Михаэль Кирофф - Флот

– “Птенцы”, выход, валим всех активных! – прозвучал на общей голос капитана Чавеса.

– Си, сеньор!

У британских пилотов начались сначала большие проблемы, а потом и большие потери. “Гинсборро” начал стрелять по кабинам, то есть по утопленным вглубь корпуса истребителя “коконам” пилотов, и “невосполнимые потери” британцев тут же стали зашкаливать. А со стороны “Санта Марии” подходило несколько сотен бортов.

– Отзовите пилотов, – сказал англичанам на общей Мигель Чавес, – Отзовите, в этой бойне нет смысла! – Тишина была ему ответом, – Хорошо, продолжаем, заключил он.

И тут борта с “Санта Марии” долетели.

– В кого стреляем? – спросил сам Два по сто, решивший для разнообразия лично полетать.

– Да во всех! – ответил Алонсо, чьи пилоты уже давно были “в деле”, – В своих только нежелательно.

– Понял, камрад! Все слышали? Боевые стрельбы, цели – вот они, перед вами, кто промажет – тот котумба! В своих не попадать, это минус к карме!

– “Минус к карме”? – спросил кто-то на мостике английского авианосца, – Они воспринимают нас как мишени на полигоне?

Через несколько секунд он убедился, что именно так их и воспринимают: около двух третей “Ситроенов” атаковали сам авианосец.

***

– Рамота, мне тоже очень жаль Рута.

– Да ничего, Менолли. Я долго живу на свете, это была не первая и не последняя моя кладка, а птенцы – они иногда гибнут. Никогда не можешь полностью защитить их от хищников. Конечно, они редко гибнут взрослыми… Но бывает и так. Вас, людей, много, но у каждого из вас мало птенцов. Часто и вовсе нет. У нас же – все наоборот. Так что это в порядке вещей. Я просто очень разозлилась.

– Но это же естественно!

– Так же естественно, как и то, что сейчас я – практически успокоилась. Это наша жизнь. И именно для того, чтобы она стала лучше, я и хочу расселить своих сородичей по разным планетам. Нельзя оставаться на одной. Это как… Смешно, именно у людей есть поговорка про “не складывать все яйца в одну корзинку”. Хотя придумать такое стоило бы нам: ведь это мы несем яйца, никак не люди. Я тут подумала: вот в последнем бою “Санта Мария” потеряла двадцать шесть пилотов. Они ведь тоже чьи-то дети. И не так, как у меня. Скорее всего, единственные. Каково их матерям? Так что я правда успокоилась, Менолли. Поверь.

– Верю, чудо золотое. Конечно я тебе верю. Ведь иначе невозможно.

Рамота “обняла” Менолли крыльями и сказала:

– Я правда не понимаю, зачем люди воюют. Убить напавшего хищника – это одно. Я, собственно, так и поступила, убила хищника.

– И еще как убила! – вставила Менолли.

– Ну это да. Но война… Нам придется заняться и ей, если мы хотим жить среди вас, но это мне непонятно.

– Думаешь, нам самим это понятно? Люди воюют испокон веков, но так до сих пор и не понимают, зачем. Тот, кто “играет в обороне” – ну ладно, можно объяснить хоть как-то. Но тот, кто нападает?! Ведь очевидно, что погибнут на войне одни, а ее результатами воспользуются совсем другие! И, тем не менее, люди идут на войну. Идут нападать на других людей. Я сама не понимаю этого, Рамота. Может быть, Жан-Клод сможет объяснить. Или Джорэм.

– Может быть, вы просто не хищники? Вот мы – да, и мы ловим свою добычу, когда хотим есть. Но когда не хотим, нам в голову не придет убить для развлечения или “ради идеалов”. Неужели люди похожи на нерассуждающее стадо травоядных?

– Я не знаю, Рамота. Вот я – травоядная?

– Нет.

– А эти “тени войны” – Энрике, Кончита, Жан-Клод, остальные?

– Менолли… Ты права. Они – тоже нет. Они не травоядные. Но почему тогда?!

– Может быть, только по отдельности мы люди, а все вместе мы все-таки стадо баранов, готовое растоптать походя любого, просто оказавшегося на пути. Причем даже и путь мы не выбираем – на то есть пастух и его собаки. Не люблю я людей, веришь?

– Менолли, похоже, это я люблю людей больше, чем ты сама. А ведь я не человек.

– Чего стоит раса, которая любит себя меньше, чем ее любит другая раса?

– Ничего. Решительно ничего. Однако в отношении своей расы ты все-таки несправедлива. Посмотри на своих товарищей, разве они не достойны как минимум уважения? Вот эти самые наши с тобой общие знакомые? Ты всех их знаешь по именам. Я, Менолли, решилась на довольно-таки страшный шаг: я заявила всем драконам Лады-Веды, что именно я знаю, как расселить нашу расу в галактике и принимаю за это полную ответственность перед всеми драконами. Полную. Перед всеми. Мне поверили. И теперь только мне решать, как мы расселимся. Но только я за всё и отвечаю.

– Ты… Ты – решилась на такое?

– Да. Потому что кто-то ведь должен. И это будет сделано.

– Люди убили твоего сына.

– А что, еще двенадцать техов на той палубе убили не люди?

– Другие люди, англичане.

– Тогда почему твоих товарищей убили какие-то “англичане”, а моего сына – люди “вообще”?

– Ты это понимаешь?

– Можно подумать, ТЫ этого не понимаешь! На англичан я обижена. Страшно, смертно. Но… Не на всех. Даже на них – не на всех. У них есть планеты, где они растят своих… Птенцов, да. Я хотела разорить пару таких, но – это было бы неправильно. Пусть они живут. Пусть даже они тоже живут.

– “Экологическое равновесие”?

– Вот ты правильно соображаешь. Если бы мы уничтожили всех хищников, что угрожают нашим птенцам, мы бы сохранили ближайшие кладки. Но потом оказались бы на мертвой планете, где нам нечего есть. И вымерли бы. Давно уже. Поэтому куницу, поймавшую моего птенца, я испепелю. Но не пойду испепелять всех куниц в лесу.

– Ты действительно так думаешь?

– Да. Слова, которыми мы говорим, я “выудила” из твоего сознания, но мы, все мы, понимали, “как оно происходит”, с самого начала. Нельзя, чтобы “всех”. Просто нельзя. Иначе все тупо вымрут. И мы – тоже.

– Вы мудрые, Рамота.

– Да ни разу. Мы всего лишь хотим жить – как и все хотят. А для этого мало просто хотеть, надо еще и думать. Кто не думает – тот не живет. Тот – еда.

***

Авианосцу англичан не повезло: “птенцы” с “Санта Марии” взялись за него так усердно, что практически все внешние отсеки оказались разгерметизированы, а в районе кормы даже отвалилось и улетело куда-то несколько здоровенных кусков обшивки. Поэтому самые тяжелые торпеды, которые мог взять на борт капитан Шугин, были направлены системой наведения именно туда.

– Ну блин, камрад, ты перестарался! – огорчился на общей Два по сто, когда его тактический монитор выдал сообщение “Фрагментация. Разрывайте дистанцию, опасность столкновения с обломками”.

– А что такого? – удивился Николай.

– Да понимаешь, я же капитан без корабля, вот и хотел этот себе забрать, а то обидно как-то. А ты…

– Так это не я, Хулио, это торпеды!

– Да понятно, мозги у них куриные. Обидно просто.