Владислав Давыдов - Осень Летнего Берега

Ты борешься с рыбой. И пусть ваша борьба не сравнится с противостоянием какому-нибудь марлину, все равно, стоит быть уверенным – победителем часто выходит горбуша. Но все это дарит незабываемые ощущения – рыба сначала как бы стучит о снасти, потом тянет и, лишь затем начинается финальная схватка, на половине которой ты уже отчетливо видишь извивающееся тело горбуши в полупрозрачных водах реки.

И победа приносит восторг. Подлинный восторг.

Алексей Петрович шел с коробом за плечами по извилистой и узкой лесной тропке, что была укрыта мощными лапами елей. И всюду под его ногами был мох. Мхом, зеленым мхом, поросло здесь все – корни, стволы…

Тропка вилась так, что очень часто открывался обзор на всю реку, которая была изрезана бурными перекатами, был виден и противоположный берег, который был чуть ниже этого.

Вскоре перекаты закончились, и течение стало мерным, широким. Это обозначало то, что скоро появится и деревня, и море.

Он немного ускорил шаг, сбоку от него стали появляться участки болота, что уходило куда-то вдаль – к долгой стене леса, и очень скоро он наконец-то увидел крыши домов деревни Солза.

Он вышел из леса на конец тропы, вот уже и почти дома. В нескольких десятках метров ЖД-мост.

Теперь просека шла только вдоль болота, поросшего то там, то тут маленькими низкими елями. В конце концов, она выходила на бетонную дорогу, что через несколько гаражей поднималась к ЖД-насыпи.

Он немного устал и шел, в основном смотря под ноги, лишь иногда поднимая взгляд.

Он не заметил, вернее сказать, заметил слишком поздно, что близь моста стоит два сотрудника рыбнадзора с одним полицейским. А они его как раз заметили. Давно уже заметили и приметили.

Рыбнадзор был не очень-то страшен, они могли поймать только во время ловли. Тогда плохо дело, но они не имели право обыскивать. А вот полицейский такое право очень даже имел. И ведь как не повезло… ведь здесь даже участкового нет… откуда этот-то здесь взялся?

Размышлять, однако, было поздно. Да и пытаться предпринять что-то – тоже.

Рыбнадзорщики приближались, с ними и полицейский.

– Здравствуйте, что у вас в коробе?

– Грибы – он ещё надеялся, что ситуацию можно поправить.

– А покажите-ка нам! – сказал полицейский.

– Зачем?

– Показывайте-показывайте.

– Ладно уж…

Пришлось показать. И конечно не грибы.

Алексей Петрович стоял и смотрел как полицейский копошится в его коробе. По закону человек в синей форме имеет на это полное право. Что поделаешь? Но есть ли хоть какая-то справедливость в этом мире? Пять рыб не так и много. Иные по лицензии больше вылавливают за раз. Пять рыб. Когда Горбушу ловили пакетами, не штрафовали никого. Или штрафовали так, для показухи. Для изображения рабочей деятельности. Может и теперь для этого штрафуют. Вон, там, чуть дальше моста стоят сети. Их владелец смекнул, что гости пришли. Он увидел их на мосту. И не стал сети снимать этим утром. Он не попадется. А Алексей Петрович попался.

– Придется вам выписать штраф.

И они выписали.

Сто пятьдесят тысяч рублей. По тридцать за каждую рыбу.

Алексей Петрович не очень представлял, что будет дальше.

На штраф уйдут все его сбережения.

Пенсия у него не очень большая и зиму пережить будет тяжело. А заниматься ловлей красной рыбы теперь слишком рискованно – лучше бедность, чем тюрьма.

Это был первый за семь лет удар судьбы после смерти жены. Чуть слабее, но тоже больно.

Но ведь как-то удалось пережить тот период. Это было тяжело. Все опустело в те дни. Все казалось каким-то бесцветным. Он стал замыкаться в себе. Много думать, сейчас и не вспомнить о чем. Но пришла зима и вынудила бороться за нормальную, комфортную жизнь для себя. В этой борьбе с холодами, мраком ночи и сильными ветрами он вновь обрел полное и ясное желание жить. Той зиме, ушедшей семь лет назад, он был благодарен более всего.

Но зиму, что наступит в этом году, он здесь пережить не сможет. Пенсии не хватит, хоть бы и на огороде будет хороший урожай. Все одно. Пенсии хватит, дай Бог, на плату за все расходы по дому, а ведь к тому надо добавлять, к примеру, расходы на топливо для снегохода, на общее подержание хозяйства, на поездки к сыну. Эту зиму будет пережить сложно.

Да и силы не те уже. Семь лет назад сил было больше. Возраст, увы, дает о себе знать.

Оставался один выход – звонить сыну. Там будь что будет. Скорее всего, надо съездить – немного пожить у него. Возможно, найти работу, каким-нибудь сторожем. Может ещё что-то. Главное никого не стеснять, если окажется вдруг, что он стесняет невестку или внука – он тут же уедет обратно. Ни чуть не обидится и уедет. Придется. А как ещё быть?

***

Звонок Сергею, сыну Алексея Петровича раздался в обеденный час воскресенья.

Вообще, отец часто звонил просто так. Сергей совсем не удивился.

Он ожидал обычного разговора на пять минут, но эти ожидания, как можно понять, были крайне ошибочны.

– Что? Оштрафовали? На сто пятьдесят….много… Да, приезжай… Не беспокойся, хоть навсегда… Говорю тебе, хоть навсегда. Да. Будем ждать тебя. Да.

Когда Сергей положил трубку, жена Ирина взволнованно спросила у него:

– Что произошло?

– Что-что – протянул он – штрафанули отца. За семгу. Сто петьдесят тысяч. Сволочи.

– И он приедет к нам. Поживет немного. Надеюсь, ты не против.

– Нет, конечно… конечно не против… Такая ситуация. Надо помочь.

– Ещё с деньгами ничего не ясно. Сто пятьдесят. Это очень большая сумма. Отец, конечно говорит. Что у него есть деньги, но мне кажется это его последние деньги. Самый крайний резерв. Думаю, мы можем оплатить половину этого чертового штрафа.

– Но у нас отложены деньги на Степину учебу, нет, конечно, если ты считаешь нужным, то…

– Разберемся. Сколько у него за семестр? Двести?

– Двести тридцать.

– Питер задирает цену. Очень задирает.

– Ты ведь знаешь, он принимает только этот Питер, там ведь и правда образование лучше нашего.

Ну, вот опять. Этот вопрос вроде как бы был решен, но Сергей не слишком-то горел желанием, чтобы его сын поступал на платное обучение в Северную Столицу, считая, что лучше отучиться на бюджете в городе поменьше. Но, как мудрый отец, он не смел укорять сына за стремления к лучшей жизни. Он и сам на свою голову как-то раз обмолвился, что всегда готов помогать. От того все и понеслось. Надо было охладить пыл. Но больше всего Сергей не любил, стукая кулаком по столу, ставить точку в том или ином вопросе. Он знал, что мог бы так сделать, но характер его был слишком мягок для этого. И до сего момента все было хорошо. Деньги откапливались. Степа готовился к экзаменам даже летом. И создавалась видимость гармонии внутри семьи.