Анатолий Бочаров - Времена огня и погибели

– Господа, – сказал Ретвальд все так же спокойно. – Вы не хуже меня видели, что происходило в этот год. Один за другим владетельные лорды оборачивали оружие против правящего дома. Восстал сначала старый Эрдер, потом молодой, потом оба Рейсворта, чего от них не ожидал никто. Из всех великих лордов только Данкан Тарвел не выступал пока против меня прямо, но и своей поддержки тоже не выказывал. Наше государство опрокинуто в смуту, и я намерен эту смуту пресечь.

– Мы все устали от смуты, король, – сказал Роджер Кемп, назначенный Святым Престолом архиепископ Тимлейнский. – Я наблюдал в этом году четырех королей, включая вас. Я не хочу короновать пятого, я и вас еще не успел короновать. Поделитесь, что у вас на душе.

– Хорошо. Я хочу сообщить, нынешняя система управления страной доказала свою бессмысленность. Невозможно править государством, опираясь на капризы аристократов, поделивших королевство. Такой порядок был заведен в Иберлене вынужденно, как попытка достичь примирения после Войны Пламени. Но сейчас, как законный король и ввиду очевидной недееспособности большей части великих домов, я аннулирую Великий Пакт.

Гайвен вскинул подбородок, чувствуя, как напряжена шея. Еще раз оглядел собравшихся. По дальним рядам зала, где сидело дворянство, пробежал шепоток, но собравшиеся на передних скамьях олдермены молчали. Возражать было не в их интересах. Заключенный при участии Малькольма Айтверна Великий Пакт на долгих шесть столетий определил будущее Иберлена как конфедерации герцогств и графств, в пределах которых их сеньоры имели право держать собственные армии, собирать налоги и вершить суд, а также раздавать землю вассалам в пользование. Вся власть в государстве перешла в руки феодалов, составивших Коронный Совет, где они заседали под именем пэров. На протяжении последнего столетия, начиная от воцарения Бердарета Колдуна, Ретвальды пытались пересмотреть данное положение дел. Они добились права назначать лично первого министра Короны и прочих министров, вводить королевские войска на территорию доменов, перераспределили в пользу столицы часть налогов и сборов, хотя и далеко не все. Все названные меры не способствовали разрушению системы, лишь ослабив ее.

Сев на трон, Гайвен принял пакет законов, еще больше ограничивающих права аристократии. Нынешнее восстание, по всей видимости, стало следствием этих законов. Знать не желала уступать, отказываясь от власти.

«Значит, нужно действовать радикальнее – и сразу вырвать у змеи жало».

– С этого дня Иберлен становится единым государством, не имеющим больше феодальных владений в своем составе, – объявил Ретвальд громко, и голос его, усиленный магией, разнесся под высокими арочными сводами. – Все прежние домены объединяются с королевским владением. Графы и таны лишаются большей части земельных угодий, которыми распоряжались по ленному праву. Аристократам остаются их замки, особняки и прочее недвижимое имущество, включая определенной величины поместья. Размеры и границы данных поместий очертит в течение ближайшего года Кадастровая комиссия. Земли, на правах аренды и ренты обрабатываемые прежде крестьянскими общинами и фермерскими хозяйствами, отдаются поселянам.

Ропот сделался сильнее и настойчивее – и Гайвен щелкнул пальцами, вновь взывая к магии, чтобы его заглушить. Он видел, как недовольно шевелятся губы дворян и побагровели от гнева их лица, как попытался вскочить, но был удержан товарищами за руки незнакомый сквайр в цветах Коллинсов, как опустил ладонь на рукоять шпаги джентри из графства Гальс с куницей на гербе. Тишина опять объяла помещение, и в этой тишине пронзительно звучал голос короля.

– Отменяется система ступенчатого вассалитета, и все дворяне страны, от герцога до простого сквайра, в равной степени становятся непосредственными подданными правящего дома. Распускаются все личные армии и земельные ополчения. Солдаты, служившие в гвардиях владетельных лордов, как и рыцари, оставшиеся без права самовольно собирать отряды, получают приглашение вступить в Королевскую армию Иберлена, которая будет преобразована и расширена. Я подписал приказ о создании гусарских, рейтарских и драгунских полков по гарландскому уставу, о закупке в Венетии аркебуз и мушкетов последнего образца и о ряде других реформ, которые обсужу с новым военным командованием, когда оно будет назначено. Если вы желаете высказаться, – добавил Гайвен, обозревая присутствующих, – у вас есть четыре с половиной минуты.

Он сбросил вуаль. Тишина тут же лопнула, взорвалась шквалом недовольства и возмущенных криков.

– Да наш король, верно, поддался безумию! – доносились со всех сторон возгласы.

– Семь столетий блюдется в стране закон, и не сопливому мальчишке его нарушать!

– Великие дома защищали нас от произвола, уж не ждать ли теперь тирании Тимлейна?

– Старые договоры заключались, дабы избегнуть анархии и смуты, и правили мы в своих владениях сообразно традициям и уложениям предков. Правили достойно и честно. Что же теперь, мы предадим забвению все присяги и клятвы?

– Как один человек станет властвовать всем Иберленом? Шесть великих владык не всегда справляются, а этот юнец полагает, что он умнее их всех?

– Я служил герцогу Эрдеру, ему и буду служить, а Ретвальды нам никто!

– Лучше предаться Гарланду, чем позволить твориться непотребству в этих стенах!

Закованный в свое молчание, облаченный в черное, Гайвен Ретвальд стоял недвижимо и ровно, наблюдая, как негодование окружает его со всех сторон. Глядя на своих беснующихся, спорящих, перекрикивающих друг друга подданных, Король Чародей отстраненно думал, что именно этим народом ему предстоит править, и на руках этого народа кровь его отца.

Один и тот же образ явственно вставал в памяти. Бушующее на горизонте пламя, оглушительный грохот, а затем приход ударной волны. Накатывающая, сметающая все на своем пути стена урагана, водоворот поднятой в воздух пыли и пепла. Замерцали, вспыхнули, включаясь на полную мощность, энергетические щиты Звездной Цитадели – и остановили гибельный вал, сокрушавший на своем пути города. Затаив дыхание, чувствуя, как колотится в груди сердце, в окружении прочих эльфийских аристократов Шэграл Крадхейк стоял у обзорных окон твердыни Точащих Землю и смотрел, как едва не настал конец света.

«Ничто не меняется. Дай им ядерное оружие и лучевые пушки – будут защищать свои интересы ими, а так только куски железа норовят повыдергивать из ножен. Варвар остается варваром, каких игрушек ему ни подари. Эти люди не понимают самой сути власти».

На исходе третьей минуты, когда волнение в зале достигло апогея, Винсент Моррис, президент Восточной торговой компании, до того тихо сидевший в третьем ряду, вздохнул и постучал по паркету украшенной изумрудами дубовой тростью. Предприниматель возвысил оказавшийся неожиданно зычным голос – как перекрикивал, должно быть, матросов, когда сам ходил капитаном на Ветреном море. Легко заглушив окружающих, разряженный в шитый золотой ниткой синий дублет негоциант поднялся со своего места и сказал: