Алекс Шведман - Подмосковный туман

Как можно начать свою жизнь сначала в 20 лет? Как можно перечеркнуть все свои подростковые ошибки и начать всю свою жизнь с чистого листа? Такие вопросы могли возникнуть у любого нормального, а тем более ненормального человека, но только не у Стаса Корзинкина. Два долгих изнурительных года он не мог решиться на этот, меняющий все в его жизни шаг. Но в тех недолгих часах отдыха, которые выпадали израненной курсантской душе, Стас сразу же придавался своим мечтаниям о новой свободной жизни без тех нелепых, порою даже детских ошибок, которые он успел натворить, начиная с 16 лет. За все это ему было нестерпимо обидно и стыдно. С вершины своих прожитых лет и накопленного опыта, да именно опыта, потому что Стас за время учебы в военном училище побывал в таких переплетах и всевозможных затруднительных ситуациях, из которых он научился выходить с минимальным ущербом для своей репутации, что весь тот детский лепет, и прошлая жизнь до училища казались ему сплошной чередой нелепостей.

Все, абсолютно все, что было раньше подлежало скрупулёзному анализу, требовало немедленного вмешательства и изменений. План, который созрел в голове у Стаса, как ему казалось был гениально прост. Стас хотел начать свою жизнь сначала, а именно с 16 лет, возраста с которого в СССР выдавался паспорт, главный документ, подтверждающий личность гражданина. То есть, он мог вернуть себе четыре лучших года своей жизни, беззаботной насыщенной новыми впечатлениями, а главное лишенной всех тех ошибок, которые не совершает умудренный опытом человек.

И вот – рапорт на отчисление из Высшего военного училища подписан, и машина заработала полным ходом – карусель закружилась. Корзинкин даже не представлял, что можно так бурно проживать оставшиеся дни до отчисления, после двух лет муштры и лишений. Гигантская воронка засосала его, перекинула в линейные части сухопутных войск, где он сразу стал уважаемым старичком и опорой командиров. А уже через шесть месяцев отдав армейский долг Родине, он стоял перед своим новым домом, в новой одежде, к которой еще не успел привыкнуть.

Новый дом он видел всего два раза и то в краткосрочных отпусках. Ведь пока он учился в училище его стариков успели перевести ив Архангельска (его Родины) в Подмосковье на постоянное место жительства. И это нравилось Стасу, ведь цивилизация для него ассоциировалась только с Москвой. План начала жизни сначала, то есть с 9 класса, уже давно не давал Стасу покоя. И вот теперь он осуществился! А заключался он в том, чтобы после отчисления из училища Стас мог пойти в 9 класс, и никто бы не смог догадаться, что он не девятиклассник. И, таким образом, проваляв дурака ещё два года, он мог отдохнуть в свое удовольствие, и после окончания школы, поступить в то место, где учеба ему была бы по душе. Но для этого необходимо было, как минимум два фактора. Во-первых, чтобы его никто не знал в новой школе. Этот фактор был стопроцентный, так как после переезда родителей в этот подмосковный городок он ни с кем, не знакомился и не встречался. Во-вторых, ему нужны были новые документы, то есть паспорт, аттестат зрелости после 8-го класса и свидетельство о рождении. Свидетельство о рождении и аттестат подошли старые, только с маленькими незаметными исправлениям. А вот с паспортом дела были сложнее. Версия о его потере больше всего подходила Стасу, тем более что выдавали его не в другом паспортном столе. Оставалось только самая малость – подготовить родителей к своему гениальному плану, и получить на дальнейшие действия

Двадцатилетний «девятиклассник» приехал к своим родителям, покаялся им в своих грехах, не забыв при этом изложить все свои мысли по поводу дальнейшей своей судьбы. К удивлению Стаса, родители довольно легко согласились с его доводами, и даже, торжественно вручили ему десять рублей на оформление нового паспорта, вместо «утерянного». через неделю, новый паспорт с исправленными метриками, издавал свежий запах печатного станка и приятно грел сердце Стасу, уютно разместившись в нагрудном кармане его куртки. Новая жизнь уже заждались Стаса, и это ожидание было взаимно.

***

Лето 1988 г.

Городок находился недалеко от Москвы и Стасу это пришлось по душе – во всяком случае он знал, как можно убивать свободное время в Москве (правда денег у него было очень мало для хорошего времяпрепровождения – всего 75 рублей). Это были деньги, которые он снял со своего училищного счёта перед отчислением. После отчисления родители были очень обижены на него и почти не финансировали – спасибо, что хоть согласились с его умопомрачительным планом омоложения. Был июль и, чтобы насытиться долгожданной свободой, он не упускал ни одного солнечного дня, чтобы прогуляться по Москве.

Москва всегда встречала его приветливо и радостно, сразу сглаживая все эксцессы, которые происходили с ним в электричке по дороге в Москву.

В один солнечный день он по старой курсантской привычке сел на места, предназначенные для пассажиров с детьми и инвалидов, развалившись поудобнее, чтобы, лучше разглядывать входящих девушек, но это занятие ему быстро наскучило, потому что в такой час в электричках ездили одни "крокодилы», да и напротив него сел какой-то старик, все время роняющий на него свой костыль.

Стас никогда не связывался со стариками, но теперь, после пятого падения костыля, он схватил кепку деда и зашвырнул ей в другой конец вагона, попав одному из "крокодилов" женского пола в открытый рот. Дед не успел даже пикнуть, когда «крокодил» уже накинулся на него, вырывая последние клочья из без того хилой бородки. Корзинкину от этого совсем стало не по душе, и он предложил, ей выйти покурить в тамбур, чтобы обсудить волнующий ее вопрос. К его удивлению, она очень быстро согласилась на его предложение. Хочется отметить, что для Стаса не существовало плохих людей в принципе, в любом человеке, а тем более женщине он мог найти какую-нибудь незаметную другим изюминку. После чего можно было наслаждаться общением, не обращая внимания на явные недостатки собеседника.

– А, что у тебя?

– Уверяю тебя, ты останешься довольна.

– Ну, ну

Закрыв за собой дверь тамбура, он достал пачку "Беломора", которую он всегда носил с собой для "стрелков", а сам как ни в чем не бывало достал "Тройку" и, глубоко затянувшись, улыбнулся. Она широко раскрыла свои крашенные глазки, но тоже не удержалась от смеха и сломала «Беломорину» своими длинными пальцами. Стас, успокоившись, угостил ее сигаретой и стал рассматривать ее лицо. Да! Сколько же много раз подводило его плохое зрение. В этом он ещё раз убедился, увидев, что "крокодилом" он назвал ее поспешно, и что она потянет на четыре балла бее всяких минусов. Особенно ему понравились ее губы, он смотрел на них не отрываясь, наслаждаясь совершенством и представляя, с каким бы удовольствием он впился в них своими губами.