Глеб Голубев - Долина, проклятая аллахом

— Давай сегодня поднимемся выше, в предгорья, — предложил Женя. — Может, повезет, и архара подстрелим.

Я согласился. Консервы нам надоели. А повод для охоты был: надо проверить всех обитателей долины, в том числе и архаров, хотя, конечно, вряд ли эти осторожные и пугливые красавцы, сторонящиеся людских поселений, могут распространять болезнь.

Мы несколько раз любовались, как архары паслись высоко в горах, обступивших со всех сторон долину. Казалось, до них совсем нетрудно добраться, всего каких-то три-четыре километра.

Но это первое впечатление оказалось весьма обманчивым. Сначала мы долго карабкались по скалам, обливаясь потом. Затем нам повезло, наткнулись на охотничью тропу, идти стало полегче. Но тропа привела нас к совершенно отвесной скале, по склону которой над бездонной пропастью тянулся овринг…

При виде его у меня сердце упало. «Висячие тропы» — овринги я встречал и раньше на Памире и даже ходил по ним. Но то были заправские мосты по сравнению с этим оврингом, по которому нам предстояло пройти теперь.

Бревно шириной в ладонь висит на каких-то колышках и сухих арчовых ветках. Дальше второе бревно, укрепленное уже совсем непонятно на чем. Как ухитрились их втащить сюда и подвесить на совершенно отвесном обрыве, уму непостижимо.

А сверху еще льется маленький ручеек. Бревна мокрые, скользкие. А внизу…

Нет, вниз лучше совсем не смотреть. Там все тонет в голубоватой дымке, дна ущелья не видно.

«Путник, будь осторожен! Ты здесь как слеза на реснице», — вспомнилась мне памирская поговорка, сложенная вот про такие дорожки.

— Ну, это и есть овринг? — деловито спросил Женя.

Я только молча кивнул.

— Неплохо. Цирковой номер: баланс с кипящим самоваром на лбу, А как же они его строили? Сверху, что ли, спускали бревна?

— Вероятно, — с трудом выдавил я.

— Ладно, раз построили, надо идти. Давай шагай.

— А может, поищем другую тропу?

— Асфальтовую? Да ты что, трусишь? Ведь говорил, будто прыгал как козел по оврингам где-то на Памире. Так расписывал, завидно становилось.

— Там другие.

— Тут отступать поздно. Ты посмотри, архары-то прямо ждут! Видишь?

Я ничего не видел, кроме овринга…

— Ладно, давай я первый пойду. — Он отодвинул меня в сторону, словно какой-то неодушевленный предмет, и осторожно пошел по скользкому бревну.

Шаг, второй, третий… Женя высокий, здоровенный, бревно под ним громко скрипело. Но он шел все увереннее, так, что мне стало обидно. Ведь никогда раньше оврингов и в глаза не видел, а вот шагает же с ухватками заправского циркача.

И вот он уже на той стороне!

Зажмурившись, я тоже ступил на бревно. Качается, пружинит… Но ведь Женька-то прошел!

Я сделал еще один неуверенный шажок? Бревно заходило ходуном подо мной. Я приник к мокрой скале, за воротник мне текла ледяная вода…

Так я стоял над бездной, зажмурившись и судорожно вцепившись немеющими пальцами в скользкий камень, и не решался шагнуть ни вперед, ни назад.

— И долго ты собираешься так стоять? — насмешливо спросил Женя.

Я ничего не ответил. Боялся, что если заговорю, то даже от такого усилия сорвусь и полечу вниз, в синеватую бездну.

Все-таки я поборол себя и сделал шаг вперед, потом второй, третий…

Еще три неуверенных шажка… Женя протянул свою длинную руку и втащил меня на площадку.

— Идем скорей, архары рядом, вон за той скалой! — торопил он меня.

— Погоди, дай отдышаться.

— Ладно, никуда они от нас не уйдут.

Однако скоро мы убедились, что торжествовать еще рано. Трижды подкрадывались к пасущимся архарам так близко, что могли спокойно прицелиться наверняка. Но каждый раз, пока целились, архары исчезали словно привидения. Я даже не понимал, куда они деваются: не то превращаются в камни, не то проваливаются под землю.

Мы страшно устали, прыгая сами, будто козлы, по скалам под палящим солнцем.

Пот лил с меня в три ручья, он противно щипал глаза, мешая целиться.

Сердце у меня бешено колотилось. Во рту так пересохло, будто я не пил уже целую вечность.

И только злость давала мне силы снова и снова карабкаться по скалам вслед за убегающими архарами.

Один раз мы совершенно неожиданно застали их спящими. Подошли к краю обрыва, заглянули вниз — и обмерли.

Прямо под нами всего в каком-то десятке метров преспокойно лежали и безмятежно нежились на солнце четыре архара — старый лохматый козел и три самки. Они не замечали нас. Возле них пасся сурок, на него они тоже не обращали никакого внимания. И ветер дул с их стороны. Редкостная удача!

Женя погрозил мне кулаком, чтобы я не шелохнулся, и начал осторожно целиться. Я затаил дыхание, словно сам вместе с ним спускал курок…

В тот же миг проклятый сурок пронзительно засвистел, поднимая тревогу, и архаров точно ветром сдуло. Только загремели камни из-под копыт!

Женя так разозлился, что трижды, уже не целясь, выпалил им вслед. Хотел пристрелить предателя-сурка, но его, конечно, тоже след простыл. Вот неудача!

И все-таки нам повезло. Один архар словно сам нарочно подвернулся Жене под выстрел. Он выскочил из-за скалы… Женя молниеносно вскинул винтовку. Грохот выстрела долго перекатывался среди скал.

— Ты посмотри, какие рога! — восхищался Женя, прыгая вокруг архара. — А крупный какой, теперь мы свежим мясом надолго обеспечены!

Мы тщательно собрали клещей, прятавшихся в густой шерсти архара, и, связав ему ноги, потащили убитого козла в лагерь.

Он как будто с каждым нашим шагом становился тяжелее. А как перетащить его через проклятый овринг?

— Смелей! — скомандовал Женя.

Я первым ступил на шаткий, пружинистый мостик. И шел по нему медленно, но без остановок, словно лунатик по карнизу, глядя прямо перед собой и ничего не видя.

И вдруг правая нога моя куда-то резко провалилась…

Руки у меня были заняты, я приник к скале всем телом, боясь пошевельнуться.

Потом взглянул себе под ноги и тут же зажмурился, еще крепче прижимаясь к скале…

— Ты чего остановился? — спросил сзади Женя. — Опять трусишь? Шагай, а то архара уроним.

— Шагать некуда, — еле выговорил я.

Прямо передо мной зияла пропасть. Одно из бревен, по которому мы благополучно перешли всего несколько часов назад, куда-то исчезло. Вместо него был провал шириной метра в три.

— Это Хозяина работа, — сказал Женя. — Не иначе как он овринг разрушил. Надо как-то чинить. Давай пятиться назад, положим архара и наломаем веток.

Пятиться назад? По этому узенькому бревну да еще с архаром в руках? Я бы с удовольствием втиснулся в скалу еще глубже, да, жалко, она не поддавалась.

От напряжения у меня начали дрожать ноги. И чем больше я старался унять эту противную дрожь, тем сильнее она становилась. Казалось, вся скала начинала ходить подо мной ходуном. Было такое чувство, словно я плыву куда-то.