Николай Секерин - Гендальев

В комнате с рваными обоями на пожранном молью диване спал молодой человек. Он лежал на животе и громко храпел, с уголка рта на подушку медленно стекала слюна.

Телосложением юноша напоминал кенгуру, в том смысле, что тонкое в плечах тело стремительно расширялось в направлении живота и зада. Прыщавое лицо и очки с толстыми стёклами, в которых он спал, выдавали в молодом человеке любителя компьютерных игр и порнофильмов.

Юноша этот был некрасив и неопрятен. Грязные и лохматые чёрные волосы, глубоко посаженые свиные глазки под воспалёнными веками и, напоминавший подгнивший баклажан, нос. Вся его внешность была как бы дополнением к общему убожеству комнаты.

Спал он в одежде и, кажется, во сне обоссался, ибо запах в этом невзрачном помещении распространялся ужасный. Диван, на котором лежал наш герой, стоял напротив старого письменного стола с пузатым компьютерным монитором, беспорядочно разбросанными тетрадями, учебниками, грязными кружками и остатками засохшей еды.

За окном щебетали птицы, занимался жаркий летний день. Заглушая верещание дроздов, грозно прокаркала ворона, и, вторя её резкому крику, из соседней комнаты послышался женский голос:

– Гендальев!

Юноша продолжал спать.

– Мразь ты паршивая, – снова сказал голос.

Помолчал мгновение и добавил:

– Убожество скотское…

Гендальев (а тело, спавшее на диване, было именно им) пошамкал жирным ртом, переложил голову на подушку противоположной щекой и продолжил храпеть.

Некоторое время спустя требовательный женский голос повторил уже громче:

– Ну ты, жирная тварь, просыпайся немедленно!

Действия это не возымело и через пару минут голос лениво, как бы для галочки, прокричал ещё раз:

– Свинья неблагодарная, сопляк!

Гендальеву снился дивный сон. Он путешествовал где-то на тропических островах. В этом сне он не выглядел убогим задротом, здесь он был старше, красивее и сильнее. Они плыли на каком-то плоту по кристально чистой реке. Позади стоял здоровенный негр и правил длинным шестом, а сам Гендальев глубокомысленно смотрел на разворачивавшиеся перед ним пейзажи. К нему прижималась неземной красоты блондинка и нежно обнимала за талию.

Да, в этом сне у Гендальева была крепкая талия, а не обрюзглое пузо.

Он снисходительно повернул голову к спутнице и ответил на поцелуй…

Неожиданно плот перевернулся, и герой оказался в воде.

– А ну просыпайся, тюлень вонючий!

– Что… что…– непонимающе бормотал проснувшийся юноша.

– Я тебе сказала, встал и слушаешь меня!

Он с недоумением обвёл взглядом комнату. Перед ним стояла старшая сестра с пустым ковшом в руках, вокруг была привычная обстановка, а образ блондинки неземной красоты с тропического острова стекал с него вязкой жижей вместе с потом и ледяной водой, что вылила на него сестра.

Синхронизация с реальностью прошла успешно.

Парень возмутился:

– Ты что же делаешь, Оксана?!

Сестра замахнулась и отвесила ему звонкую оплеуху.

– Рот закрыл, штопаный гондон! Сел ровно!

Голова отчаянно болела и, опасаясь новых ударов, непутёвый братец подчинился.

– Ты обоссался во сне, ты видишь это? – сурово указала сестра на жёлтое пятно в паху.

Он стыдливо пробормотал что-то и попытался прикрыть штаны руками.

– Такого раньше не было, – продолжила Оксана. – Я думаю это от того, что вчера ты не просто нажрался, а ещё и добавил чем-то сверху. Трава? Таблетки? – она закончила криком. – Отвечай мне, тварь! ОТВЕЧАЙ, УРОД!

Последние слова она подкрепила новой пощёчиной.

– Оксана, сестра, послушай, – сбивчиво заговорил брат. – Ну, мне же диплом вручили, я закончил учёбу…

Она перебила его издевательским смехом:

– Учёбу закончил? Да тебя не отчислили лишь потому, что я все четыре года ходила и договаривалась, давала взятки и решала твои никчёмные проблемы! Думаешь, без меня бы ты вообще туда поступил? Отродье ты убогое, конченое создание, пустая трата спермы!

Такого он от неё раньше не слышал, видимо нахваталась где-то новых словечек. Это его разозлило.

– Послушай, Оксана, – нахмурился брат. – Ты ведь мне не мать. И всё что ты для меня делала… я, конечно, благодарен, но деньги, имущество, это всё наше общее, я ведь понимаю, да. Наследство от родителей…

– Заткнись!

Она снова его ударила.

– Что ты знаешь вообще о наследстве и о родителях? Твой ублюдочный папаша, который угробил мать и подарил тебе твою сраную фамилию. Он был сумасшедшим! Он был ничтожеством!

Гендальев вскочил с дивана.

– Он был и твоим папой тоже, Оксана! – закричал он.

– Да плевать мне! Не желаю об этом говорить! Сумасшедший козёл, начитавшийся дурацких сказок и сменивший фамилию в честь волшебника. Он псих и не отец он мне! Я плевала на него, он маму убил! И не уводи меня от темы, не уводи, мразь! Я всю свою молодость отдала на твоё воспитание после их смерти, я пожертвовала личной жизнью, всем! Чтобы Витенька выучился, чтобы Витенька смог нормально жить, – она сделала гадливую интонацию. – Витенька был маленьким, у него папа с мамой погибли, он бедненький, он сирота.

– Перестань, Оксана! – вскричал Витя Гендальев.

– Нет, не перестану! Не перестану! Сегодня я решаю: амба! С меня довольно! Мне тридцать пять лет и из-за тебя, паскуда, у меня все шансы остаться старой, одинокой девой! Я ненавижу тебя, я ненавижу тебя, мразь! Ты моё проклятье, ты виноват, ты уничтожил мою жизнь! Надо было тебя в детский дом сдать пятнадцать лет назад, когда сумасшедший козёл папаша сдох, прихватив маму с собой!

Брат злобно уставился на неё и ответил:

– Но ты же не сдала меня в детский дом, чтобы проблем с наследством не возникло? Тебе ведь нужна была эта трёхкомнатная квартира, деньги и всё остальное? А всё ведь пополам, да, Ксюша? Пополам? Пополам?! А?! – он скорчил рожу. – Поровну, сука!

Резкий удар в живот оборвал его кривляния.

В руках Оксаны появилась, невесть откуда взявшаяся, полицейская дубинка. Она ударила его по лицу, потом по спине, по голове, по ногам. Он кричал от боли и корчился на полу, а она продолжала его жестоко избивать.

Наконец она устала и села на стул. Гендальев лежал на полу и приглушённо стонал.

– А теперь попробуем заново. Слушай меня внимательно и не смей перебивать, – сказала Оксана ледяным тоном.

Она уставилась на дубинку в своих руках, помолчала и добавила уже спокойно:

– Вот, одолжила вчера специально для тебя, Витя.

Брат продолжал постанывать, скорчившись у её ног.

– Насчёт наследства, – сказала сестра. – Да, в чём-то ты прав и если честно, будь у меня выбор, я бы сдала тебя в приют, а сама довольствовалась бы своей половиной, но всё было не так просто. Видишь ли, мне тебя было жаль, и я не могла пойти на такие муки совести. Этот поступок, к сожалению, был мне не под силу.