Клод Анджи - Откровение Элохим

Она посмотрела на уродливого старика, и её сердце пронзило отвращение. Он смотрел на неё своими рыбьими, холодными глазами и она сказала, да. Теперь он её муж, мелькнула в голове мысль и словно раненая птица провалилась во тьму.

Они сидели за красиво сервированным серебром столом, утро было прекрасным. Из открытого окна радостно щебетали птицы и дул благоухающий ветерок. Она опустила глаза в омлет, стараясь сделать вид что ест. Мысли кружились вереницей перепутавшихся цепей, воспоминаний брачной ночи, обжигая её мозг. Холодные, сухие и грубые руки на своей кожи, и такой отвратительный запах его тела. Где-то там, в глубине её души что-то оборвалось и провалилось в бездонную пропасть, чёрную и холодную, такую же, как и эта ночь. Воспоминание кольнуло почти физической болью в висок и словно выстрел отозвалось где-то внутри её сердца. Она сжала вилку сильней. А потом, долгое применение губки и воды. Она так сильно тёрла себя, пытаясь смыть с себя его прикосновения, что кожа покраснела. Ну а потом. О, кошмар! Его присутствие рядом и его такой неприятный запах. Всё её существо переполнилось отвращением к нему, к себе, к отцу, к целому миру! Так она лежала на крою кровати, пока день не коснулся окна.

Его голос вывел её из холодных воспоминаний, словно пощёчина, она невольно вздрогнула.

– Моя дорогая. – Сказал он.

– Вам по вкусу завтрак?

– Я смотрю, вы ничего не едите.

– Так чего доброго вы обессилите.

– А ведь, обессиленная женщина, – продолжал он – не может рожать здоровых детей.

Детей! Ужас холодными тисками сжал её, и ей стало трудно дышать. Детей, его детей! Сама мысль, что внутри её утробы будет частица него, этого человека, привела её в неописуемый ужас. Желудок свело и ей показалось, что её стошнит. Но, сохранив самообладание, она холодно посмотрела на него и ответила, что в её привычки не входит столь плотный завтрак. Пообещав, что в обед она, несомненно, будет голодна и съест всё.

– Надеюсь, надеюсь. – Ответил он.

Наконец-то завтрак был закончен, она так и не съела ни кусочка. Он поднялся и сказал, что отправляется на прогулку верхом, объехать поместье. Она ответила, что утомлена и останется дома. Он пошёл к выходу и уже у дверей вдруг повернулся и сказал.

– Моя дорогая.

– Как же вам, однако, повезло, вы теперь мадам де Брезе.

– Ещё вчера, вы не могли предполагать и надеяться на столь великую удачу в вашей жизни. – Сказал он ей, скривив свои тонкие губы, в подобие улыбки и вышел.

А она так и осталась стоять униженная и оскорблённая до глубины души его словами. Лишь её глаза на мгновение вспыхнули жёлтым огнём и где-то далеко, в самой глубине, зажглись жгучей ненавистью к удаляющейся фигуре графа де Мольврье. Она сжала свои маленькие кулачки так сильно, что ногти впились ей в кожу и из ранок проступили капельки крови. А сердце, казалось, провалилось в пустоту и перестало биться навсегда.

Зима, зима!

Всё за окном оделось в белые одежды и испортило и без того не очень хорошие дороги, прошёл год с её замужества. Граф отсутствовал вот уже как месяц, отправившись в Париж по делам. Но, какие дела были у графа, знали, пожалуй, все. Несмотря на свою почти невероятную скупость граф был заядлым игроком. Неизвестно как в нём переплетались столь не совместимые качества, как невероятная скупость и азартный игрок. Свою молодую жену, что была уже беременна, он вынуждал ходить в залатанных до неприличия нижних юбках, для своих скудных нарядов. У Дианы было всего несколько приличных платьев. На её счастье или несчастье Диана почти не выходила в свет. Узнав о своей беременности, она впала в глубокую тоску, в тайне надеясь на выкидыш. Беременность проходила тяжело и она была ещё бледнее, чем обычно, а под глазами залегли тёмные круги. Схватки начались неожиданно, она почувствовала боль, согнувшись, застонала, она поняла что началось. На её зов прибежала служанка, что была при ней. Служанка запричитала, размахивая руками.

– Ой, рожаете, мадам! Ой, ой! – Повторяла она.

Служанка помогла ей дойти до кровати. Послали за опытной повитухой, которая приняла не одни роды. Прошло достаточно времени, и графиня родила. Всё обошлось хорошо, она родила девочку.

– Мадам, это девочка. – Сказала повитуха.

Она хотела поднести малышку к матери.

– Убери, – раздался глухой голос графини.

– Убери её, – повторила Диана, хрипло.

– Убери её от меня – повторила она снова, не желая смотреть на ребёнка.

Старуха опешила.

Диана, белая, словно сама смерть, с посиневшими губами, повторила задыхаясь.

– Убери, я тебе сказала!

– Но, как же, мадам? – Начало было старуха.

Графиня приподнялась на постели, бледная с перепутанными волосами, её глаза расширились. Она смотрела на ребёнка глазами полными, казалось какого-то ужаса.

– Убери её! – Повторила она твёрдо, отвернувшись от дочери.

– Найди кормилицу, пусть привезут женщину сюда. Ты меня поняла?! – Отдала она приказ служанке, держащей плачущего ребёнка. Его крик словно ножом резал её на части, но она не смотрела в его сторону.

– Ну, иди уже! – Вскричала она, не в силах выносить больше эту муку.

– Оставьте меня. – Наконец тихо сказала она, словно последние силы покинули её.

Старуха и служанка не пошевелились, ещё не придя в себя от её слов.

– Идите же, наконец! – Закричала она на них, выводя их из оцепенения.

Наконец-то они вышли, унося с собой ребёнка.

Прошла неделя, она сидела у большого камина закутанная в большой шерстяной плед, её взгляд застыл на окне. Она смотрела на холод природы, морозные узоры мира. Свою дочь она так и не видела с момента её рождения, лишь интересовалась у служанки, как ребёнок и здоров ли. Кормилицу быстро нашли, это была розовощёкая, здоровая женщина. Графиня велела позвать её вошедшей в комнату служанке.

Через некоторое время в комнату бодрой походкой вперевалочку вошла женщина. Она остановилась рядом с графиней.

Диана перевела взгляд с окна на женщину и спросила её тихим, спокойным голосом.

– Как моя дочь?

– Мадам, очень хорошо. – Ответила женщина.

– Ест за двоих. – Улыбнувшись простодушно, сказала она.

– Моему сорванцу еле хватает. Но, молока у меня хоть отбавляй. – Поспешила она заверить графиню. Боясь, что та может подумать, что у неё мало молока и будет искать ей замену.

– Может, взглянуть желаете на неё? – Робко, добавила она, потупив взгляд.

Графиня вздохнула устало.

– Нет, не сейчас, потом. – Добавила она, задумчиво.

– Сейчас можешь идти. – Закончила она разговор, переведя вновь свой взгляд на холодные пейзажи за окном.

Женщина пошла вперевалочку к выходу. Вдруг, словно что-то вспомнив, Диана окликнула женщину по имени.