Андрей Пучков - Дом для призрака

– Не увидят, – успокоила меня Света, – если Семёныч не захочет, не увидят.

Утром, когда мы выбрались из машины, возле небольшого костра уже сидели и пили чай с бутерами вчерашние звери.

– Ну что, натешились, дети мои? – прогудел медведь. Я промолчал, а ведьма ответила:

– Семёныч ты, наверное, как всегда не теряешь надежды увидеть, как я краснею? Да? При этом она с удовольствием потянулась и зевнула.

– Не дождёшься.

Мы умылись, поливая друг друга из канистры, позавтракали и поехали на место встречи, которое обговорили ещё вчера. Наш проводник был уже на месте, увидев нас, он сел в свой уазик и покатил, мы пристроились за ним. По заросшему просёлку углубились в лес всего километров на пять, когда наш сопровождающий остановился и показал на какой-то полуразрушенный домик с обвалившейся крышей, у которого не было ни окон, ни дверей и брёвна которого выглядели очень старыми. От забора, окружавшего когда-то дом, практически ничего не осталось, был похоже на то, что доски просто растащили, так как из земли торчали только покосившиеся столбики.

Перед домом, напротив входа, лежал валун, было видно, что поверхность камня каким-то образом обработана и представляет собой плоскую поверхность, на которой просматривались глубокие борозды, складывающиеся в незнакомый мне рисунок.

Я подошёл к камню и почувствовал, как у меня словно мурашки побежали по коже, что-то от камня шло, что-то непонятное мне, но знакомое и очень приятное. Я уже сталкивался с этим ощущением. Но где, вспомнить не мог.

«Ну и ладно, на нет и суда нет…», – решил я. И более внимательно осмотрев камень, увидел в его центре небольшое углубление, забитое грязью и мусором.

– Вон там, возле развалины его видели, – сказал наш проводник, вероятно, имея в виду лешего, и показал рукой.

– А что это за место? – спросил я. – Кто здесь жил?

– Да, жил, вернее жила, но лет двадцать назад пропала, исчезла и всё. Поначалу искали, но никаких следов не нашли, решили, что ушла в лес, заблудилась и, по всей вероятности, умерла. Пока наш сопровождающий рассказывал, он всё время осматривался по сторонам, было заметно, что ему страшно. Скорее всего, он осведомлён о наших делах, поэтому и боялся.

– Ясно, – ответил Семёныч, – спасибо, а теперь давай уезжай от греха подальше.

Уговаривать нашего проводника нужды не было, не успел ещё Семёныч договорить, как мужик запрыгнул в свой УАЗик и, лихо развернувшись, скрылся за деревьями. Света посмотрела вслед машине, а потом обратилась к Семёнычу:

– Ну что, берендей, позовёшь хозяина?

– А то, – хмыкнул он, – обязательно, отворотись-ка, – и он пошёл за машину, на ходу снимая пятнистую куртку, я понял, что сейчас произойдёт, и опять струхнул. Мне кажется, я к этому никогда не привыкну. Он, конечно, медведь! С виду обычный медведь, но к его огромности привыкнуть сложно, по крайней мере, мне.

Когда я увидел, как эта чёртова зверюга возвышается над джипом, у меня опять сердце сделало попытку остановиться. Но я выдержал, так как уже переживал это, поэтому достаточно быстро успокоился и пришёл в себя.

Света села на землю, распустила волосы, закрыла глаза и минут пять сидела так, молча. Я чувствовал, что вокруг неё что-то происходит, а что, понять не мог, это ведьмина сила, мне её понять не дано.

Наконец Света открыла потемневшие глаза, встала, отряхнула штаны и, обращаясь к нашему чудовищу, сказала:

– Давай.

Медведь встал на задние лапы, задрал морду и издал такой рык, что у меня появилось желание потрогать штаны на заднице. Как они там, бедные?

В это время медведь повернулся в другую сторону и опять рыкнул.

«Они явно намереваются сделать из меня второго Игорька, – пришла ко мне невесёлая мысль, – и они уже очень близки к своей цели».

– А теперь ждём, – сказала напряжённым голосом Света, – на такой вызов он не может не прийти.

Минут десять ничего не происходило, но вдруг что-то изменилось, я почувствовал, как что-то приближается, что-то непонятное, тёмное, откровенного зла я не распознал, для меня опасности тоже не было, а вот для Гоши… Я ощутил, как волна чего-то пошла по направлению к оборотню и крикнул:

– Гоша, сваливай, быстро! – и волк сорвался, с такой скоростью, что я аж присвистнул. После этого я повернулся к ведьме и сказал:

– Это приближается, – и, показав в сторону развалин, добавил, – о но придёт оттуда.

Он оттуда и пришёл, маленький, высотой примерно с метр, сморщенный дедок, оборванец в зачуханной одёжке, я увидел его сначала далеко от развалившегося домика, но потом он каким-то образом надвинулся на нас и остановился прямо на камне, до которого было метров пятнадцать. Зрелище было необычное, над землёй стелилась утренняя дымка, сквозь которую под поднимающимся солнцем проблёскивали искорками капли росы на траве. Было бы, наверное, очень красиво, если бы картинку не портил этот недомерок.

– Зачем звала, ведьма? – прошелестел дедок, сморщив и без того корявую физиономию.

– Договориться хочу с тобой, чтобы ты людей отпустил и других больше не трогал, – спокойно ответила Светлана.

Тот странно закхекал, затрясся, и даже ножкой кривенькой притопнул. «Смеётся гадёныш!» – понял я.

– А почему ты решила, что я буду договариваться с какой-то малолетней ведьмой и берендеем? – издевательски спросил он, мотнув сморщенной головёнкой в сторону «прадика».

– Мне нужны люди, в них больше жизненной силы, чем в деревьях. Вот только надолго их не хватает, – опять закхекал и аж засучил ножкой от удовольствия корявый.

– А вы, так и быть, можете уйти, вас я не трону, – закончил свою речь этот сморчок.

– Ты меня не дослушал, леший, – усмехнувшись, сказала ведьма, – если ты не отпустишь людей, то лишишься своего леса и поедешь с нами.

Корявый аж взвился.

– Я Хозяин! – заверещал он. – Хозяин! И не смей называть меня лешим!

Он вытянул в сторону Светы свой палец, и я почувствовал, как на Светлану навалилась волна силы. Почувствовал это и Семёныч, он вышел из-за машины и замер, уставившись на лешего, тот с трудом перевёл свои глазки на медведя, и вдруг огромный медведь начал отступать назад. Света в это время взмахнула рукой, как будто что-то отгоняя от своего лица, и дедок покачнулся, но устоял и опять уставился на ведьму. Когда леший вновь переключился на ведьму, Семёныча, видимо, слегка отпустило, и он сделал несколько шагов вперёд.

«Так. Пора видимо вмешаться, – решил я, – а то они так и будут друг с другом гляделками бодаться».

И пошёл прямо к лешему, тот, увидев, что я к нему иду, видимо, конкретно офигел от такой наглости и не мог понять, что я собираюсь вытворить, а я ничего особенного и не собирался с ним делать. Приближаясь нему, я чувствовал, как он корячится, и пытается на меня повлиять, но мне это было неинтересно, мне вообще неинтересно то, чего я и не вижу, и не чувствую.