Илья Полетаев - Летопись голодной стали. Ростки зла

«Окольничьи», – прочитал наёмник вывеску, после чего посмотрел на сторожил, что лениво несли своё ночное дежурство. Шагающий непрерывно остановился, перевёл взгляд на тракт и вперился глазами в тёмные силуэты, что постепенно вырисовывались из мрака.

– Кто такие будете? – спросил он дребезжащим, прокуренным голосом.

Дункан вышел на островок света. Вблизи он отчётливо рассмотрел физиономии караульных. Один был тощий, второй, что дремал до сего момента, толстый, заросший щетиной. Третий от него не сильно отличался. На вид ему было около пятидесяти, среднего роста, лицо закрывала поседевшая щетина. Все трое были одеты в серое засаленное пальто, перехваченное ремнями, на головах сидели тонкие меховые шапки.

– Путники, устали с дороги и ищем, где обустроить ночлег. Пустите нас в деревню? – спросил Дункан.

Мужчина с факелом внимательно осмотрел его, после чего подошёл к коню и посмотрел на девушку. Елена укуталась в накидку, спрятавшись под капюшоном.

– Откуда путь держите?

– Из Старого Дуба. Едем на юг.

– Не очень то хорошее время вы выбрали для путешествия. – Караульный обошёл коня вокруг, внимательно осматривая его, ещё раз кинул взгляд на девушку и остановился возле наёмника.

– Сейчас хороших времён не дождёшься. А ехать нужно было. – Дункан посмотрел на него.

– Да, времена нынче поганые. Кругом одно отребье ошивается. Ходют по ночам по трактам, всякие каверзные дела учиняют. Разбойники, одним словом. Ночью ходят либо разбойники, либо нелюдь какая-нибудь. Вампир, например, или ещё чего.

– На вот, убедись. – Дункан открыл рот и показал ему свои зубы. – Видишь, нет клыков. Значит, не вампир я, а обычный человек, уставший с дороги.

– А она кто? – он указал факелом на девушку.

Дункан посмотрел на девушку.

– Это моя племянница. Гостили в Старом Дубе у нашего знакомого, вот едем теперь домой.

Сторожила сухо пожевал что-то во рту, пристально смотря то на наёмника, то на девушку, не желая так просто отставать от них.

– Осмотреть тебя надобно. Сам понимаешь, кого-попало в деревню мы пустить не могём. А ночью правила ужесточаются, проверяем каждого путника.

– Ну если без этого никак… – Дункан слабо вздохнул.

– Никак.

Наёмник чуть отошёл, расставил руки, показывая на поясе свой меч.

– Оружие ещё имеется?

– Только то, что ты видишь. В сумках на попоне коня барахло всякое.

Мужчина внимательно осмотрел Дункана, потом посмотрел на девушку.

– Ну ка-сь, растопырь-ка плащёвку свою, девочка.

Елена взглянула на Дункана. Тот кивнул ей. Девушка осторожно откинула плащ.

– Яркое платьице. Богатое, сразу видно. Подумал бы, что вы купцы какие-то, помещики или обычные торговцы. Вот если бы только ты не был увешан мечом и кинжалами, и не был бы в таких доспехах. Откуда у тебя пятна крови?

Дункан выругался про себя, но с виду лишь слабо вздохнул.

– Куда сейчас ехать без оружия? Без оружия, как без рук. А доспехи я натянул на себя… Так это мне от брата достались. Воевал он когда-то в армии. Недавно умер от болезни. Его дочь теперь со мной ездит. А доспехи спасут от внезапного пера под ребро. Сам же сказал, что в округе всякое отребье ошивается. На одних вот наткнулись неподалёку. Еле отбились.

Мужчина почесал щетинистую щеку. Потом ещё раз взглянул на девушку.

– Устали с дороги мы. И очень сильно. Рассказали бы больше, будь мы при других обстоятельствах. – Постепенно голос наёмника становился всё грубее, раздражительнее. При свете факелов, висячих на балках, его глаза слабо отблёскивали их огоньки.

Караульный посмотрел на него, вздохнул.

– Ладно, проезжайте. Корчма прямо по дороге слева.

– Премного благодарен. – Дункан потянул поводья и повёл коня вперёд. Караульный отошёл и посмотрел ему в спину недоверчивым взглядом. Потом развернулся и вновь зашагал взад-вперёд, смотря в тёмную пропасть прямо на горизонте.

Конь медленно шагал по грунтовой дороге. Елена внимательно оглядывала протекающие мимо них ставни окон. Возле порогов некоторых домов кто-то сидел, курил или пил. Пришедших мимо они награждали гнусным, недоверчивым взглядом. От их вида девушка слегка поёрзала в седле.

– Разве можно жить в таком убогом захолустье? – спросила она.

– Таких деревень в округе полным-полно. Да и жизнь здесь разительно отличается от жизни в столице. А какая жизнь, такие и люди.

Корчма показалась за очередным домом. Большое одноэтажное строение немного отдалялось от дороги. Перед входом распростёрлась площадка со стойлом, стояла небольшая таблица с множеством листовок. Рядом находились местные постояльцы, курили и беседовали на разные темы.

Дункан подвёл коня к стойлу. Двое неподалёку стоящих кинули ему в спину подозрительные взгляды. Один из них, вынув изо рта люльку, фыркнул:

– Ещё один приезжий. Пропади они все пропадом.

Это шипение наёмник уловил отчётливо, но внимания не подал. Молча спустив девушку на землю, он подвёл коня к стойлу с сеном и привязал его. Елена же взглянула на двоих мужчин – один был стар, ворчлив, второй моложе, но лица обоих имели одинаковое выражение, – а те отвернулись, продолжив свою тихую беседу.

Наёмник не спеша пошёл в сторону входа, на миг остановившись возле таблицы, вбитой на длинном черенке в землю. Его глаза пробежали по листовкам, прикрепленным к деревянной поверхности железными кнопками.

– Что это? – спросила Елена.

– Новостная таблица. – Дункан внимательно осмотрел каждую листовку. – Здесь же могут попасться разные заказы на задания, просьбы о помощи. Никогда не будет лишним заглянуть, вдруг какая-нибудь работа найдётся. Но сейчас не в этом дело.

– Понимаю. – Елена, плотнее спрятавшись под капюшоном, осмотрелась.

– Ничего из того, что могло бы нам доставить неприятности. – Дункан посмотрел на девушку и пошёл вперёд, в сторону входа в корчму. Прямо перед ним дверь распахнулась, и из корчмы вышел сильно опьяневший мужчина, расхаживая шатающейся походкой. Пропустив его мимо, наёмник вошёл в помещение.

На смену ночному мраку пришёл тёплый свет горящих на стенах в канделябрах свечей. Помещение корчмы было продольным, густо заставленным столами, половина из которых пустовала. В углу в каменном очаге трескал огонь, разнося по всему залу теплоту и ярко-мерцающий свет.

Наёмник обошёл столы и подошёл к стойке с корчмарём. Мужчина, лет сорока, с бурыми бакенбардами на щеках, в белом фартуке протирал кружку серой тряпкой. Елена аккуратно виляла следом за наёмником, скрывая своё лицо под тканью капюшона, и остановилась позади него, осматриваясь. Сидевшие за столами постояльцы на миг кидали им в спины взгляды, после чего вновь курили, пили, ели или просто разговаривали. Здесь не было шума, а была какая-то неприятная тишина, прерываемая голосами посетителей. Да и говорили они не громко. Даже смех был какой-то приглушённый, осторожный, словно избегали посетители громкого веселья, ни то от страха, ни то от осторожности, ни то от неприязни к этому.