Гомер - Илиада. Перевод А. А. Сальникова

170 С видом почтенным таким. Он подобен царю, не иначе!»

Старцу ответила так знаменитая в жёнах Елена:

«Свёкор мой милый, ты мне и почтенье внушаешь, и трепет.

Лучше бы горькую смерть предпочесть мне, когда я решилась

Следовать с сыном твоим, и покинула брачную спальню,

175 Братьев, и милую дочь, и весёлых подруг столь бесценных!

Так не случилось, увы. Я об этом жалею и плачу!..

Но, ты вопрос мне задал; я отвечу тебе, Дарданион:

Воин, о ком ты спросил, – то державный Атрид Агамемнон,

Славен в Элладе как царь, мудрый муж, и как доблестный воин.

180 Был он мне деверем. Ах, если б был он мне деверем снова!»

Так говорила она. И Приам, восхищаясь, воскликнул:

«О, Агамемнон, блажен ты, родившийся смертным счастливцем!

Сколько под властью твоей есть ахейских сынов браноносных!

Некогда я пребывал во фригийской земле виноградной,

185 Видел великую рать фригиян, колесничников быстрых;

Видел Отре́я полки и Мигдо́на, подобного богу:

Станом их воинство вдоль берегов сангарийских стояло;

Там находился и я, их союзником был я в то время,

В день, как нашла на них рать амазонок, мужчинам подобных.

190 Но столько не было их, сколько здесь быстроглазых данайцев».

Тут вдруг увидел Приам Одиссея, спросил у Елены:

«Ну-ка скажи мне, дитя, кто вон тот величавый данаец?

Ниже на голову он, чем великий Атрид Агамемнон,

Но, как мне видится, он и плечами и грудью пошире.

195 Вооруженье его всё лежит на земле плодоносной;

Сам же, как овен, ряды ратоборцев обходит он чинно.

Схожим мне кажется он с о́вном пышнокудрявым, который

В стаде огромном среди среброрунных овец чинно ходит».

Вновь отвечала ему порождённая Зевсом Елена:

200 «Это, почтенный Приам, Лаэртид Одиссей многоумный,

Он каменистой земли сын любезный, народа Итаки,

Хитрый, на козни горазд, полон мудрых советов различных».

К ней обратил свою речь и герой Антено́р благоумный:

«Подлинно, ты говоришь справедливо, о, женщина, знаю:

205 Некогда к нам приходил Одиссей Лаэртид знаменитый,

Присланный, ради тебя, с Менелаем воинственным вместе.

Я их тогда принимал, угощал их по-дружески в доме;

А заодно я узнал и характер, и разум обоих.

Если же вместе они на собранья троянцев являлись, —

210 Стоя вдвоём, Менелай шириной своих плеч отличался;

Сидя же рядом, видней Одиссей благородный казался.

Если же речи они говорили нам перед собраньем, —

Царь Менелай говорил, изъясняясь хоть бегло, но ясно,

Немногословен он был, но в словах своих точен предельно,

215 Без околичностей речь говорил. Хоть и младше годами.

Если ж вставал говорить свою речь Одиссей многоумный,

Тихо стоял и смотрел он на землю, потупивши очи;

Скипетра в правой руке ни назад, ни вперед он не двигал,

А неподвижно держал, человеку простому подобный.

220 Каждый бы мог его счесть за неумного злобного мужа.

Но лишь звучать начинал из груди его голос могучий,

Речи из уст у него, словно снежная вьюга, стремились!

Нет, не дерзнул бы никто с Одиссеем в речах состязаться;

И не дивились уже, как стоял он, о том забывали».

225 Третьим Аякса Приам увидал, вновь спросил у Елены:

«Кто ещё тот вон стоит, столь огромный, могучий ахеец?

Плеч шириною он всех, также ростом своим превосходит».

Старцу ответила так знаменитая в жёнах Елена:

«Это великий Аякс Теламонид, твердыня данаев.

230 А среди критских дружин, возвышается, богу подобен,

Идомене́й, и при нём предводители критян толпятся.

Часто герой Менелай угощал в нашем доме как друга

Идоменея, когда приходил он из славного Крита.

Вижу и многих других быстрооких данайских героев;

235 Всех я узнала б легко и поведала б каждого имя.

Двух лишь не вижу нигде предводителей ратей, их нет здесь:

То укротитель коней Ка́стор, и Полиде́вк многосильный,

Братья родные мои, близнецы, мать одна родила нас.

Разве из Спарты родной не пришли они вместе с другими?

240 Или, быть может, они, хоть и прибыли морем со всеми,

Но не желают вступать в ратоборство за честь мою; может,

Страшно гнушаются мной и позором, меня тяготящим!»

Так говорила. Но тех мать-земля уже скрыла в могиле,

В Спарте родной, что зовут Лакеде́моном также весёлым.

245 А через Трою уже проносили для клятвенной жертвы

Пару ягнят и вино (дар полей) веселящее сердце,

В козьем меху. И ещё нёс Иде́й, провозвестник Приамов,

Чашу блестящую, с ней также кубки он нёс золотые.

Перед Приамом представ, Дарданидом; ему говорил он:

250 «Лаомедонид, иди, приглашают тебя воеводы

Трои великой сынов, также – меднодоспешных данаев!

Выйди на поле к войскам, там положим мы клятвы святые.

Хочет герой Александр с Менелаем, любимцем Ареса,

Выйти один на один, за Елену на копьях сразиться.

255 Кто из двоих победит, тот получит её и богатства.

Мир все тогда заключа́т; дружбу скрепим мы клятвой. Ахейцы

В Аргос, где много коней, пусть обратно плывут, и в Ахайю,

Славную жён красотой. Мы же – будем владеть нашей Троей».

Так произнёс. И Приам ужаснулся, но тут же велел он,

260 Чтоб колесницу его запрягли. То исполнили быстро.

Старец взошёл на неё и бразды натянул, чтобы править;

Возле него Антенор на блистательной встал колеснице.

Прямо из Скейских ворот царь направил коней в поле, к войску.

К месту лишь прибыли, где были рати троян и ахеян,

265 Сразу на землю сошли со своей колесницы прекрасной.

Между двух армий вдвоём серединою шествуют старцы.

Быстро навстречу им встал повелитель мужей Агамемнон,

Встал вместе с ним Одиссей. Тут почтенные вестники оба

Жертвенных тихих ягнят передали для клятвы, смешали

270 В чаше вина, и царям они воду на руки полили.

Тут Агамемнон Атрид, острый нож обнажил свой, который

Возле большого меча неизменно всегда находился;

На головах у ягнят по волне от руна он отрезал.

Вестники, их разделив, дали избранным в ратях обеих.

275 Царь Агамемнон тогда поднял руки, к бессмертным взывая:

«Зевс громовержец! Велик и преславен ты, с Иды глядящий!

Гелиос, видящий днём всё и слышащий всё в поднебесной!

Реки, Земля, также вы, о, подземные боги, что души

Смертных караете всех тех, которые ложно клянутся!

280 Вы – нам свидетели! Вы клятвы наши святые храните!

Если Парис Приамид поразит Менелая Атрида,

Он и Елену пускай, и сокровища в доме удержит;

Мы ж от троянской земли отплывём на судах мореходных.

Если Париса в бою поразит Менелай светловласый,

285 Граждане Трои должны возвратить и жену, и богатства;

Пеню должны заплатить аргивянам, какую прилично,

Так, чтобы память о ней и у дальних потомков осталась.

Если ж Парис вдруг падёт, а Приам с Приамидами вместе