Наталья Медведская - Переделке не поддаётся

– Попьёшь. У тётки имелся старый медный самовар, если, конечно, он ещё цел. Когда мне было девять лет, мы с мамой приезжали к ней в гости. Тётя Саломея ставила самовар в беседке, они подолгу беседовали, а я, набив карманы конфетами, отправлялась гулять на улицу.

Лада фыркнула и снова залилась смехом.

– Тётя Сало-мея…

– Эй! Нормальное еврейское имя. Бабушка Калерия дала его дочери по святкам.

Лада взвизгнула и захохотала в голос.

– Бабушка Кавалерия, назвала кровиночку Сало-имея.

– Тю, дурносмех. Твоё имя тоже можно исковеркать.

– Тётка еврейка?

Тина усмехнулась.

– Грамотейка нашлась. Как может тётка быть еврейкой, если оба родителя русские.

Лада хлебнула воды из бутылки, попыталась успокоиться. Немного истеричный смех клокотал в горле.

– Всё. Всё. А то помру, как Хулиан дель Кас-с-с-аль 1 1 Кубинский поэт Хулиан дель Касаль умер от смеха. Услышав смешной анекдот, он так смеялся, что отслоилась аорта. Скончался от внутреннего кровотечения. .

– Это как же? – поинтересовалась Тина, бросила взгляд на дисплей телефона. – Через полчаса приедем. Пора собираться.

– Он помер от смеха. Ой, ну и имечко у поэта, – хрюкнула Лада.

– Хватит! – прикрикнула на подругу Тина, видя, что смех подруги стал слегка истеричным. – Иди умойся.

Они вышли из поезда на крохотной станции. Лада успокоилась и теперь угрюмо поглядывала по сторонам. Небольшое здание из красного кирпича явно знавало лучшие времена, на крыше сохранились башенки, но их оконца зияли тёмными провалами, флюгер, изображающий паровоз, согнулся и поскрипывал под порывами ветра. Современные пластиковые окна изуродовали старинный фасад, придав ему вид молодящейся кокотки.

– И какого чёрта мы притащились в этот Белозёрск?

Тина, не отвечая, направилась к единственному окошку кассы.

– Добрый день, – обратилась она к кассиру. – Подскажите, как добраться до города?

Заспанная женщина зевнула, махнула рукой куда-то влево.

– За вокзалом на пятачке стоят маршрутки и такси.

Тина подняла сумку, тронула подругу за плечо.

– Лад, ты же всегда любила новые места. А этот город маленький, но древний, ему больше пятисот лет.

– А если бы ты не согласилась присмотреть за домом, пока тётя Сало-мея? – тут она не удержалась, хрюкнула, – ухаживает за Калерией?

– Пришлось бы маме брать длительный отпуск. Получается, нас как нельзя вовремя уволили.

Лада повесила маленькую сумку на плечо, оторвала от асфальта большую.

– А просто закрыть дом не вариант?

Тина замялась. Лада шлёпнула сумку на тротуар.

– Та-а-ак. Признавайся, в чём подвох?

– Тётке шестьдесят и ей всё время кажется, что дом без присмотра или ограбят, или подожгут, к тому же надо за хозяйством присмотреть. За молоком от козы покупатели приходят, – Тина двинулась вперёд.

Лада потащилась следом.

– Вот оно! Бесплатную рабсилу нашла. Слушай, – вдруг осенило её. – Кто присмотрит за домом в сентябре, когда мы уедем?

– Тётя вернётся. Похоронит бабушку и вернётся.

Лада оторопела.

– Чего? Как это похоронит? Откуда ей знать, что мать умрёт в определённое время?

Тина поставила сумки и вытерла вспотевший лоб носовым платком.

– Бабушка знает, потому и попросила старшую дочь приехать и побыть с ней последние дни.

– Бред. Твоя бабка экстрасенс?

– Нет. Она травница.

В глазах Лады загорелся интерес.

– А почему ты раньше мне ничего не говорила? А твоя мама тоже? А ты?

– У мамы изредка проявляется слабый дар. Она видит знаки смерти. Так его и другие внимательные люди видят. – Вопрос о себе Тина благоразумно проигнорировала.

– А тётя?

– Тётя если получится, примет дар от умирающей матери.

Лада поёжилась.

– Жуть. А что за дар такой?

– Бабушка лечила травами, иногда пропавшее добро отыскивала, на воров указывала.

– Как интересно. А ты вредина молчала.

Тина подняла сумку. Завернув за угол здания, они увидели с десяток такси и несколько маршруток. На вопрос Лады водитель ближайшего такси ответил:

– Улица Вишнёвая – самая дальняя часть города. За пятьсот тугриков довезу. Учтите, маршрутка туда не ходит, будете с сумками по грунтовке тащиться.

В десяти километрах от железнодорожной станции однообразная картина за окном машины, ровные поля, засеянные пшеницей, подсолнечником или кукурузой, сменилась на более интересную. Сначала появились небольшие рощицы, перемежающиеся всё теми же полями, но ближе к городу лес стал гуще и вскоре за окном стали мелькать разлапистые сосны, пышные лиственницы, высокие дубы и тонконогие осинки. Лада оживилась.

– Ух, ты! Вот это красота.

Водителю явно импонировал восторг пассажирки.

– Вы ещё наши озёра не видели. Вода в них чистая-чистая. Ведь недаром город Белозёрском называется, белая светлая водичка и в озёрах, и в речке, и в родниках. А вообще город окружён лесом. На окраинах люди грибы буквально за собственной калиткой собирают.

– Замечательно. Жаль я в грибах полный ноль, но есть их очень люблю.

Водитель засмеялся.

– Тогда за грибами будешь охотиться на рынке.

К удивлению Лады частные дома в Белозёрске оказались вовсе не деревянными, даже совсем старые с маленькими окошками возводились из самана или камня.

– Интересно, почему в средней полосе России, в Подмосковье много бревенчатых домов, а у нас в Краснодарском крае их нет? Хотя лес и там, и у нас.

– А я как-то не задумывался об этом, – удивился водитель. – И, правда, почему? Может, у них с камнем проблемы? Или глины не хватает. А у нас карьер с хорошим известняком, да и глина в достатке.

Дороги в Белозёрске ничем не отличались от дорог в их родном Дмитрове. На окраинах выбоины и ямы. Лишь ближе к центру появился новый асфальт, да и сама дорога стала шире. Лада попросила водителя провести их через весь город, ей хотелось хоть немного осмотреть его, чтобы знать, где предстоит провести лето.

– Если не считать центра, то ваш Белозёрск большая деревня, – сделала она заключение.

Водитель не обиделся.

– Зато воздух у нас чистый, город зелёный и уютный. И не такой уж маленький – сорок тысяч жителей.

– Не пустяк, – хмыкнула Лада.

Тина с удовольствием узнавала знакомые улочки и перекрёстки, город совсем не изменился с момента её последнего пребывания здесь. Время словно застыло в Белозёрске.

Через двадцать пять минут водитель высадил пассажирок у небольшого дома, стоящего в конце прямой как стрела улице. По соседству с домом тётки Саломеи располагались ещё две полуразрушенные постройки больше напоминающие сараи. За этими халупами начинался негустой лиственный лес. Ухоженность подворья Саломеи только подчеркивала заброшенность домов. Тина открыла калитку, тотчас в глубине двора зазвенели колокольчики. По тропинке из деревянных плашек девушки приблизились к дому, поднялись на крыльцо. Тина вытащила засунутый в щель между досками листок бумаги.