Дарья Богомолова - Ночь империи

До сих пор порой в те редкие моменты, когда ей удавалось поговорить с ним, она немного опасалась перевести всё в откровенный скандал: перед глазами сразу вспыхивала картина из детства.

– А кому важно, появятся они у меня или нет?– в привычной своей манере огрызнулась Мадлена, сжимая перо в кулаке и глядя на своего собеседника.– Вон, Сейрен, тупа, как пробка, и ничего! «Глядите, как она танцует», «Послушайте её истории»! Чушь собачья. А Гленн вообще солдафон! Он хоть одну книгу прочитал в жизни?!

– Поверь мне, Гленн прочитал достаточно. Мальчик говорит на четырёх языках, чтоб ты знала, так что он не только врагов рубить горазд.

– Конечно,– раздражённо процедила Мадлена, вкладывая всю свою злость в написание следующего слова на листе,– поэтому почему бы не отправить нашего золотого мальчика в Геенну к самому Князю?– Хлопнув перо на стол, девушка вскинула руки и продолжила, нарочито гримасничая,– «Он ведь так туда хочет, он ведь так многому там научится»! А теперь сидит, дурак старый, и не знает, как Гленна оттуда вытащить, потому что тот сделал самое логичное – вцепился в Князя руками и ногами и не хочет возвращаться к отцу!

Ноктис прикрыл глаза, скептично качая головой. В чем-то Мадлена была права, но её действия это не объясняло и ни в коей мере не оправдывало.

– Почему ты не хочешь поучиться для себя? Не для кого-то ещё.

– А смысл? Мы в империи – через пару лет, если сама не сподоблюсь, «любящий» папочка пихнёт меня за кого-нибудь замуж. В нашей стране после церемонии ум не нужен, главное готовить умей, да соглашайся детей плодить.

Ворон тяжело вздохнул, переступая с лапы на лапу, и поднял голову в направлении двери, за которой послышались голоса. Сразу же можно было отличить регента, но для того, чтобы понять, что с ним шёл тави Сонрэ, возмущавшийся, что «так поступать нельзя», потребовалось некоторое время.

Так же, как и Птица, посмотревшая в сторону двери, Мадлена вздохнула. Повернувшись к питомцу, она криво усмехнулась:

– К тому же, не мне тебе напоминать – если я когда-то решу обратить внимание папочки на себя, мне всего лишь нужно будет или нажраться вусмерть и приползти к его дверям на локтях, или пойти ограбить какую-нибудь развалину.

4.

Великий генерал Сонрэ, никогда не слывший мужчиной маленьким, вместе с тем умел поразительно тихо подкрадываться, если у него в этом была необходимость. Возможно, этим объяснялись его победы, подарившие в конечном итоге чин – может, враги и не знали, что их противник крался к ним в тишине, основательно заляпанный грязью с поля боя. Айорг в подробности не вдавался, обычно просто переводивший детский лепет предыдущего Владыки в удобоваримые по правилам этикета фразы.

Зайдя с правой стороны, когда регент надеялся в одиночестве мирно и, никого не трогая, покурить трубку, Сонрэ имел редкое счастье видеть валакха застаным врасплох и подавившимся дымом, будто юный аристократ, пойманный маменькой за первым знакомством с табаком.

– Что такое, тави?– откашлявшись, просипел Айорг, выдавливая из себя улыбку.– Вам так понравилось со мной во дворце, что вы решили задержаться? Остальные Великие уже давно уехали.

– Можно и так сказать, если тебе это польстит,– фыркнул Сонрэ,– у меня к тебе разговор. Про сударыню Офру.

Привалившись спиной к стене, валакх немного подумал и обнаглел окончательно и бесповоротно – сел на широкий подоконник, моментально лишавший его половины и так маленького роста. Сонрэ теперь взирал на собеседника с непозволительной высоты, но садиться не стремился. Айорг, в свою очередь, продолжил курить уже спокойно, между делом пытаясь вспомнить, был генерал из ненавистников запаха табака и аморены или нет, и посмотрел в окно.

День постепенно близился к концу, что не могло не радовать. В садах бродили только небольшой группкой девушки из южного крыла. С этого дня до завершения недели им было бы откровенно нечем заняться: главы ведомств перестали бы заходить к ним просто из принципа, чтобы тем самым «не расстраивать дух Владыки», Айорг бы едва нашёл в себе силы на банальные разговоры, не говоря о чём-то большем. Откровенно говоря, девушки эти были в настолько завидном положении, что регент на пару секунд допустил у себя мысль о том, что он хочет быть эту неделю одной из них, а не тем, кем являлся.

Мысли в основном занимало старое ранение, напомнившее о себе тогда, когда не ждали, да постоянно напряжённая поясница. На днях решив просто лечь и вытянуть ноги, чтобы спина хоть немного побыла в расслабленном и прямом состоянии, валакх спрыгивал с перины с поразительной для самого себя прыткостью. Стоило лишь начать мышцам расслабляться, как поясницу прошила боль такая же, как если бы ему стали ввинчивать туда раскалённое железо, и с каждой секундой становилась она все сильнее.

Пришлось смириться с мыслью о том, что расслабиться он сможет только, когда распластается на дне горячей купели и полежит часок-другой там. Когда это должно было случиться? «Да чёрт его знает,– каждый раз отвечал сам себе регент,– скажи спасибо, что хотя бы волосы не нужно расчёсывать – спасибо, Великая Птица, за колдовство и прочие прелести жизни».

Вспомнив, что с ним собирались говорить, Айорг вернулся в реальность как раз в тот момент, когда шагавший туда-сюда по пространству перед ним Сонрэ заканчивал свою полную возмущений речь. Валакх не начал прислушиваться со всей внимательностью, но точно уловил что-то о «так нельзя» и «это вопиющая наглость».

– Что конкретно Вас не устраивает, тави?– поморщился регент, пресекая поток возмущений, грозившийся пойти на новый круг.

– Ты и твои действия! Ведёшь себя так, будто уже Владыкой стал,– Великий генерал наклонился, с силой ткнув валакха пальцем в плечо.– Но то, что ты был подстилкой Мортема, не даёт тебе права ни на что в этой стране.

– Во-первых, это настолько же моя страна, насколько она и Ваша, тави,– недовольно фыркнул Айорг, отбивая от себя чужую руку,– во-вторых, почему все пытаются придумать мне отношения с мужчинами? То я сплю с Мортемом, то с тави Гриндом. Почему Вы не можете судачить о том, что я сплю с принцессой, к примеру, или супругой Владыки?!

Сонрэ пару мгновений молчал, неверящим взглядом вперившись в лицо валакха. Наконец, придя к каким-то своим особенным выводам, мужчина выпрямился и с видом крайнего превосходства скрестил руки на груди.

– Так ты себя видел, сударь регент? Какая баба с тобой ляжет?– насмешливо фыркнув, тави передёрнул плечами,– ты на мужика что вблизи, что издалека не смахиваешь.

Вместо бурной реакции в ответ, Айорг только спокойно улыбнулся:

– Как и вы, тави.

Опустив руки, Сонрэ медленно сжал кулаки, но постарался успокоиться – прикрыл глаза, глубоко вздыхая и выдыхая с оттягом. Их нелюбовь друг к другу расцвела ещё в первый день знакомства, когда старый военный обнаружил при дворе существо, общавшееся с ним исключительно язвительными замечаниями или с явным намёком на полное нежелание контактировать. Все стало только хуже, когда Мортем начал уделять больше времени валакху, чем кому-либо ещё, перестал советоваться с Сонрэ, а по итогу назначил регентом именно Айорга. Апогеем стала внезапная смерть шестнадцать лет назад одного прогрессивного министра, бывшего генеральским любимчиком. Винили в ней только одного, кто взгляды покойного не поддерживал.