Игорь Захаров - Дромедар. Новый деревенский детектив. Киноповесть

– Ликующая физиономия отца Федора стала возмущать Ипполита Матвеевича. – Обедню, небось, уже не служите? – процитировал Василий.

– Фёдор Иванович, ответьте! – смеясь попросила Агата, спускаясь по лестнице.

– Да ну вас! – проворчал Анискин. – Дай мне переодеться во что-нибудь.

– Вон там в шкафу возьми, что подойдёт. – Василий показал на шкаф. – Не знают участковые классику.

Анискин подошёл к шкафу и, обернувшись, вдруг произнёс смешным голосом:

– Где там служить! Прихожане по городам разбежались – сокровища ищут.

Агата и Василий рассмеялись и с уважением посмотрели на «Отца Фёдора».

– Заметьте, свои сокровища! Свои! – закончил диалог Анискин. Потом перешёл на деловой тон:

– Кстати, в эту дурную семью Шаганянов меня сегодня не пустили, этого инопланетянина Алипия увидеть не удалось. Полчаса проторчал перед воротами. Потом приехали два жлоба на джипе из фирмы, которая Шагиняна охраняет, привезли три огромные сумки. Так у них ключ к воротам – спокойно зашли. А я, как дурак, остался с носом.

– Так у нас больше подозреваемых! – заметил Василий.

– В чём подозреваемых? В том, что Пупыркину на тележке до дома не доставили? Или что напоили какой-то гадостью. Нет. Эти вряд ли такой ерундой заниматься будут. А вообще наши все любят на самогонке всякие настойки делать. – Волновался Фёдор.– Наверное, Ариадна пошла в лес с этим анонимом, что записку оставил. Взяли с собой бутылочку, хряпнули, «крышу снесло» от этой «мухоморовки». У Пупыркиной сердечко отказало, собутыльник испугался и сбежал. А записка? Такой опус явно писал какой-то безграмотный дедок. В Средних Гадюкиных Задунайский и Пук – бывшие агроном и зоотехник колхоза – грамотные деды. Остаётся только Амбросий – сосед Ариадны. Его сегодня обязательно допросим.

– Можно мне посмотреть записку? – попросила Агата.

Анискин протянул записку Агате, и она с очень серьёзным видом несколько минут изучала её.

– Фальшивка! – сделала вывод Агата.

Василий и Фёдор смотрели на писательницу, ожидая продолжения.

– Ну не бывает сейчас даже у стариков такого слога и таких ошибок! Это кто-то специально под абсолютно безграмотного косит. – пояснила Агата. – Сосед Ариадны, дед Амбросий, он такой?

– Вот уж нет! – заявил Анискин. – Я у него видел тома Большой советской энциклопедии и даже издания работ то ли Ленина, то ли Маркса.

– Раз наш эксперт, – Василий кивнул на Агату. – говорит, что записка подделка под кого-то, то подозревать надо всех. Кстати, а в чём мы кого-то подозреваем? Убийства—то не было, если Ариадну специально не отравили. Фёдор, когда мы дело закроем?

У Анискина зазвонил телефон, он слушал несколько минут, потом сказал «спасибо, понял», вздохнул и доложил:

– Не закроем. В крови Пупыркиной обнаружен алкоголь и… – Фёдор сделал паузу и выдал:

– Барбитураты и бензодиазепины!

– Наркота! – воскликнула Агата.

– Вот именно! Так что это не простой был пикничок. И не удивительно, что одна вдруг решила до гола раздеться, потом ещё циркачи на моноциклах или на тележке гонять начали, потом…

– Так мы будем отмечать твои именины, Фёдор? – прервал участкового Василий. – Не согреться никак!

– Да подожди ты, серийный упийца! Я ведь про работу! – пытался возразить Фёдор. – Потом собутыльники испугались, что Ариадна отключилась и рванули к развалинам и… телепортировались, растворились в воздухе. Дурдом! Шапито! – подытожил участковый и спросил:

– Василий, а ты не знаешь, что там было раньше на месте нынешних развалин? Ты в детстве там не бывал?

– Я никак согреться не могу. Сходи к Аполлинарии – тогда скажу. – пообещал Василий.

– Да иду! Говори! – попросил Фёдор.

– Там раньше был… – Василий сделал паузу и поднял палец вверх. – Центр телепортации и перемещения во времени!

– Тьфу, дурила! Всё тебе шуточки!

– Не знаю я точно! Какие-то монахи жили. Что-то типа скита, кажется. Надо Кузьминичну спросить, она здесь с рождения живёт. Так ты идёшь к ней уже, Фёдор?

В дверь постучали и на пороге появилась Аполлинария Кузьминична собственной персоной с бутылкой самогона в руках.

Оглядев присутствующих, соседка вдруг заголосила:

– Оставлят меня горюшу горегорькую,

На веки-то меня да вековечные!

Некак ростить-то сиротных мне-ка детушек!

Будут по миру оны да ведь скитатися,

По подоконью оны да столыпатися…

– Кузьминична, ты что, с дуба рухнула? Чего орёшь? – пытался прервать Анискин.

– Так помер кто-то в Малых Гадюкиных! – пояснила Аполлинария. – Вот принесла вам помянуть.

Аполлинария подошла к столу, водрузила торжественно на него бутылку, отошла в сторону и снова заголосила:

– Не откиньте-тко вдову вы бесприютную

Со обидныма, сиротныма детушкам,

Да вы грубым словечком не обидьте-ткось,

Да вы больным ударом не ударьте-ткось!

– Да замолчи ты! – прикрикнул на неё Анискин. – Откуда знаешь-то? Сорока на хвосте принесла?

– Я что дура? Увидела машина полицейская стоит днём у твоего дома, побежала, допросила там паренька с собакой. Он и сознался, что в Малых Гадюкиных помер кто-то. – объяснила Аполлирия.

Потом показала пальцем на Агату, которая по-хозяйски накрывала на стол, наклонилась к уху Василия и шепнула, да так, что, наверное, слышно было в соседней деревне:

– Вася, а что это за баба тут у вас?

– Это корреспондент журналов «Работница» и «Крестьянка» приехала брать интервью у лучших людей деревни. – серьёзно сказал Василий.

Аполлинария подскочила на месте.

– Так… Как же так? – закричала она также, как её петух Эдуард. – Эти алкаши лучшие люди деревни?

– Так больше же никого нет в деревне! – скрывая смех, сказал Василий.

– Неееет? Конечно, жена мафиози Айнагуль с придурошным сынком не в счёт! Про меня забыли?

– Ладно, ладно! Успокойся, Кузьминична! Уступаем. Сейчас немного выпьем, закусим и корреспондент с тебя начнёт. – сказал Василий и подмигнул Агате.

– Конечно. – согласилась Агата. – С Вас и начнём.

Аполлинария уселась за стол и победно оглядела Василия и Фёдора.

– Вася, ну-ка налей нам по чарочке, чтобы память проснулась! – велела соседка приказным тоном.

Василий налил всем по рюмке. Аполлинария скривила лицо.

– Это что? – она брезгливо указала на рюмку и, взяв со стола стакан, подставила Василию. – Наливай. Немного. Половинку. Ой, полный наливай – надо выпить за упокой… А кто помер-то?

– Ариадна Пупыркина из Малых Гадюкиных. – сказал Фёдор.

– Ой, да на кого ж ты нас покинула! – заголосила Аполлинария.

– Кузьминична, прекращай орать! – прервал её Василий.

– Ну пусть ей земля будет пухом! – Аполлинария одним глотком осушила стакан и, повернувшись к Агате, затараторила: