Дина Гусейн-Заде - Пуговицы. Мир после удара

Было и то, что она не могла терпеть: лакрицу, булочки с корицей, бергамот в чае, фотографии с заваленным горизонтом, музыку из кассет, чёрно-белые телевизоры, запах от покуривших людей. Но больше всего она ненавидела липкую ловушку для мух. Подвешенная под самым потолком, лента представляла собой ужаснейшее орудие пыток. Десятки несчастных жертв, искавших для себя лучшей доли, беспомощно пытались колотить шестью лапками каждая. Это как тремя лапами ещё в этом мире и тремя уже на том свете. «Интересно, – думала девушка, – есть ли рай для мух и как он выглядит?».

Чаще Надя верила в переселение душ. Она не любила вспоминать прошлое, но порой думала, кем может стать. Так, например, в следующей жизни можно побыть цикадой. Можно целых семнадцать лет путешествовать под землей и есть корешки, а потом выползти наружу, расправить крылья, увидеть солнце близко-близко, и трещать-трещать от невероятного солнечного чувства. Или можно стать слоном. Ну, тут и объяснять нечего: слон – он и в Африке слон!

Про любовь к фотографии. Её каждый раз пронимала дрожь, когда она слышала щелчок из недр аппарата – от затвора. Звук был прекрасен в настройках цифровых фотоаппаратов и великолепен внутри плёночного. Ей нравилось думать об экспозиции, свете и правиле третей.

Фотографии для Надежды были необходимостью. Дело в том, что воображение часто обманывало нашу девушку: видела она что-то на самом деле, или это был сон, или фантазия? Особенно она никак не могла привыкнуть к путанице в событиях после вещего сна.

– Я это видела! – восклицала она.

– Дежавю! – равнодушно отвечали ей.

Все фотографии хранились у неё чётко в своих цифровых и бумажных папочках, с подписями, чтобы легко можно было найти нужное воспоминание, если оно действительно было. Надя завела отдельную папку с записанными сразу после пробуждения снами по датам и галочками напротив, если событие произошло + фотоподтверждение. Некоторые фотографии она носила с собой.

Наденька обладала порой настолько высокой эмпатией (с перерывами на отдых, конечно), что смущала существ вокруг, включая кошек, собак, золотую рыбку и людей. Не смущала она только одну собаку, которая частенько выгуливала во дворе одноногого

деда. Ах, какая это была собака, ах, какой это был дедушка! Они всегда тепло приветствовали её, обмахивая хвостом и запахом одеколона «Колокольчик».

Когда Надя впервые повстречала Дедушку, он грыз орехи, судя по звуку, прямо в скорлупе. Закончив этот процесс, он произнёс:

– «Сотри случайные черты – И ты увидишь: мир прекрасен». Блок. А знаешь, что такое любовь?

– Ну, эээ… – попыталась ответить девушка.

– Всё не то! Любовь – это когда видишь человека и всё! Всё! Понимаешь?

Надежда смотрела на него глазами цвета желания узнать всё. Всё – в этом слове было столько загадок. В нём сосредоточилось… ну, в общем, действительно всё!

Чаще всего Дедушка носил синий свитер на пуговицах с открытой горловиной и жёлтую фетровую шляпу. Он вообще очень любил свитера и шляпы. Даже в самую жаркую погоду пожилой мужчина делал из себя термос с помощью нескольких таких видов одежды и пил горячий чай. Что-то подобное он подсмотрел, вроде, у коренных народов Кавказа.

Он вообще считал, что любой спор и неприятность можно решить за чашечкой чая. Если хочешь пить, то сядь и попей чай, если у тебя сбежал хомяк – сядь и попей чай, если от тебя ушла жена, то пришли ей пачку чая, пусть теперь, дура такая, пьёт его и плачет!

Дедушка был местным хулиганом. Точнее, он был таковым в свои юные годы. Хотя и сейчас даже под шляпой было видно, как из его яйцевидной головы проклёвывается бунтарский дух. В школе тогда ещё мальчишка отчебучивал всё, что только было возможно и невозможно, однако очарование открытой улыбки и озорных глаз каждый раз помогали ему выпутаться из любой истории. Он был школьной знаменитостью, которым, что бы ни говорили, искренне восхищались. Ведь что же это за школа, если в ней нет своего блистательного трудного ребёнка! Преподавательница по литературе с пучком из волос ещё долго, на протяжении своей литературной карьеры, с осуждением в голосе и с тайной гордостью показывала ученикам на парте ровно выструганную перочинным ножичком букву «Д». История умалчивает, пытался ли он написать бранное слово или, может, имя зазнобы пытался написать, а может уже знал, что когда-нибудь станет Дедушкой. Тайна эта теперь сокрыта где-то под шляпой.

А потом началась война. То была уже не просто война между классами, школами и не война между «по эту и по другую сторону железной дороги», а война за Родину. За это время постоянного напряжения люди становились героями, оказывались предателями и превращались в трупы. На горло наступило такое время, когда стало казаться, что отобрать жизнь легче, чем найти хотя бы один кожаный сапог. Мальчик был ещё слишком мал, но разменял свой возраст на несколько лет вперёд и пошёл воевать. А когда вернулся, то не нашёл никого. Только серый пепел застилал глаза. Да, он смог выжить, но твёрдо для себя понял, что человек без семьи – не человек. В отличие от остальных стариков, Дедушка не любил говорить о войне, потому что то были очень тёмные времена, а он был очень светлым дедушкой. У него даже волосы были очень светлые, цвета выпаренной соли. Кстати, ногу он потерял не на войне, а по глупости.

После войны он пошёл в техникум, затем на завод. Однообразная работа жутко утомляла человека с буйным нравом. В день ему надо было сделать определённое число деталей, план занимал практически всё время до вечера, а он хотел бежать гулять с девушками. Поэтому он усовершенствовал технику производства и создавал эти детали за более короткое время. Однажды начальник цеха проходил с проверкой, а молодого дедушки не оказалось на месте. Как так?! Что за бунт!? Как уже всё сделал? Так нельзя! На следующий день приезжали репортёры, брали интервью. Производство расширялось, и вот уже нужно было изготавливать большее число деталей. Поэтому дедушке приходилось опять совершенствовать производство, чтобы опять бежать гулять с девушками. Вот так девушки способствовали прогрессу в производстве.

А ещё Дедушка строил дороги в метро, и даже поработал один раз президентом страны в день самоуправления. Он оказался столь хорош на этом посту и так плодотворно поработал, что на следующий день народ начал скандировать: «Деда в президенты!» Тогда действующий президент самолично пришел к нашему герою и объяснил, что работа президента – очень трудная работа, и в ней нет места человеческим чувствам. Поэтому Дедушка отказался баллотироваться.

Во времена своего юношества он держал весь район в определённом уважении и неопределённом страхе. У него даже была своя небольшая банда. Сейчас Дедушку во дворе по-прежнему уважали, а вот дома происходила немного другая ситуация. Его уже давно взрослая дочь, которая могла и сама быть уже бабушкой, не желала строить самостоятельную жизнь, а посвящала всё своё время ворчанию и ругани на отца.