Мария Новик - История одной тени

Турн видел во взгляде Лавны недовольство, даже неприкрытую злобу. И ещё шире улыбнулся: он даже теперь выглядел намного сильнее её.

– Что, даже в жилище не пригласишь? – язвительно спросила Лавна, откинув полы плаща и мотнув головой, отчего иссиня-чёрные волосы, затянутые в хвост на макушке, слабо колыхнулись. – Настолько отошёл от приличий, что даже совесть тебе не указ? Знала бы об этом Кироса, она бы не пощадила тебя.

– С чего ты взяла, что она не знает? – ухмыльнулся Турн.

– Ох, Турн… Ты играешь с опасной силой, – нравоучительно произнесла Лавна. – С богами играешь, с Вахди. Бросая вызов им, ты обрекаешь близких на муки.

Заявление прозвучало как угроза. И Турн её воспринял. Он напрягся, стиснул кулаки, отчего костяшки захрустели. Взгляд стал злым, ноздри вздулись, губы потемнели, сжавшись в полоску. Мгновение – и никакая магия не поможет Лавне. Её голова будет лежать отдельно от тела уже через фозу 9 9 Фоза – одна ардийская секунда. .

– Мы благодарим за визит, Лавна, – вмешалась Ифия, встав с места. Она тронула мужа за локоть и подошла вплотную, прильнув к нему. Ростом она была даже ниже Торай Воды на полголовы, однако смелости в ней не меньше, чем в самом Турне. – Но принять тебя нам не велит честь. Ты гостья, но ведёшь себя, словно безумный алака. Устыдись.

За дерзостью Ифии последовали язвительные смешки арди. Турн обвёл взглядом гостей и недобро сощурился, и все моментально замолкли. Он одёрнул жилет, скользнул пальцами по яшмовым длинным пуговицам и кашлянул пару раз в кулак.

– Пройдём в дом, Лавна, – бросил он недовольно. – Я приму тебя, как и велит обычай… – И пошёл с Торай Воды к крыльцу.

Он провёл положенный ритуал в полной тишине: снял сапоги с ног Лавны, омыл стопы розовой водой из лепестков луноликой ваны и устелил свою кровать для неё. Сам уже принял решение поспать в одном из шатров – он предназначался для его молочной матери, но она сильно захворала и не прибыла на праздник.

Ифия последовала примеру иррам: решила благоразумно смолчать. Просто уставила стол яствами и напитками и села. Держалась она плохо – почти не скрывала неприязни к Торай. А когда та бросала взгляды на колыбель, то и вовсе скрипела зубами от вскипавшей в груди ненависти.

Лавна встала со скамьи. Ифия дёрнулась и поспешила подняться следом, но Турн предостерегающе взял её за запястье и усадил обратно. Сам же смотрел на то, как Лавна медленно двигается по направлению к колыбели, и мысленно отругал себя, что не удержал Даллу от похода в храм для молитвы. Нужно было приковать её к колыбели цепями, тогда бы она и близко не подпустила Торай Воды к ребёнку.

Лавна откинула полу плаща, расстегнула карман на жилете и достала белый цветок с нежными лепестками. Турн вздрогнул. Кармильная румия… Растение, пропитанное древней магией для выявления зла в ардийской душе.

Глава семьи разозлился не на шутку. И сейчас даже Ифия не могла бы его успокоить. Она схватила его за руку, но он с лёгкостью вырвался из цепких пальцев и, едва не перевернув стол, быстро подошёл к колыбели. Оторвать голову Торай Воды сейчас было самым лучшим решением. Турн не слышал предостерегающего оклика иррам. Он вообще ничего не слышал, потому что слух заглушил стук собственного сердца.

– Не смей! – он схватил Лавну за горло. Она всхлипнула. Ноги её медленно поднимались от пола – сила байсара огромна, и такую хлипкую ардийку он без труда одной рукой поднимет и придушит.

Предательство веры – вот что он совершал. Татуировка на щеке Торай Воды засветилась. В бессилии царапая его руку, она шевелила губами. Запахло паленым. Запястье пронзила боль, магия прожигала плоть и кожу. Но Турн лишь сильнее сжал пальцы.

Его оттаскивали восемь арди. Он не сразу почувствовал их хватку. Смотрел, как угасает жизнь в глазах Лавны. Постепенно сознание прояснилось, и наполненный тревогой и слезами голос Ифии пробился сквозь завесу рассеивавшейся глухоты.

Турн отпустил Торай и позволил гостям отвести его в противоположный угол. Он даже не сопротивлялся, лишь молча сверлил взглядом кашлявшую и хрипевшую Лавну, которая пыталась встать с дощатого пола.

– С тебя станется, Турн, – прохрипела она, не убирая пальцев от горла. – Провидец не смолчал. Я явилась сюда по его воле, он оповестил о рождении ребёнка Симеокова рода. Мальчик унаследовал его силу, и то, что ты вопреки правилам решил прервать мою жизнь, защищая его от уготованной участи – смерти… – Она озлобленно посмотрела сначала на Ифию, а затем на Турна, и закончила: – … говорит о том, что ты знаешь о его будущей силе! Как только румия почернеет, я снесу тебе голову!

С этими словами она нагнулась и подняла цветок нежно белого цвета с золотистым стеблем и листьями и положила его в колыбель рядом с младенцем.

– Откройся таинству цветка и покорись своей природе. Яви мне силу Тёмного, – прошептала она, коснувшись ладонями бортика и подавшись вперёд. Время словно замерло. Лавна потянулась за клинком на поясе.

Турн рванулся, но его удержали. Он кричал, умолял, пытался освободиться, но ничего не мог сделать.

– Он не Симеокова рода! Сжалься! Он лишь младенец! Я его отец, а Ифия – мать ему! Нет в нас крови Падшего и не было! Око ошиблось! Не гневи Вахди, уймись!

– Провидец безгрешен и глас его неумолим, – бесчувственно сказала Лавна.

Турн взвыл от безысходности. Это его первенец, и уже сегодня он может погибнуть от слепой веры Торай. Стоявшая рядом Ифия безвольно упала на пол. Её попытались привести в чувство, но она не шевелилась. Лицо её побледнело. Он рванулся к своей иррам, но и коснуться её Турну не позволили – продолжали держать.

– Провидец не мог ошибиться! – внезапно Лавна закричала и заметалась по комнате. – Он никогда не лжёт!

Она вернулась к колыбели, перехватила кинжал в другую руку и занесла её над ребёнком. С бешеным криком ярости Торай опустила оружие, но острие не успело коснуться нежной бежево-серебристой кожи.

Лавну схватили и выбили клинок. Она кричала как обезумевшая, пыталась добраться до ребёнка, но её оттаскивали к двери. Гость почитаем и уважаем в доме, но, если он собирается совершить убийство – превращается во врага. Этого жители допустить не могли.

Турн сидел на полу, обняв и прижав к себе ослабшую иррам жену. Теперь не было рук арди на его плечах, никто не удерживал его. Ифия размеренно и тихо дышала, постепенно возвращаясь в сознание. Как только её глаза открылись, слёзы скорби потекли по щекам, и она вцепилась в жилет Турна.

– Успокойся, уйми свой плач, иррам, – Турн гладил её по рыжим волосам, но она не могла успокоиться.

Младенческий крик и покачивание колыбели заставили её нутро встрепенуться. Она попыталась встать, но не смогла. Простонав и прижав ладони к вискам, Ифия взмолилась и возблагодарила Киросу за спасение ребёнка.