Елена Амберова - Дар. Рассказы

– Даник, проснись, – тихий шепот брата настойчиво стучался в сон. «Патрика дома нет, это сон», – вспомнил Даник, повернулся на другой бок и снова засопел.

– Да проснешься ты или нет?! Давай, открывай глаза, а то сейчас как двину! – шепот брата стал настолько громким, что сон не выдержал. Сновидение лопнуло, будто проколотый иглой воздушный шар, и Даник проснулся.

Стояла глубокая ночь. Хор цикад врывался в комнату сквозь открытое окно. Лунный луч, прочертив на полу дорожку, взобрался на теплое одеяло и окрасил пространство голубоватым светом. Где-то у пруда, как всегда, заливались лягушки, а парочка их собратьев квакала совсем близко. Должно быть, прямо под открытым окном.

В лунном свете, устроившись с ногами на постели, сидел Патрик – родной брат-близнец Даника, его внешняя копия и абсолютная противоположность характера. Теребя что-то в карманах голубого комбинезона, он насмешливо наблюдал пробуждение брата.

– Что ты здесь делаешь? – зевнув, капризно спросил Даник. – Ты ведь должен быть у Хеврония.

– Тсс… Тише ты! Деда разбудишь, – громко зашептал Патрик. – Я ушел от Хеврония!

– Ушел?! – голубые, с густыми ресницами, глаза Даника превратились в круглые, мерцающие в темноте, бляшки. Он резко подскочил на подушках и окончательно избавился от власти ночного сна. Его большие уши моментально стали горячими и красными. Это всегда происходило с Даником в минуты большого волнения. Кстати, Патрику с ушами почему-то повезло. Они, конечно, торчали из-под темных волос не меньше, чем у Даника, но, в отличие от ушей брата, никогда не краснели и не нагревались до нестерпимого состояния. Повезло, что тут еще скажешь! – Ай, ай! Где вода? У меня сейчас уши сгорят! – шепотом запричитал Даник.

Выкарабкавшись из вороха одеял, он спрыгнул на пол и быстро прошлепал к графину на столе. Но тот, к несчастью, оказался пуст.

– У меня есть парочка лягушек. Поймал по дороге специально для тебя, – хихикнул Патрик. – Хочешь? Они, как раз, мокрые и холодные.

Вынув руки из карманов штанов, он с невинным видом протянул Данику двух возмущенных лягушек.

Так вот что он прятал в карманах! Как всегда, издевается, – подумал Даник, – и почему он такой вредный? Но уши продолжали гореть, лягушки квакать, Патрик ехидно улыбаться… Эх, была – не была! – подумал Даник. – Думаешь, побрезгую? Дудки!

– Давай, – согласился он и забрал у брата лягушек. – И за что мне такое наказание? Уши, имеется в виду, хотя и брат тоже не подарок.

Лягушки оказались не только мокрыми и холодными, но и скользкими. Забравшись назад в постель, Даник с облегчением прижал к ушам двух пучеглазых толстушек с растопыренными в стороны лапками и пупырчатыми спинками. Лягушки квакали, выкручивались и пытались выскользнуть из рук, но он лишь крепче придавил к ушам их холодные, гладкие брюшки.

– Ну, и чего ты теперь делать будешь? – спросил он и покрепче стиснул ладонью скользкую лягушку.

Внезапное волнение, вызванное новостью, постепенно уходило. Да и лягушки, в самом деле, приносили облегчение.

– Не я, а мы, – ответил Патрик, хихикая. Все-таки его брат-близнец такой смешной! Эти вечные проблемы с ушами, а тут еще вырывающиеся лягушки.

– Что значит «мы»? – спросил Даник и мучительно ощутил новую горячую волну, стремительно хлынувшую к ушам.

– Держи лягушек крепче, пока я тебе все не расскажу.

Патрик тут же замолчал и надулся, как любимый индюк деда. Несколько секунд спустя он с важностью проговорил:

– Я взял дедову книгу. И мы с тобой отправляемся в путешествие.

Ну, конечно, мог ли быть лучший момент для лягушки, задыхающейся между горячей ладонью и пылающим жаром ухом Даника? Она решительно квакнула, дернулась и выскользнула, наконец, из расслабившихся на миг пальцев мальчишки. Но, неуклюже прыгнув вниз, пучеглазая толстушка запуталась, на свою беду, в одеяле. В тот же миг сразу три руки ринулись на ее поиски. Очень скоро беглянку водворили на место, где она и принялась обиженно квакать и выкручиваться, пытаясь вернуть утраченную свободу. Но на этот раз – безрезультатно.

– Патрик, ты шутишь? – наконец, выговорил Даник и снова прижал к уху непокорное земноводное.

– Нет, не шучу. Я все обдумал. Волшебника из меня не выйдет, это я уже понял. Так что, нечего и пытаться. Все равно, ни одно заклинание у меня не работает. Но и быть золотоискателем, как обычный лейсконец, я тоже не хочу. А у нас есть что? Книга, открывающая двери в другие миры! Это ведь сокровище! Вот мы с тобой и побываем в других мирах! А потом вернемся, и решу, кем мне быть!

– Патрик, не будет от этого добра, вот увидишь! – возразил более благоразумный Даник. – Вспомни, что дед говорил! Ни одно дело нельзя начинать обманом!

– А мы никого и не обманываем! Просто побываем в другом мире и все! Ну, хоть в одном мире, Даник! Всего в одном! Посмотрим разок, и домой тут же вернемся! Это и займет-то у нас какой-то один день. Как раз к завтрашнему вечеру Хевроний деду посыльного пришлет, что я от него ушел. Меня ведь после этого дед месяц из дома не выпустит! Тоже, наверное, на счетовода учиться отправит, как тебя. Все лучше, чем волшебник, у которого ни одно заклинание не работает.

– На один день, говоришь?… – и сам задумался Даник.

– Да, всего один день! Вспомни, что нам дед рассказывал о приключениях в иных мирах, а? Люди там совсем другие, да и чудеса разные случаются. Не то, что здесь. Скукотища. И тебе пора от ушной горячки избавиться. Ты ведь у нас чего такой чувствительный? Потому что живешь тут, как девчонка! Ни приключений, ни драк никаких. Чуть разволновался – сразу за уши хватаешься и за водой бежишь. Не надоело?

– Ну, ты ведь знаешь, что я не нарочно, – крупные губы Даника предательски задрожали. Ну, разве мог он что-нибудь с этим поделать?

– Знаю, но надо что-то менять! Вот побываешь в другом мире, может, и от робости и от горячки ушной избавишься. Вдруг на тебя перемена так подействует, что сразу излечишься? А что? Такое тоже лечебное средство есть! Я знаю! Я ведь все-таки учился чему-то у Хеврония!

Даник задумался. Конечно, и ему было интересно хоть одним глазком взглянуть на эти загадочные другие миры. Пока он пытался вспомнить все, что рассказывал дед, кровь, наконец-то, отлила от ушей, и уже не в первый раз вместе с облегчением он испытал досадный прилив отчаянья. – Ну почему я должен страдать от такого глупого и чудного недуга? Может, Патрик-таки прав? – думал он. – Возможно, это маленькое приключение и впрямь поможет мне избавиться от ушной горячки? Она ведь так меня изводит! И тогда, когда мы вернемся домой, может, у меня хватит храбрости заговорить с Хелли? При этой мысли новая горячая волна устремилась к ушам Даника, и он еще несколько секунд придержал вырывающихся лягушек. – И всего-то на один день! – снова вернулся он к завладевшей им мысли. Вскоре жар спал. Встав с постели, Даник прошлепал босыми ногами к окну и выбросил надоевших ему лягушек в траву.