чебоксары. Подбросим вас, если готовы ехать на байках в качестве пассажиров.

Саша взглянул на Киру, а Кира – на Сашу.

– Почему бы и нет? – сказала она. – Кстати, вас не штрафуют за езду без шлема? Не страшно?

– Нас уважают. И не штрафуют. А без шлема не страшно, если не думать о смерти, но каждый решает сам, это его жизнь. – Вождь сделал паузу. – На двух байках есть свободные кресла, садитесь. – Он махнул рукой назад.

Вождь принял решение сам, не обсудив его с хозяевами байков, и Саша вообще не был уверен, услышали ли его сзади, поняли ли за треском двигателей.

Закинув рюкзаки за плечи, пошли вдоль колонны, в облаке выхлопных газов. В основном байки были одноместными, огромными эго-машинами под дядьками среднего возраста, с бородами и без, в шлемах и без шлемов; где-то вторые сиденья были заняты женщинами, затянутыми в кожу и джинсы, – ау, где тут у вас свободные места?

Вот они, в конце колонны. «Кресла» – сильно сказано. Пятак черной кожи за водителем, высокая спинка из гнутой хромированной трубы – добро пожаловать в клуб самоубийц, которые ездят без шлемов и веры в бога, с рюкзаками за плечами. Вспоминается статистика аварий на мотоциклах, процент погибших (каждый десятый?), но задний ход давать поздно.

У хозяев байков со свободными пассажирскими «креслами» – оригинальные шлемы: у одного – жуткая черная морда Хищника с черными дредами; у второго – нацистская каска и тонированные нацистские мотоциклетные очки.

Хищник молча кивнул Саше – садись, мол.

Саша сел, смахнув воду с сиденья.

Не за что было взяться, так что пришлось обнять байкера – непривычно как-то, не по-мужски, с опаской.

– Держись крепче, не бойся, – раздался из-под шлема голос Хищника, и это был женский голос.

Вместо того чтобы взяться крепче, Саша разжал руки.

– Проблемы? – коротко спросила Хищница.

– Нет. – Вернув руки на место, он обнял ее крепче прежнего, и пришли иные чувства.

Двигатель рыкнул на холостых.

Стало не до фантазий.

Не к месту вспомнилось, как в детстве ехал на заднем сиденье мотоцикла «Урал» по ухабистой деревенской дороге, с дедом за рулем и ветром в ушах. Было страшно. Качало, трясло, кренилось. Вцепившись в ручку-бублик между ног, толстую, неудобную, скользкую, он каждую секунду ждал, что вот-вот грохнется оземь, а дед этого не заметит и поедет дальше как ни в чем не бывало

А что Кира?

У нее все проще: села, обняла «нациста», улыбнулась.

Он завидовал ей. Сцепив пальцы в замок на торсе байкера, она стильно вписалась в картинку, слишком уж органично: она, байкер и мощный хромированный мотоцикл. Рваные джинсы в обтяжку, красная рубашка с коротким рукавом, хвост из длинных волос, солнцезащитные очки и – улыбка, сексуальная и довольная, свободная. Неужели это его девушка? Что ей дать? Ей надо много, не денег, нет – много от жизни. Путешествие во Владик автостопом, езда на заднем сиденье байка без шлема и веры в бога – вот, что ей надо. Поэтому она здесь. Поэтому не отказалась, ни в Москве, ни сейчас. Она еще покажет, на что способна, бабочка на пути к сверхбабочке.