Алексей Тенчой - Сказания хори-бурят. Девятый том

Еще на лбу у Будды есть длинный, свернутый в спираль волос (тиб. зодбу). Это признак обладает такой же природой, что и ушниша.

Многие спрашивают, почему Будда не хотел учить Дхарме в первое время, когда он обрел Всеведение и должен был знать, что есть существа, способные отчасти понять суть его Учения?

Почему же Он не хотел давать Учение? Ведь это была цель Его появления, это именно та цель, ради которой Он стремился к пробуждению. Будде пришлось прибегнуть к искусной уловке, чтобы показать ценность Учения, которое ему открылось в момент просветления. Опять же есть правило: не учи без просьбы, поэтому кто-то должен был выступить от лица Мира и выразить просьбу о повороте колеса Дхармы. В этой роли и выступили Брахма и Индра, поднеся золотое колесо о тысячу спиц и белую раковину, закрученную вправо.

Зло не прекращается злом.

«Полезные советы», Пандэ-лама.

Доромба лама Эрдэни-Хайбзун Галшиев был родом из Бурятии, из местности под названием Челсана, находящейся в районе Кижинги. В народе его знали как Бадмын Мархонзын Доромба. В молодости он стал послушником местного дацана и вскоре прославился неподражаемо громким голосом. Выучив все молитвы наизусть, он стал доктором буддийской философии.

После этого он решил поехать в далекий Тибет в паломничество. Попав на службу в один из главных монастырей, он не сдержался и стал распевать молитвы громче ведущего голоса. Это было очень большое оскорбление всех монахов, которым было стыдно за своего запевалу. Тем более хвастаться своим голосом в чужом монастыре было дурным тоном. В это же время в соседнем лесу оказались восемь местных разбойников, которые сидели в засаде и ждали добычу. После службы лама Галшиев спокойно отправился к себе домой через лес, но, как только он вступил в темноту, разбойники напали на него и связали. Так как поживиться у ламы было нечем, они очень разозлились и решили его убить.

Сожалея о своем поступке, лама уже приготовился к своей смерти в суровом Тибете. В мыслях он обратился за помощью к своему Учителю. И тут он увидел видение, в котором его Учитель дает совет: «Так как ты разозлил тибетского хозяина местности, он и натравил на тебя разбойников. Теперь тебе надо попросить помощи у своего хозяина местности». Что лама Галшиев и сделал незамедлительно. И из ниоткуда появился огромный всадник. Это был хозяин местности Челсана – Буурал Баабай из далекой Кижинги, который явился к нему во спасение. Он держал в руке лук с восемью горящими стрелами. Разбойники испугались и разбежались в разные стороны. Хозяин Челсаны схватил ламу и забросил позади своего седла, а конь, изрыгая из ноздрей огненное пламя, ударом копыта оставил на огромном валуне свой след. Нога лошади прошла внутрь камня, словно в глину.

Конь и всадник в мгновенье ока оказались дома, а лама поблагодарил судьбу, Учителя, Родину и хозяина местности Челсана – Буурал Баабай – за свою спасенную жизнь.

Глубокий отпечаток от копыта коня хозяина местности из Бурятии можно и по сей день увидеть в Тибете! Местные жители почитают его как проявленное чудо!

Когда человек отказывается от своих страстей, Усмиряет свое Я, Он становится властелином самого себя, Своего Я.

Будда Шакьямуни

Есть у бурятского народа свой лекарь тибетской медицины – Балбар-лама – да еще какой лекарь! Всю жизнь он учился сложной науке врачевания. К тому же он буддийский монах – бикшу, или гелонг, – принявший 253 обета, в том числе и обет безбрачия.

Когда красные комиссары нагрянули в Сибирь с репрессиями и стали арестовывать, ссылать и расстреливать священнослужителей и просто несогласных с ними людей, пришлось Балбар-ламе податься в соседний Китай. Там он продолжал лечить людей и соблюдал свои обеты в строгости. Наступило время, когда и в Китае к власти пришли коммунисты, бежать стало некуда. Новая власть объявила все религии ложью, а их служителей – «врагами трудового народа». А все для того, чтобы простой народ верил в коммунистических вождей с той же силой и любовью, с какими раньше обращался к религии. Построил Балбар-лама себе отдельный дом и стал в нем жить, проводя время в молитвах. Чтобы не привлекать к себе внимания, алтарь он спрятал, а молитвы и без того знал наизусть.

Как-то пришли к нему китайские коммунисты и потребовали доказать, что он не исповедует «враждебную религию».

– Почему это ты живешь один? Ты продолжаешь соблюдать обет безбрачия? – с ухмылкой спросил китайский коммунист.

– Нет. Хотел жениться, да лицом, наверно, не вышел, ни одна местная девушка не хочет со мной жить, – отвечал Балбар-лама.

– Смотри, даем тебе срок – месяц, чтобы ты обзавелся семьей, иначе стоять тебе у стенки! – грозно предупредили его.

Задумался Балбар-лама. Принимая монашеский сан, он поклялся не обзаводиться семьей и впредь служить всем людям одинаково, а не только интересам своей семьи, как неизбежно приходится поступать отцу семейства. В раздумьях пошел он к своему родственнику, у которого было много детей.

– Скажи мне, брат! У тебя столько детворы, наверное, тяжело в это лютое время всех содержать?

– Да уж! Было у нас семьдесят коров, так всех коммунисты отобрали. Сказали, что живу богаче других, а беднякам есть нечего. А сами, наверняка, армии мою скотину скормили. Оставили нам самую негожую телку, а она даже молока не дает. Как я теперь детей кормить буду? Смотри, как отощали, одни глазища остались, – поделился брат.

– Есть у меня к тебе просьба. Отдай мне одного пацана. Знаешь, своих детей у меня нет, а одного я и прокормить, и обучить смогу.

– Бери-бери, как-никак одна семья, – согласился брат.

Балбар-лама собрал всех детей вместе и выбрал себе ученика-пасынка. Остановился он не на самом сильном, а на том, у которого были самые горящие глаза. Его звали Жимба, что означает «даяние».

Так стал Жимба жить у Балбар-ламы.

Пришли через месяц проверяющие.

– Как ты идешь в ногу с культурной революцией? Смотри, нашего великого Мао никто еще не обманывал, – грозились пришедшие.

– Да, да. Я вот послушался вашего совета и решил семейным стать, жену не нашел, а сына уже завел, – и показал на маленького Жимбу.

Посмотрели хунвэйбины на него – и поверили. А может, просто не до него было. Нужно было еще много добра у народа конфисковать в пользу молодого государства, да и на очереди для «перевоспитания» были все бывшие богачи, учителя и священнослужители.