Надежда Лопатина - Тихой Ночью, или Добро Пожаловать

– Вместо того чтобы ворчать, пошла бы работать, а то сидишь дома и ничего не делаешь! – голос мужчины переходил на повышенный тон.

– Я слежу за детьми и домом, кто это будет делать вместо меня?

– Следишь? Где? – глава семьи схватил жену за шею и подтолкнул к шкафу. – Смотри, сколько пыли на этой полке, – он даже провел пальцем по поверхности и ткнул им в глаза несчастной супруге.

– В последнее время я себя неважно чувствую, потому многое не успеваю, – отозвалась в защиту мать двоих детей.

– Как человек, который столько валяется на кровати и спит, может чувствовать себя неважно? – ухмыльнулся муж и отец. – Хотя от безделья небось и гнешься.

А теперь давайте остановимся. Их диалог до ужаса неприятен, что уж говорить о дальнейших действиях. Как ты думаешь, кто из них прав, а кто виноват? Конечно, конечно, оба. Чего тут только нет: и игнорирование, и принижение, и невнимание, и множество пороков. Этот союз даже не должен был состояться, но по их же воле он начался и, к большому ужасу, продолжился. Его давно пора было разбить, разорвать, замуровать, но по неизвестным даже им самим причинам длился. Они похожи на птиц, что дерут свое оперение собственным клювом.

Пройдем дальше, здесь нам больше не на что смотреть. Лучше заглянем за эту серую дверь. Не печалься: ты только посмотри, какой за ней чудный солнечный день. Начало сентября, а в воздухе уже веет пожухлой травой, сырыми дорогами, дождевыми червями и умирающими листьями. Настолько восхитительно, что я не удержусь, хлопну в ладоши и подпрыгну на месте от счастья! О, ты смотри, кто идет! Да это же вот-вот-пятилетняя Яна с ее матерью. Куда же они, интересно, держат путь. Давай подождем их и проследуем за ними, держась чуть позади.

– Мам, но я не хочу туда идти, – раздался тихий голосок девочки.

– Но маме нужно на работу, – объясняла мать дочери. – Или ты хочешь остаться дома одна?

– Нет, – в тихом страхе ответила она. – А что я там буду делать?

– Ты будешь играть с другими детьми, есть вкусный обед и спать в тихий час.

– А ты правда останешься со мной сегодня?

– Я побуду с тобой некоторое время, а потом уйду.

Яна понурила голову. Они вошли на территорию детского сада «Золотая рыбка». Она хорошо знала все эти крохотные деревянные домики, разукрашенные веранды и покосившиеся карусели. Все дети в округе пролазили в дыры забора и забавлялись на этой территории. Но она не понимала, зачем она должна идти сюда, когда ей не хочется играть, почему должна следовать какому-то расписанию и разговаривать со множеством незнакомцев.

Как ты уже скорее всего догадался, из этой идеи совершенно ничего не вышло. В тот же день Яна расплакалась и просидела за обеденным столом в полном одиночестве с пеленой слез на глазах, наблюдая, как дети на противоположной стороне стола мажутся манной кашей, пихая неумело ложки в рот, и с любопытством смотрят на нее в ответ. На следующий день мать Яны решила остаться до тихого часа и, когда девочка уснула, она ушла, надеясь, что та проснется и не заметит исчезновения. За кого эти взрослые держат детей?

На третий день Яна не стала мелочиться и сразу после того, как ей переодели обувь, твердо заявила: либо мама остается с ней, либо никак. Так и были забраны документы из детского сада. Первое время мама брала Яну с собой на работу, а с приходом весны поручила ее бабушке. Отныне она стала каждый день вместе с бабушкой отправляться на поля и овраги – пасти стадо коз. Это вошло в ее обязанности, и за коз она отвечала, как за саму себя.

С этого момента минуем год. И перенесемся прямиком в следующее лето. Яна теперь только тем и занималась, что с утра уходила в поля и лишь вечером возвращалась. К ней также присоединилась ее сестра, а бабушка, напротив, посчитала себя более нужной дома.

Чем же можно заняться, когда у тебя под носом бескрайние дали, журчащая речка, высокая трава, полевые мыши, собака, свалка ненужных вещей, длинная лесополоса, друг, ветер, продувающий насквозь, и, конечно же, козы. Совершенно верно – всем! В таком месте ты можешь быть кем угодно: простым ребенком, королем, волшебником, созерцателем, философом, оратором, спортсменом. И они с сестрой были! Ах, какое же это счастье – есть цветы, кататься на тарзанке, натирая ладони до мозолей, падать в речку, проваливаясь по щиколотку в вязкий ил, ворошиться в никому не нужных вещах в поисках фантиков. Чудно! Но как же лето коротко. Вскоре трава снова жухнет, и приходит время покидать любимые места.

Наступила осень. Седьмая на счету Яны. А для ребенка это означает только одно: школа. Первый раз в первый класс – вроде это говорится именно так. Пойдем к следующей двери. Она выглядит действительно неопрятно, но не столь важна, как то, что находится за ней. Заходим! А вот и школа. Отныне этот цвет, когда-то зеленый, а теперь ставший скорее болотным, будет всегда ассоциироваться у нее со школой. Ибо таковой школа простоит еще долгое время, пока Яна будет посещать ее в будние дни три сезона кряду.

Позади здания уже собралась толпа черно-белых детей. Ах! Кто же это тут так выделяется? Да это же Яна! Смотри, она стоит в красном сарафане в клетку. На ногах белые лакированные сандалии, а в руках громадный букет цветов. Но загляни в ее лицо: оно полно недовольства и обиды. А дело было в том, что ей не купили туфли, какие она хотела. Ее сестра ходила в белых туфлях на небольшом каблуке, и ей тоже безумно хотелось похожие, но пришлось надеть сандалии.

Сейчас закончится линейка, и первоклассники, как принято, пройдутся у всех на виду. Для Яны этот момент будет поистине важным. Впервые она выпустит руки отца и матери, предстанет пред обществом и заглянет в его глаза. Родители явно переживают: а вдруг их ребенок будет вести себя так же, как и в саду. Еще при подготовке к этому мероприятию они уже начали саркастически нашептывать: «Придешь в школу – тоже будешь плакать, да?» Удар, но действенный. Яна решила для себя, что ни за что не будет плакать. Хотя с этим она, возможно, переусердствовала. Вот новоиспеченный первый класс вошел в их школьный кабинет, и каждый ребенок выбрал себе место. Яна заняла третью парту в ряду посередине. Давай постоим рядом с ее отцом и посмотрим на нее, пока классный преподаватель будет говорить.

Если бы кто-то удосужился посмотреть вместе с нами, то сразу же и заметил бы, что внимание девочки полностью переключено на другие вещи. Ей совершенно не интересно, о чем говорят, кого фотографируют и что вообще делают остальные. Она тщательно рассматривает каждую деталь кабинета, впитывает в себя цвета, расположение мебели и картин, специфические запахи, особенности учительского стола, манящий вид за окном. Она запоминает шероховатости на поверхности парты, ощущения, что остаются на кончиках пальцев, после того как проведешь по ней ладонью. Яна жила этим: у девочки была острая необходимость чувствовать, а точнее, прочувствовать все, хотя бы с помощью пяти основных чувств.