Роман Корзун - Мой побег в Эльдорадо

Коммунистическая партия Италии оказывала живую поддержку в борьбе с такими явлениями. Один раз я был свидетелем того, как они помогли одному румыну вернуть свои деньги, заработанные за три месяца по-черному. Хозяин только и отделывался обещаниями. Тогда обманутый румын пошел к коммунистам, офис которых, кстати, находился недалеко от вокзала Термини, и попросил помочь. Они ему сказали, что он должен выбить из хозяина подписку о том, что тот обязуется выплатить положенную зарплату и тем самым признать, что должен деньги. Хозяин-итальянец, видимо, надеялся, что сможет таким образом надолго избавиться от нудного румына, и подписал бумажку. Тут его и настигла беспощадная Фемида, которая обязала его не только выплатить по долгам, но ещё и отдать огромный штраф за то, что нанимал чернорабочих. Наверное, не многим так повезло, иначе бы случаев обмана в итоге было гораздо меньше. Итальянские коммунисты занимались благотворительностью, трудоустройством, распределением жилья для бездомных и нуждающихся и многим другим. Иными словами, никакого сравнения с коммунистами советскими.

В этой ночлежке я познакомился и подружился с некоторыми ребятами, которые показали и рассказали интересные вещи. Например, где можно ещё поесть бесплатно, где проводить время, пока закрыта ночлежка. Насколько я помню, арабы, будь то марокканцы или алжирцы, меньше всего работали. Их будто всё устраивало. Может, они занимались чем-то другим. Но они очень любили проводить время в центре для беженцев (а туда пускали только тех, кто имел статус просящего убежище или беженца) при англосакской церкви. В итоге моё расписание стало выглядеть приблизительно следующим образом: рано утром в 6 часов – подъем. Причём поднимали нас как в армии: наш смотритель включал очень яркий свет и громко выкрикивал: «Buon Giorno!» [21] Доброе утро! В первый раз я опешил от этого. Сердце просто в пятки выскочило. Потом привык.

После душа и завтрака, который состоял из кофе с молоком и какой-то булочки или панеттоне, нас «выгоняли» на улицу, никто не мог остаться в ночлежке. Хорошо, что хоть свои вещи можно было там оставить. Но для нас, тех, кто жаждал работать, это только лучше – дополнительная мотивация идти на «депозит» и ждать в надежде, что, может, сегодня повезет и перепадет какой-то заработок. В случае если везло, появлялась работа на один день или на несколько вперед. Если работы не было, что случалось чаще, после одиннадцати приходили в английскую церковь, в распоряжении которой было большое помещение, использовавшееся в качестве центра для беженцев, где мы общались, играли в настольный теннис, смотрели огромный телевизор или учили английский. Это место спасало, ведь занятий хватало. Скитаться по улице – очень плохая альтернатива. Потом на обед, потом снова в центр и опять в ночлежку.

Дни проходили быстро. Как-то раз я увидел полицейского, проверяющего у «деда» списки жильцов. «Надеюсь, меня там проверили?» Это был залог получения одноразовой помощи. Я слышал от многих, что правительство Италии старалось, где это возможно, деньги не выдавать. Затягивали с выплатой, искали разные поводы, в конце концов дожидались, когда просящим убежище отказывали и, соответственно, забирали документ, подтверждающий этот статус, и тогда, если не было другого действительного документа, банк отказывался выплачивать помощь. Опасаясь такого исхода, я однажды, обойдя охрану, зашел в какое-то министерство. Надоумил меня туда пойти один тип из бывшего СССР, создававший впечатление умного человека. Охрана меня вроде и видела, но, может, подумала, что я принадлежу какой-то группе посетителей, заходивших в то же самое время. Может, их смутил мой уверенный шаг, и они ничего не спросили. В любом случае я прошел внутрь, выяснил уже там, где находится ответственное лицо, и попал, можно сказать, к нему на прием. Зашел в его кабинет без особых церемоний и, глядя на его испуганное лицо и лицо растерянной секретарши, стоявшей рядом с ним, без смущения спросил:

– Когда я получу свои деньги?!

Чиновник ошалел. Он даже не понял, о каких деньгах идет речь. Не исключаю, судя по его виду, что он подумал, что я пришел его ограбить. В конце концов он выдавил из себя встречный вопрос:

– А как вы сюда попали?

В этот момент я понял, что не имел права заходить внутрь и что олухи-охранники меня проворонили. Тут же заскочил ещё один человек из охраны и предложил пройти с ним. Пока мы направлялись к выходу, он попросил показать, кто стоял у входа, когда я заходил в помещение. Я не стал выдавать ему хороших людей и сказал, что не помню. Мы подошли к первым попавшимся. Он начал их спрашивать, как так случилось, что я смог пройти мимо них. Они недоумевали. Короче, я понял, что попал сюда случайно, приема граждан тут не практиковали и что пособия у меня после этого похода точно не прибавится.

По истечении месяца мне уже нужно было переходить на другое место. Это время неминуемо приближалось. Я начал привыкать к новому образу жизни, зарабатывать удавалось немного, но ощущался определенный ритм жизни, который прибавлял энергии и оптимизма. Чаще всего это были разовые подработки: когда на стройке подсобным рабочим, когда в саду, когда просто помогал с переездом. За день платили не больше 80 тысяч лир.

Однажды, когда я стоял на бирже немного в стороне от толпы, возле меня остановился небольшой грузовичок. Водитель спросил, согласен ли я на легкую подработку, но за 45 тысяч лир в день. Я подумал, торговаться времени не было, вот-вот подбежит толпа, и точно кто-то найдется даже за меньшее количество денег. Я согласился и правильно сделал. Оказалось, работа заключалась в том, чтобы помогать уже не молодому дядечке развозить напитки по ресторанам. Надо было выгружать из грузовика и потом подвозить на тележке минеральную воду или баллончики с пивом или газировкой. Благодаря этой работе, на которой продержался две недели, я смог осмотреть все окрестности Рима. Мы объездили центральные и для меня совершенно новые и незнакомые закоулки Рима. Забирались за город, в поселки, лежащие очень высоко в горах, добираться до которых нужно было по крутым серпантинам. Однажды мы побывали в отдаленной деревушке на вершине горы, где жизнь протекала, казалось, будто ещё в середине XX века. Глядя на поселение снизу, никогда бы не подумал, что туда можно забраться на автомобиле. В основном там все ходили пешком, иногда встречались лошадиные повозки. Мне вспоминается мгновенье, в которое мне показалось, что попал в прошлое – во времена Муссолини. Именно так я представлял себе эти времена: вокруг темно-зеленая растительность, ни одного признака современной цивилизации, природа погружена в себя. Как никогда ощущалась относительность времени. На скамеечке сидело несколько пенсионеров, эмоционально, но негромко общающихся на политические темы. Итальянская идиллия!