Nika Kabedoskoni - Возрождение Магического Мира

– Как? Так, словно ты собираешь мучить меня всю оставшуюся жизнь?

– Да. Я понимаю, от собственного будущего не убежишь и я бы никогда не стал делать такую глупость, но я смотрел на тебя и не понимал. Почему ты? Чем ты мне поможешь? Ведь ты совершенно обычная девушка… Но я не верю не из-за всех этих причин. Я… Я не умею любить. Я могу что угодно, но не любить. Я не верю в любовь и я никогда никого не любил, кроме моих родителей… Моё сердце мертво. Когда-то мне пришлось заплатить им и я заплатил без промедления. А тут такое… Хотя возможно, я ошибаюсь. Может ты просто станешь одной из Потерянных?

– Подожди.

Лея пододвинулась к нему, как ни в чём не бывало оттолкнула правую ногу Питера и села ближе.

– Что ты хочешь сделать?

Лея не ответила. Она посмотрела ему в глаза, словно спрашивая разрешения, но Питер не понимал для чего. Она подняла руку и осторожно уместила её на крепкую грудь Питера. Под её маленькой ладошкой размеренно и спокойно билось сердце. Сердце Питера. Тот словно окаменел от действий Леи.

– И ничего оно не мертво. Живее многих и бьётся как обычное.

– Ты не поняла меня, я имел в виду другое… Ох… Неважно.

Лея убрала руку и вновь глянула в глаза Питера.

– Ты рассказал мне много чего. И у меня прямо сейчас каша в голове. Мне нужно время, чтобы свыкнуться со всем тобою рассказанным, а потом я буду готова к ещё одной порции информации. У меня много вопросов, но не думаю, что ты ответишь на них. Я вижу, ты и так много чего недоговариваешь, но если это что-то личное, то не буду лезть.

– Учитывая, что всё случилось из-за того, что ты подслушивала нас…

Лея измученно простонала.

– Ещё раз напомнишь мне про это и я тебя ударю.

– То есть, сегодняшнего избиения тебе не хватило? Ты настоящее чудовище.

Лея невольно улыбнулась от сарказма Питера.

– Подожди. Я знаю вопрос, на который ты точно можешь ответить.

– Интересно, какой же?

– Почему ты никогда не называешь меня по имени? Всего два раза ты сделал это, в день похищения и сегодня. На обрыве ты выкрикнул моё имя.

По непонятной причине этот миг не выходил из головы Леи. Возможно из-за того, что в голосе Питера проскользнул страх. Страх за неё. Она отчётливо понимала это и выкрик Питера до сих пор эхом шумел в голове. Хотя может быть, на это повлияла вся ситуация и пережитый стресс в целом.

Питера сжал губы. Он ответил не сразу. Будто бы ему было трудно заговорить, будто бы мешал ком в горле… Но из-за чего? Это же обычный вопрос и ответить на него не составит никакого труда. Что тогда держит Питера прямо сейчас?

Он глубоко вздохнул, словно собирал всю волю в кулак и заговорил:

– Не знаю.

Нет, Питер всё знал. И он знал, что его держало. В том будущем, в которое он заглянул, он непрестанно продолжал называть Лею по имени и произносил его с несвойственной ему нежностью. В какой-то момент будущего он даже назвал её своей.

Лея сузила глаза и бросила на Питера подозрительный взгляд.

– Врёшь. – Вынесла вердикт она. – Ты не умеешь врать.

– Потому что в этом не было необходимости до тебя.

– Ты ответишь на вопрос?

Питер встал, слегка оттолкнув Лею.

– Уже темнеет. Думаю, ты сегодня набегалась на всю жизнь вперёд. Ты знаешь, что почти выбежала из леса? Если бы не обрыв, возможно ты бы сбежала.

– Что? Правда?

– Да. Может, даже я не догнал бы тебя. Спасибо телепортации.

Питер подошёл к двери, собирался открыть её, но остановился. Лея шелестела сзади него, складывая подушки и намереваясь достать из шкафа другое платье.

Питер обернулся и Лея, поймав на себе его взгляд, остановилась и вопросительно подняла брови.

– Спокойной ночи, Лея.

– Ага.

Девушка так быстро повернулась к нему спиной, как могла. Лея хотела скрыть свою тёплую улыбку, которая сама пришла на её лицо и осталась надолго после слов Питера.

Но от него это не ускользнуло и ему самому захотелось улыбнуться.

На следующий день.

Питер не раз хотел зайти к Лее, но появилось кое-что, что не позволяло ему это сделать.

Сегодня, ранним утром Питер ощутил в лесу чьё-то живое присутствие. И это были не Берлингеймы, до сих пор в лесу рыскали лишь редкие полицейские, которых они подослали. Разве что неделю назад вместе с ними пропавшую служанку искал Дэррил Берлингейм, которого Питер сразу узнал, но после того утра, когда он в некой панике чуть ли не вихрем просвистел по лесу, Питер больше его не видел. Он понял, что молодого господина больше не пустили на поиски, ведь если кто-нибудь кроме полицейских узнал бы про его рвение и присутствие при поисках, то это могли неправильно растолковать и всё стало бы маленьким пятном позора на идеальной фамилии Берлингейм.

Но то присутствие, что не давало Питеру покоя было магическим. Неизвестный определённо обладал магическими силами и он к тому же не покинул лесную территорию, сразу вступив на неё, а ошивался вокруг, причём Питер никак не мог поймать его или «случайно» столкнутся с незваным гостем. Конечно, весь лес не принадлежал Питеру, но маги были серьёзной угрозой для него и Потерянных, ведь они тоже могли почувствовать их и найти лагерь.

Именно это и сделал Эсманд, колдун. Он был путешественником и остановился в маленьком городке проездом. По профессии Эсманд был фотографом и после снимков миленьких старых кафешек и ресторанов восьмидесятых, а то и семидесятых годов, кинулся в лес. Он был прекрасным, по сказочному прекрасным. Шумная река, высокие и молодые деревья и маленькие птички, напевающие свои некому непонятные песни среди высоких ветвей и незаметным пятном пролетающие в синем небе, чья красота не была спрятана ни под одним облаком. Наоборот, они словно разбежались, отдавая солнцу его огромные владения и дожидаясь, когда оно станет летним и примется освещать и без того великолепный лес летними золотыми закатами. Этого ждали все, а Эсманд пока что хотел запечатлеть на камеру оставшиеся холодные следы весны, которую в этом году растормошили и попросили уйти раньше обычного, так что следы суровой весны пропадали в тепле незаметных полянок, усеянных маленькими цветами и в растущих с каждым часом вверх кустарниках.

Раз за разом застывая при виде лесной красоты, которая переполняла Эсманда вдохновением, он уже чуть ли не начинал думать стихами и не опускал камеру от лица, пытаясь поймать и снять всё, что было вокруг. Желательно, в мелочах.

Всё шло прекрасно, пока вдруг Эсманд не ощутил кое-что совершенно неожиданное для него. Магию и не простую. Он ощутил нечто невозможное, ещё никогда Эсманд не испытывал ничего подобного. Умом он понимал, что это магия, но не та обычная и такая привычная, которую он сам использует. Эта была совершенно другой. Сильной, пугающей и словно тёмной, как улицы без единого света, который осветил бы их и показал, что они не страшны.