Анастасия Корепина - Остров Невезения

– Ну, как ты себя чувствуешь, доченька? – весело спросил дон Хосе, подходя к девочке.

Она не слышала его, глядя вслед удаляющимся мужчинам.

– Эля!

Она вздрогнула и обернулась.

– Что ты с ним теперь сделаешь? – спросила девочка.

– С кем? – будто не понял Манидо.

– С тем юношей. Его будут пытать, да?

– Ах, с этим! – дон Хосе опять заулыбался. – Если ничего не скажет, то придется. Да ты не волнуйся, я в лепешку разобьюсь, но вырву у него тайну. Подумай, Эля, мы станем очень богатыми, этот парень действительно знает место, где спрятаны сокровища. Их там так много, что я даже не решусь назвать точную цифру. Когда он мне скажет, где это место, я привезу все богатства сюда, куплю себе большой дом, нет, несколько домов, потом найму огромную армию и флот, с ними завоюю всю Европу и страны Востока и стану там императором. У меня будет роскошный дворец, нет, два дворца, то есть штук пятьдесят, а потом…

– А что будет с ним? Ты сломаешь ему жизнь, изуродуешь… Так нельзя! – голос Эльмиры дрожал.

– Подумаешь, сломаю! Подумаешь, изуродую! Да мне нет до него никакого дела! Грязная тварь! Рано или поздно этот щенок не выдержит и расколется, а потом я его убью. Вот так! – дон Хосе медленно потирал руки.

– Я знала, чем ты занимаешься, но никогда не думала, что ты настолько бесчеловечен! Не знаю как, но я помогу ему сбежать!

– Ха, как же! Сейчас ему, наверное, уже перерезали сухожилия на ногах, он не удерет. Вряд ли в ближайшее время сможет сделать хоть шаг самостоятельно и на всю жизнь останется хромым. Если вообще выживет…

В немом изумлении и ужасе Эльмира подняла на него свои голубые глаза.

– О нет!.. Хромым!.. Как ты можешь быть таким жестоким? Отпусти его, пожалуйста, пока не поздно! Я никогда тебя ни о чем таком не просила, но ради меня, отец, отпусти!

– Ради тебя?! – он рассмеялся. – Да кто ты мне? Всего лишь падчерица! – тут Манидо побледнел и закрыл рот рукой. – Нет, нет, это неправда! Ты ведь веришь, что это неправда?

– Верю, – машинально ответила Эльмира. Она все еще была слишком глубоко потрясена трагедией, разыгрывающейся в жизни совсем незнакомого ей человека, чтобы обратить внимание на странные слова стоящего перед ней дона Хосе.

– Ну и хорошо, малышка. Ладно, мне пора! – он развернулся и отправился на задворки, туда, куда утащили пленника.

– Отпусти его, прошу тебя! – крикнула ему в спину Эля.

В несколько прыжков она догнала толстяка и повисла на его плече, надеясь хоть как-то задержать его. Манидо одним движением стряхнул ее и быстрыми шагами пошел дальше, чтобы предаться своему страшному занятию.

Эля вздохнула и, закрыв лицо руками, убежала в дом. Там она поднялась по лестнице и закрылась в своей маленькой уютной комнатке. Девочка упала на кровать и уткнулась лицом в подушку. Она не понимала, что с ней происходит, почему этот чужеземец, которого ее отец (или отчим?) привел с собой на цепи, так запал ей в душу. Что это – любопытство, жалость или что-то еще, гораздо более сильное и глубокое, но пока недоступное ей? Одно она знала точно: именно в этот момент дон Хосе Манидо терзает своего пленника, пытаясь вырвать у него тайну сокровищ.

И как раз в это самое на другом континенте, на далеком уединенном острове, образовавшемся в заполненном водой жерле древнего вулкана, замолкли птицы в кронах деревьев, словно прислушиваясь к чему-то. В лучах солнца ослепительно блеснул алмаз, наполовину присыпанный землей у самой стены прекрасного золотого дворца, который занимал добрую часть этого острова. Алмаз был огромен, очень огромен. Прозрачный, как слеза, но в самой глубине его что-то было, темное, тревожащее. Оно мрачно вспыхивало алым отблеском крови, когда орудия пыток калечили и раздирали тело загадочного пленника дона Хосе.

Наступил вечер. Вся семья – дон Хосе, Андро и Эльмира – собралась за ужином. Манидо молча уплетал за обе щеки жареную курицу, а двадцатилетний Андро забыл про еду, пытаясь рассмешить Элю, которая о чем-то сосредоточенно думала.

Андро был худощавого телосложения и вообще очень некрасив собой. Его лицо с бесцветными невыразительными глазами и обрамленное жидкими рыжими волосами больше походило на звериную морду. У него были глубоко впавшие глаза, острый нос с неестественно большими ноздрями, квадратная, выставленная вперед, вечно жующая челюсть с обвислыми губами, которыми невозможно было прикрыть кривые желтые зубы. Он жил в этом доме с давних пор, хотя, как знала девочка, он не был сыном дона Хосе и даже не приходился ему родственником.

Хоть и пыталась эта образина рассмешить Элю своими плоскими шутками, ей было не до смеха. Ее всерьез встревожила судьба пленного юноши. О жестокости того, что с ним недавно вытворяли, красноречиво говорили пятна крови на руках Андро, видимо, не замеченные им, когда он умывался. Девочка знала, что Андро помогал Манидо в его страшных занятиях.

После ужина Эля подошла к дону Хосе.

– Послушай, если ты не хочешь отпустить его, то позволь мне хоть повидать его! – взмолилась она.

– Хорошо, сходи, полюбуйся на него, – неожиданно согласился Манидо. – Но тогда завтра утром я отправлю тебя к тетке Терезе. Нечего девушке делать в этом доме! Проводите ее! – он усмехался и перемигивался с Андро.

– Сомневаюсь, что она сумеет привести его в сознание, если до этого не грохнется в обморок сама, – сказал Андро, едва Эльмира ушла.

– Ага!

Они оба заржали.

Спустя несколько минут сопровождавший ее по подземным коридорам охранник открыл перед ней массивную железную дверь одной из самых дальних камер подземелья. Эля шагнула вперед, едва не поскользнувшись на осклизлом полу. Мужчина захлопнул за ней дверь, предварительно укрепив на стене камеры пару горящих факелов.

Когда ее глаза привыкли к полумраку камеры, она увидела пленника, подвешенного за скованные руки на цепи, свисающей с потолка. Одежды на нем не было, кроме окровавленного куска ткани, обмотанного вокруг бедер. Вся спина его превратилась в сплошную кровавую рану, с плеч было выдрано несколько кусков мяса, губы разбиты, один глаз заплыл, а на левой скуле ярко алело выжженое раскаленным железом клеймо в виде круга с буквами Х.М. внутри. Эти буквы – инициалы Хосе Манидо. Девочка увидела также на ногах юноши две глубокие раны с запекшейся кровью. Перерезали сухожилия… Хромой навсегда… Все крупное смуглое тело его было в многочисленных кровоподтеках и ссадинах. На шее по-прежнему был надет железный ошейник. Только сейчас Эльмира заметила, что ошейник этот с внутренней стороны был снабжен острыми шипами. Голова пленника бессильно свесилась на грудь и, похоже, он был без сознания.

Эльмира сдавленно охнула, вдруг почти физически ощутив боль, раздирающую его крепкое смуглое тело. То, что с ним сотворили, – было ужасно и бесчеловечно. Кусая губы, девочка подошла к нему.