Игорь Англер - Слышащий сердце. 1–2

– Судя по описанию очевидцев, это мой заместитель майор Эдуард Овсепян. Он исчез несколько дней назад, сразу после вашего расстрела, и, похоже, угнал служебную «Волгу». Так что вряд ли он в Баку.

– А где может скрываться?

– У него есть тётка в Сумгаите, но он не дурак, чтобы ехать к ней! Скорее рванул к брату в Краснодар. Адрес должен быть в личном деле. Послушай, а когда ты рассчитаешься со мной за охрану груза?

– Понимаешь, Искандеров, – Муса задумался на минуту, – тут такое странное дело. У меня пропала «девятка» из одного укромного местечка, а в ней как раз были деньги и кое-что ещё! Поэтому придётся обождать с расчётом.

Искандеров напрягся, что не осталось незамеченным для Мусы.

– Ты чего? – подозрительно глядя на милиционера, спросил Муса. – Тебе что-то известно?

– Деньги отдашь? Не обманешь? – отвёл подозрения Искандеров. – Машина в угоне? Где она стояла?

– Какая тебе разница? Она у вас, что ли?

– Нет, но Овсепян докладывал, что обнаружил как раз именно «девятку», числящуюся в угоне, и собирался организовать засаду.

– Больше ничего не говорил? Про деньги, например?

– Нет, не говорил, – Искандеров уже взял себя в руки и говорил ровным голосом. – Если он уже тогда собрался бежать, то зачем ему болтать про деньги? Овсепян не идиот.

– Значит, нужно искать твоего Овсепяна в Краснодаре!

– Неужели кинжал так ценен? – удивился Искандеров.

Муса не успел ответить – в палату вошла медсестра и попросила Искандерова заканчивать визит.

– Скоро выпишут моего друга? – поинтересовался у неё, уходя, Искандеров.

– Неделю полежать придётся.

Оставшись один, Муса стал планировать поездку в Краснодар, рисуя в воображении различные сценарии отмщения. «Вот только когда мне удастся выбраться в Краснодар? Мне ж ещё нужно встретиться с американским резидентом. Что он мне скажет? Успею ли я застать Овсепяна? Опять напомнит о переподготовке на их базе на Крите? А если прикажет ехать, тогда могу потерять этого армянина!» – размышлял он, лёжа в кровати.

Овсепян вздрогнул от неожиданного окрика. Он уже перекидал в сумку почти все деньги. В дальнем углу багажника лежал и прислушивался, поджидая свою очередную жертву, легендарный кинжал, чьё дьявольское проклятие только усиливалось с каждой застывшей на нём каплей крови. А клинок был весь в запёкшейся крови – крови его, Эдуарда, сына.

– Кто такой? – спросил неизвестный с восточным акцентом. – Без резких движений! Руки вверх!

– Я подполковник милиции из Баку. У меня табельное оружие с собой. – Лже-Искандеров медленно повернулся, демонстрируя кобуру на боку и закрывая собой содержимое багажника.

Пистолет отвлёк внимание молоденького лейтенанта милиции с щегольскими тоненькими усиками. Его напарник остался сидеть за рулём жёлтого патрульного «жигулёнка» с синей продольной полосой, остановившегося в трёх метрах от «Волги».

– Документы в машине, – Овсепян, воспользовавшись тем, что лейтенант рассматривал номер на «макарове», прикрыл крышку багажника и направился к водительскому месту.

«Кажется, я положил „узи“ рядом с собой. Только бы он не был поставлен на предохранитель – не успею! – лихорадочно соображал Овсепян. – Может, попробовать просто откупиться? Хотя с чего это подполковник милиции будет предлагать деньги летёхе?» – вынес приговор наряду ГАИ Эдуард.

Он сел за руль и потянулся якобы за документами в бардачке – автомат, заранее снятый с предохранителя, лежал справа на пассажирском сиденье, стволом к дверце, за которую уже взялся лейтенант.

– А это кто с ва… – только и успел он кивнуть в сторону Виолетты, лежавшей на заднем сиденье.

– Какая тебе разница! – прошептал Эдуард, нажимая на спусковой крючок.

Виолетта даже не вздрогнула при выстрелах. Лейтенант, получив короткую очередь в грудь прямо под знак «Отличник милиции», сделал шаг назад и упал в кювет. Овсепян проворно выскочил из машины и направил автомат на его напарника, который дёргался, пытаясь включить заднюю передачу. Со страху он перепутал педали и вместо сцепления отчаянно нажимал на газ. Двигатель ревел на высоких оборотах, но автомобиль не двигался.

«Совсем пацан, только после армии, наверное!» – думал Овсепян, приближаясь к патрульной машине и не отпуская курок. Вжикнув на прощание, пули, словно пчёлы-убийцы, радостно покидали улей, устремляясь в молодые, широко распахнутые глаза. От удара голова милиционера откинулась назад, а потом упала на рулевую колонку, включив «дворники».

Так Овсепян и запомнил его глаза за дырявым стеклом, забрызганным кровью, по которому метались стеклоочистители, словно пытаясь отмахнуться от пуль. Он перетащил оба тела на заднее сиденье. Повертев пистолеты, бросил их на пол и взял только магазины с запасными боекомплектами. Набросив чей-то валявшийся в салоне китель на водительское место, чтобы случайно не испачкать свою форму в крови, сел за руль и одним резким тычком включил заднюю передачу. По днищу застучали мелкие камни, вылетавшие из-под колёс. Метров через тридцать Овсепян, сдавая задом, влетел на просёлок и въехал глубоко в кусты. Он облил салон с трупами бензином и, морщась от неприятного запаха горючего, пока выжидал, когда разгорится спичка, бросил её на тело лейтенанта.

Потом вернулся к оставленной на обочине «Волге». Бросил взгляд направо-налево – на шоссе никого не было видно. «Откуда эти гаишники свалились на мою… свою голову? – недоумевал Эдуард, открывая багажник. – Так, нужно помыть кинжал!»

Он взялся за рукоятку ножа и почувствовал отчётливый толчок в руку. Он постоял несколько секунд, непонимающе уставившись на холодное оружие. «Нет, показалось», – успокоил себя Эдуард и стал обильно поливать лезвие из баклажки, смывая, стирая собственными руками кровь своего младшего сына. Пояс – Овсепян внимательно его осмотрел – был чистый. Положив в нагрудный карман что-то около тысячи рублей банкнотами разного достоинства, он собрал оставшиеся деньги обратно в сумку, прикрыв ими пояс, бебут и драгоценности. Сзади грохнул взрыв – это взорвался бензобак патрульной машины, словно давая сигнал, что пора сматываться с места преступления.

«Откуда могли взяться в угнанной „Самаре“ аж два миллиона? Мандаринщики? Нет, многовато для них. Эти проворачивают пятьдесят – сто тысяч, но никак не миллионы. Только браконьеры-икрянщики могут пропускать такие суммы. Наверное, уже начали подготовку к сезону. Интересно, кому были приготовлены эти деньги? Кому эти осетровых дел мастера сейчас звонят? Ха-ха, ну и пусть урод Искандеров теперь с ними сам разбирается!» – размышлял по дороге Овсепян.