Владимир Козлов - Горькое молоко – 1. Золотой брегет. Тюремный шлейф

Он знал, что эти оскорбительные выкрики опускались в его адрес, но распознать голос из толпы он не мог. После чего он кругом озирался, махая своей клюкой в сторону крикунов, и как резаный поросёнок визжал:

– Говнюки, у меня адресная книга есть, не поленюсь сходить к родителям. Берегитесь тогда у меня.

Но в ответ от мальчишек Маруська получал более мощную канонаду оскорблений. Пацаны были уверены, что он никуда не пойдёт, так, как знали, что на время пребывания в подъезде он может лишиться своего дамского велосипеда. Тогда после свой транспорт ему придётся отыскивать на помойке или в куче металлолома. Завхоз был всегда объектом насмешек для мальчишек. Их забавляло, как он, неуклюже прихрамывая, гонялся за ними по всей прилегающей к школе совсем немаленькой территории. И виной подобных взаимоотношений был он сам. Ему в радость было исполнять такие тупые приказы директора или завуча школы, как отлавливание прогульщиков. Прогульщики были неистребимы. А на Маруську в это время находил настоящий азарт охотника. Он подбирал себе в команду техничек и сторожиху, которая также особой симпатией к мальчишкам не проникалась. Живя при школе, она ощущала достаточно беспокойств от дворового хулиганья. Идя на облаву, они получали инструктаж от Маруськи по стратегии и техники безопасности и пухлые темно – синие бушлаты, так, как был риск получить пулю из рогатки или испробовать на себе удары полу твёрдых предметов, что попадалось мальчишкам под руку. Это могли быть огрызки яблок, обрезок резинного шланга или старый не подлежащий ремонту башмак.

…Этот скрытый от людских нежелательных глаз зеленью уголок, посещали и стиляги. Их визиты ограничивала взрослая дворовая шпана. Ещё клеша из моды не вышли, а они упорно своими узкими брюками вытесняли модные широкие брюки, пошитые из дорогого материала. За узкие брюки, которые они натягивали на себя при помощи мыла, пёстрые рубашки и намазанные бриолином волосы, стиляг называли макаронниками.

Эта категория людей подвергалась резкой критике прессой и общественностью. Они им навязывали свой моральный облик строителей коммунизма. Стиляги являлись законодателями моды того времени, не только одежды, но и музыки. У кого – то доживали свой век патефоны, а стиляги включали свою музыку. У них гремела из окон западная музыка, записанная на рентгеновских плёнках и воспроизводимая на шикарных радиолах. За такие взгляды на жизнь стиляги не преследовались правоохранительными органами, а что касалось публичных презрений, то эти мелочи они расценивали, как должное. Их самоцелью было желание выделиться, чем – то среди толпы. В сквере они собирались, чтобы обменять или продать музыкальные новинки и шмотки. Но когда из густых зарослей появлялся Иван Беда, они кричали:

– Пришла Беда, – и молниеносно разбегались в разные стороны, пробивая гущу насаждений, обдирая свои модные причёски и наряды. Тогда имелся риск лишиться обменных вещей, а то и в добавок получить несколько акцентированных ударов по шее. Беда хоть и был молодой, но популярностью пользовался в городе огромной. Его считали лучшим футболистом. Он был хорошим бойцом на поле, что положительно повлияло на его жизненный характер. Смелость, рассудительность, напористость, не редко приводили в трепет его оппонентов. Беду боялись не только стиляги, но и блатная публика. Знали, что Ивана в церкви крестил дядя Гриша Часовщик – вор в законе. Он был без обеих ног и ездил на маленькой коляске, отталкиваясь от земли деревянными колодками. Это был человек – легенда. Он имел большие связи в уголовном мире и с умом их реализовывал. За Ивана Беду он любого мог серьёзно наказать.

У него не было своих детей, и Ивана считал, как за своего сына. Молодая сожительница Часовщика Нина, которая работала в военные годы сельской учительницей, была намного младше Часовщика и чуть старше Ивана, но называла его всегда сынок. С Часовщиком отец Ивана, Роман Николаевич Беда были не только соседями, они вместе росли и дружили, а затем их дорожки разошлись. Старшего Беду забрали в армию, а Часовщика посадили за серьёзные преступления в тюрьму. Часовщик просидел приличный срок до самой войны, а затем немного свободы и вновь арест, затем штрафной батальон, госпиталь. Будучи даже инвалидом, он удосужился в конце сорок пятого года попасть вновь в тюрьму, откуда вышел по амнистии в 1953 году. Роман Беда для себя жизненную стезю выбрал иную, он был честен, трудолюбив, за что имел несколько правительственных наград. Он после демобилизации пошёл работать на завод формовщиком, затем женился. От брака у него появились на свет две дочки двойняшки. В войну родился Иван, крещённый в церкви Часовщиком. А после войны родилась самая младшенькая и последняя Клавдия. В детстве он был облизан и обласкан сестричками, а когда родилась младшенькая сестричка, то старшие сёстры всю свою любовь и заботу отдали ей. А Иван был отдан улице и крестному, который зачастую с ним делился некоторыми понятиями залихватской

…Иван Романович на своём столбике вспомнил и отца, и своих старших сестёр, которые ещё здравствовали, но жили в другой области. И Беда по возможности всегда их навещал. Обе сестры очень хороший след оставили в его памяти, и он всегда с умилением вспоминал их заботу к себе, когда они были просто старшими девочками, а он карапуз в коротких штанишках. Но была ещё младшая сестра Клавдия. Старшие сёстры выросли, выучились и уехали жить во Владимирскую область. У них были свои семьи, но они не забывали свою родину и родителей и на выходные часто приезжали в гости. Младшая Клавдия жила в одном доме с родителями, но в другом подъезде и имела сына Сергея. Клавдия потеряла мужа Ивана при вооружённом конфликте в Праге. Как это ни странно, но этот Иван имел тоже фамилию Беда, но родственником Ивана Романовича не являлся. А вот то, что муж Клавдии был родом из древнего селения «Беда», этот факт был не оспорим. Клавдии тяжело было растить одной ребёнка. И если бы не родители и брат, ей пришлось бы тяжко. Их забота сказывалась на воспитании сына. Сергей ученик второго класса, постигал футбол со своим дядькой. Везде и на стадионе, и во дворе, и на школьной площадке, брат был рядом с мальчиком. Племяннику было чему поучиться у своего дядьки и, Серёжку в хорошую погоду нельзя было увидеть без мяча. Других развлечений он не признавал. Его так и прозвали во дворе «Мальчик с мячом».

Вспоминая про своего племянника Сергея мысли Ивана Романовича унеслись в дальнее детство и юность. Времена были тогда трудные, но людские отношения, порядочность, чистота во всём, – это незабываемо! Эта память самая запоминаемая и никогда и никакой чёрной ретуши не поддастся.