Антон Ружейников - Первый танец Рапсамаш

– Какой ужас, Рапси! Что же случилось, м? Надолго? Надеюсь, всего до вечера. К вечеру ее выпустят, м? – Иттира понимающе закивала и принялась что-то искать.

– Боюсь, мы больше не увидим ее, ба. Она очень сильно ее разгневала.

– Какой кошмар, Рапси! Как же так?! Ох, бедная-бедная малышка Арти… Как же так, как же так?!

Было видно, что старушка удивилась сообщению Рапсамаш, но переживания она отыгрывала неубедительно. Неужели она думает, что этот кот – какой-то лазутчик? Может, ему тут кошачьей мятой намазано, или ему просто нравится сидеть здесь. Странно, почему сейчас? Наконец, ворожея достала какой-то маленький мешочек.

– Ты уже сказала маме, м? Как бы ей не стало хуже от этого. Вот тебе еще одна мазь, успокоительная. Мажь ее внимательно и при хорошем свете! – Иттира чуть-чуть приоткрыла мешочек: в нем была какая-то светящаяся субстанция. Рапс поняла – этим можно что-то намазать, чтобы осветить себе путь в шахтах. Что ж, хоть какое-то подспорье.

– Какой кошмар, какой ужас! Обе дочери скоро покинуть мать, ужасно. Ты уже знаешь, когда тебе танцевать, Рапси, м?

Этим вопросом она хотела узнать, сколько у нее времени на приготовления.

– Через четыре или пять дней, ба.

– Завтра у нас праздник, помнишь, м? Придешь?

– Да как же, если Арти сгинет в клетке, чего праздновать?

– А ты на лучшее надейся, детка. Приходи завтра. Дядя твой будет, сынки мои, да много кого еще.

– Только без еды…

– Как будто нам впервой голодать! Да, Рапси, давно такого не было, но ничего, не зря ж запасали!

– А стража не помешает?

– Да им противно и смотреть на такое, как рабы забавляются. Раз в год нам положено, вот мы и соберемся. Чего бояться-то, м?

– Я лучше побуду с мамой. Не хочу оставлять ее одну.

Праздником она называла день рождения их первого правителя, Ллеолириана Ба Мора Аммадитра. Тауларам разрешалось раз в год устроить недолгие посиделки в тишине тоннеля, вспомнить былое, обсудить настоящее. Такое собрание как нельзя лучше подошло бы для более детального обсуждения их плана, но оно так же и опасно – стража будет начеку. Рапсамаш понадеялась, что разговоры там не будут столь же двойственны, как ее разговор с Иттирой, иначе у нее наверняка голова разболится.

– Ну ты ступай, мази маме принеси, а про сестру… Жаль ее, малышку, но ничего не поделать. Так же, Рапс, м?

– Да, чем тут поможешь? Это ж клетка. Разве что умолять Кавира пощадить ее, – Упомянув стражника, Рапс невольно поморщилась.

– Поосторожнее с ним, Рапси. Он, может, тебя-то уже и не может тронуть, но на других отыграется, дай только волю.

Иттира разложила все принесенное Рапсамаш с кухни по кучкам, по какой-то только ей одной известной схеме. Поводя пальцем над каждой кучкой, над некоторыми она задерживала свой взгляд и задумчиво смотрела на девушку. Видимо, в этих кучках не хватало того, что Рапс не успела украсть. Девушка пожала плечами.

– Ну ничего, ничего, Рапси. Мы и так живем неплохо, да, м?

– Мне вообще не на что жаловаться, ба. Меня и бить то перестали, и живу с мамой, а не в бараке.

– Такое отношение у Эклата к его «ценностям». Видимо, считают тебя весьма ценным товаром. Как думаешь, м?

При упоминании Эклата Рапсамаш вспомнила, что на кухне говорили о прибытии какого-то Командора. Не будет ли это помехой для них? Как сказать об этом Иттире?

– Ба, а как, говоришь, называлась столица Эклата?

– У ты, девочка моя, историй послушать захотела, м? – старуха склонила голову, поняв, что вопрос задан не просто так, – Шардин называется она, Шардин. Далеко она отсюда, к Западу через хребет, и еще долго через леса, да через степи.

– Наверное, долго добираться было бы.

– А ты как думаешь, почему Дерринронд назван «Городом Дальних Земель», м?

– Путешествие бы потребовало много припасов, да? Сколько ж похлебки, наверное, понадобилось.

– Не столь уж и много, коли охотиться можешь. Главное-то – хребет пересечь, а там уж, будь с тобой свита из охотников, по лесам дичи много бегать должно, как рассказывала прабабка моя.

– Будь я какой-нибудь важной особой Эклата, наверное, было бы неплохо иметь свиту из охотников… Но припасов бы я с собой все равно уйму взяла бы.

Вот теперь разговор действительно стал головной болью. Иттира вроде бы поняла, о чем попыталась рассказать ей Рапс, но особых волнений это у нее не вызвало. Либо она что-то знает и не считает это проблемой, либо недооценивает их, что страшнее… либо она все же не поняла, что вообще ужасно.

– А ты бы хотела стать такой особой, Рапси, м?

– Я… эм…, – девушка на мгновение задумалась, – Не для Эклата, нет. Если только для своего народа. Как предки.

– Как предки, м? – ворожея стала перекладывать ингредиенты из кучку в кучку, – Благо, Рапси, благо.

На минуту в лачуге повисло молчание. Старушка то и дело прислушивалась к окружению. Быстро обменявшись взглядами и резкими жестами Рапсамаш все же удалось понять, что Иттира обеспокоена сидящим у ее дома зверем. Сидит он тут уже давно и почти постоянно, в основном отлучаясь по ночам и очень редко в дневное время. Это было действительно странно. Почему именно сейчас этот кот появился?

– Ба, я волнуюсь за Арти. Надеюсь, ее все же выпустят, – Рапс решила прервать молчание, чтобы, на всякий случай, не выдавать их «немой» разговор.

– И я надеюсь, детка, и я. Не забудь – нельзя попадать мазью в глаза. Расскажешь потом, как мама будет чувствовать себя после нее, м?

– Да, бабуль, конечно. Зайду, когда будет возможность.

– Ну, беги, Рапси, беги. Дай старушке тоже передохнуть с ее слабой спиной и глазами.

Девушка вышла из лачуги, всеми силами пытаясь не смотреть на якобы лазутчика. А что, если бабуля права? Если этот… младший сородич, не младший сородич? Что же это, магия? Перевоплощение? Как узнать? И что с ним делать, если это и в правду шпион? Убьем его – придет Эклат. Оставим – план окажется под угрозой. Нет, пока нужно вести себя как ни в чем не бывало, как будто это нормально, что этот зверь сидит денно-нощно на одном и том же месте и просто наблюдает. Странно. Может, помимо этого, есть еще такие? Но пока это было не самым важным для Рапсамаш. Теперь нужно было дождаться ночи.

Она очень надеялась, что ее не будет искать стража для каких-либо поручений, и что маму тоже никто тревожить не будет. Если мама будет волноваться – ей может стать еще хуже. Рапс едва ли могла вспомнить, когда мама последний раз вставала с кровати. Кажется, это было праздника три назад, когда Арти была еще совсем маленькой. Арти… Держись, Арти!

Рапс решила отсидеться в своем убежище, неподалеку от общих бараков: там она могла спокойно и незаметно пробыть до объявления стражниками «ночи», и при этом не попасться никому на глаза. Убежище было тесным, но, если можно так выразиться, обжитым: незаметный лаз в стене тоннеля, ведущий в пещерную отдушину. Порой Рапс пугалась, что не сможет оттуда вылезти, и тогда эта отдушина стала бы ее гробницей, ее саркофагом, и никто никогда бы не узнал, что она там, где-то в стене. Быть может, что-то похожее произошло и с тем рыцарем, предыдущим владельцем Суиравки? Учитывая особенности оружия, Рапс не сомневалась, что сможет если что с помощью него вырыть или продолбить себе путь наружу. А пока – она посидит здесь, в одиночестве, и подумает, что делать дальше.