Владимир Титов - Медальон

Капитан, сжав ладонь в кулак, пытался сдержать себя. С его лба падали капельки пота то ли от духоты помещения, то ли от напряжения. Что могут с ним сделать за упоминание Сен Току?

– Адмирал, вы не понимаете. Если мы не используем подлодку, не только восемь с половиной тысяч воинов умрут. Ваша честь, как военачальника, окажется под угрозой. Вы ведь можете спасти их от предстоящей смерти.

Этот разговор уже выходил за рамки простой офицерской просьбы, это был вопрос чести и справедливости. Пожертвовать секретным оружием или восьмью с половиной тысячами жизней?

– Слушай, капитан, я не знаю ничего про Сен Току. Если есть просьба поскромнее, я помогу, чем смогу, но если на этом всё, то выбирайтесь оттуда… Конец связи.

На этом разговор двух офицеров завершился. Оттука не смог добиться, чего хотел. «Наверное, это конец», – подумал он.

Наша жизнь – росинка.

Пусть лишь капелька росы

Наша жизнь – и всё же…

После разговора адмирал Кимура вышел из своего кабинета покурить. Он ещё не мог нормально двигать рукой – боль в плече от недавнего ранения выводила из себя, поэтому он попросил сидящего рядом связиста помочь ему поджечь сигару.

– Ну почему именно сейчас? У нас нет ни средств, ни людей. Я не могу рисковать подлодкой, но рисковать людьми еще хуже. Тока, вызови ко мне капитана Хоши Канэко.

Связистка Сугавара Тока начала быстро нажимать на клавиши телефонного аппарата, чтобы сделать вызов.

Через какое-то время раздался тихий стук в дверь, и вошла юная девушка с чёрными волосами до плеч и идеальной осанкой, которой позавидовал бы любой. Глаза её горели зелёными сапфирами. Она, словно кошка, подкрадывающаяся к жертве, прошла в кабинет, и, не дождавшись ответа, представилась капитаном второго ранга Канэко Хоши.

– Здравствуй, Хоши. Можешь присесть в кресло, разговор будет долгим, – радушно поприветствовал её адмирал и даже потушил сигару, после чего достал из стола папку с документами и передал в руки Канэко. – Думаю, вы знаете что это, а то объяснять действительно долго и нудно, но если…

Резкий, уверенный голос прервал его одной фразой:

– Так точно, адмирал. Что от меня требуется?

Кимура попросил связистку покинуть кабинет и сделать чай для него и его подчинённой. Он мог начать этот разговор только без свидетелей.

– Отлично, это упрощает дело. Моя милая Хоши, вы же слышали о вторжении на острова Атта и Кыскэ? – Кимура улыбнулся, чтобы девушка немного расслабилась, но та сделала лицо ещё серьёзней и кивнула в ответ на заданный вопрос.

– Тогда не будем тянуть. Вот документы по секретному оружию. Подводная лодка класса Сен Току: экипаж сто сорок четыре человека, 14,7 узлов, погружение на сто метров, но, самое главное, она может перевозить гидросамолёты с торпедами и бомбами. Вам, наверное, интересно узнать, почему здесь именно вы? Вот что мы знаем о вас. Четыре победы в мелких стычках во время битвы за Мидуэй, два затопленных авианосца и семь разрушенных крейсеров. Многие считают вас легендой, они зовут вас дьявольской русалкой. Говорят, вы оставляете на месте сражения свой фирменный след – русалку, выцарапанную на обломках кораблей.

Наконец девушка изменилась в лице – смутилась то ли от похвалы, то ли от того, что её считают примером для подражания.

– В общем, император вами доволен, поэтому никому, кроме вас, я не могу поручить эту миссию. Берите эту папку и отправляйтесь изучать ваш новый офицерский состав. Ах, да, чуть не забыл. Как я помню, капитан Рэй Оттука был вашим сокурсником в морской академии. Я прав? Так вот, возможно, вы скоро встретитесь.

Девушка поклонилась и вышла из кабинета. Адмирал же достал недавно затушенную сигару и попробовал её поджечь, но плечо снова дало о себе знать, и тогда Кимура позвал свою верную связистку Току на помощь.

Погода на Тихоокеанском фронте не переставала удивлять. Ближе к полудню выглянуло мутно-алое солнце, и капитан второго ранга Хоши с наслаждением наблюдала за этим чудом. Что ещё может так впечатлить девушку, как тёплый бриз, синий сверкающий океан и солнце, напоминающее о том, что в мире есть что-то важнее победы над американцами и этой службы? Однако она не могла забыть об этих вещах – армия была делом её жизни. Девушка, что могла стать учителем или врачом, как поступило большинство её подружек, выбрала другой путь – путь своего отца, который давно погиб на затонувшем крейсере Хацусэ.

Она не знала, при каких обстоятельствах он погиб, но, к сожалению, на войне такое случается. Было ли это случайностью или нет – кто знает?

Недалеко от Порт-Артура. 14 мая 1904 года.

– Капитан, вы уверены, что нам стоит отплывать на одиннадцать миль от крепости? Японский дозор не дремлет в этих водах, – с тревогой сказал мичман Пётр своему капитану, Фёдору Николаевичу Иванову, но тот лишь с улыбкой ответил:

– Кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Хотя нам, Пётр Георгиевич, пить рано. Мины ставить нужно вовремя и безукоризненно.

Фёдор Николаевич знал, что делает. Ранее он разговаривал с контр-адмиралом Вильгельмом Витгефтом, и тот дал добро на расстановку минного поля только на восемь миль. Но что это за расстояние? Ни один японский крейсер не подплывёт так близко. Поэтому при таких хороших погодных условиях Фёдор Николаевич решился на свои одиннадцать миль.

– Ну что ты там возишься, Петруха? Давай уже быстрее, пока и в правду дозор нас не засёк, – поторопил парня юнга Витька Шустрый. Ему дали такое прозвище, потому что он всю работу делал шустро, даже мины клал быстро, но при этом ровно и качественно. Поговорка про первый блин явно не имела к нему отношения. Все мужики ему завидовали, ведь за его успехи Фёдор Николаевич платил больше, да и нравился ему Витька.

– Всё, уходить пора, товарищ капитан. Мы сделали, как просили, уж дай Бог японцев подловить, – сказал Петруха и завёл двигатель миноносца.

На следующий день, ровно в половину одиннадцатого утра, в комнату капитана Иванова вошли двое рядовых. Взяв под руки, они проводили его в канцелярию адмирала Витгефтона. Там он услышал следующее:

– Дорогой Фёдор Николаевич, что должно последовать за нарушение приказа от вышестоящего лица? Или… нет, погодите-ка, от приказа начальника эскадры, контр-адмирала, то есть от меня?

Фёдор Николаевич побледнел. «Неужели всё так серьёзно?» – думал он, со злостью сжимая свой мощный кулак. Но его мысли прервали.

– Однако я расскажу вам одну удивительную историю о двух броненосцах и минном поле на одиннадцать миль.

В этот момент Иванов совсем растерялся. Он не мог пошевелить даже бровью. Неужели это конец его карьере на флоте? И, что самое страшное, неужели трибунал или даже расстрел?