Лидия Бормотова - Где дали безбрежные… Роман

– Это опасно?

Мальчик не уточнил, какую опасность он имеет в виду, но доктор обрадовался возникшему диалогу, а то ему уж мерещилось, что он сотрясает воздух впустую и его речи не достигают ни слуха, ни разума больного.

– Технологий проникновения в иные миры пока не существует. Риск в познании неведомого – главный спутник учёного. Могу сказать одно: предыдущие опыты были успешны, за исключением двух случаев (мальчик кивнул, благодаря за честность, но выражение его лица не изменилось). В одном случае – болезнь человека сопровождалась сильными болями, приступы туманили мозг, и он потерял сознание. Мы упустили время и возможность его спасти.

– Он умер? – бесстрастный голос не выдавал ни страха, ни жалости. Так мог спросить учёный, следящий за ходом эксперимента, регистрирующий полученные результаты, чтобы вывести точную формулу успеха, без погрешностей.

– Да.

– А второй?

– Второй раздумал… На половине пути. Сказал, не хочет менять свою судьбу.

– Вы с мамой говорили об этом?

– Примерно. Это шанс спасти тебя. Во время перехода через энергетические поля миров нарушенный баланс клеток восстанавливается. Всё, что тормозило рабочее состояние органов, рассасывается. Исчезает причина болезни.

– Как мама… отнеслась к этому? Что сказала? – нет, этот ребёнок всё же не был бесчувственной машиной. Голос потеплел и дрогнул. Почудилось даже, что он скорее предпочтёт умереть здесь, чем будет жить здоровым вдали от неё, если это её огорчит.

– Сначала плакала. Мама очень любит тебя. Потом просила поговорить с тобой. Она умница и очень сильная духом. Сказала, что смерть – самый бесполезный и безнадёжный аргумент. Она хочет, чтобы ты жил.

– Я согласен.

– Ян! – за зелёной изгородью стояла Стаська. Растрёпанные кудри, как язычки пламени, шевелил ветер, глаза сияли. – Ты прости, что так получилось…

Из-за её спины по-разбойничьи скалился Эрни. Догадаться, чем младший братишка развлекал девчонку и почему они припозднились, труда не составило.

– Ну что, сильно успела напугаться? – притворно посочувствовал Ян. – Эрни не упустил случая напугать «призраками»? Несмотря на мой запрет! – погрозил сорванцу, но воспитательного эффекта палец старшего брата не произвёл.

– Да нет, не очень, – Стаська, конечно, храбрилась изо всех сил, и парень это заметил, но обнаруживать своей наблюдательности не стал. – Только сначала… Ян… – почти шёпотом добавила она, словно доверяла тайну, необъяснимую и зловещую, – у меня царапины пропали.

– Какие царапины?

– Я об изгородь ободралась… Этот мелкий велел перелезть, да ещё подгонял.

– Озеро? – спросил Ян у Эрни. Тот кивнул. – Это не рукотворное, естественное озеро. Там бьют живые ключи, их целительная сила фантастическая.

– Вот. Даже следа не осталось, – Стаська всё никак не могла поверить, с детским удивлением рассматривая свои коленки.

Ян расхохотался. Зелёные глаза мигом вскинулись на него, и девушка обличительно, хоть и жалобно, пролепетала:

– Так смеётся Артём. Почему ты так похож на него?

С минуту Ян смотрел ей в глаза, как бы раздумывая, стоит ли… потом решил внести ясность:

– Он мой брат. Мы близнецы.

Признание было ошеломляющим. Осознать его было труднее, чем перемещение в иной мир. Услужливая память молниеносно перелистала годы и развернула картины прошедшего. Стаська накрепко запомнила каждую деталь, каждую мелочь того страшного дня, о котором поклялась никогда не напоминать Артёму. Хоронили Ванечку. Когда над могилкой вырос печальный холмик, Артём, побледневший и осунувшийся за последние дни, повернулся и пошёл к одиноким ёлкам на краю участка. Стаська не отставала ни на шаг. Она помнила, как Артём, нисколько её не стесняясь, плакал. Горько, в голос. А она молча гладила его по плечу и ничем не могла помочь. Потом, размазав кулаком слёзы, он тихо и твёрдо сказал: «Никогда об этом больше не говори». Она поняла тогда, что Ванечка останется его вечной, незаживающей раной.

– Ванечка?.. Врёшь! Он умер.

Ян опустил голову и как-то устало вздохнул. Откровения явно доставались ему с трудом, тем более что смысла в них он не видел. Пока.

– Чаю хочется. Пошли в дом, – не дожидаясь согласия девушки, он поднялся на крыльцо и по-хозяйски открыл дверь.

Стаська ещё не успела разобраться с новым хозяйством, поэтому чаепитие готовил Ян. Он быстро и уверенно доставал чашки и накрывал стол, а она, не мигая, наблюдала за ним, веря и не веря услышанному. Для вруна парень выглядел слишком уверенным, ведь поймать его на слове можно в два счёта. Но поверить признанию – чудовищно! «Он что, принимает меня за сумасшедшую? Которую потехи ради можно водить за нос?» Когда сели за стол, она только и смогла выдавить из себя:

– Рассказывай.

Он спокойно и как-то отстранённо, не выдавая своих чувств, поведал ей свою историю. Да, вроде всё сходится. Чужой человек не знает семейных подробностей, тем более привычек и особенностей поведения… Сама она проговориться не успела. Только имя Артёма назвала. Но для такой складной истории одного имени маловато. Однако на всякий случай спросила, коварно прищурившись:

– А меня помнишь?

– Я помню рыжую девчонку, – усмехнулся он то ли своим воспоминаниям, то ли её «коварному прищуру». Со стороны, наверное, выглядит смешно – промелькнуло у неё в голове, – с которой брат был неразлучен. Она минуты не могла усидеть на месте. Я ей завидовал. С тех пор ты сильно изменилась. Извини, не признал сразу.

– Ладно, – смилостивилась Стаська. Всё равно не поймала на слове. – Допустим. Что дальше?

– Доктор Старлинг тогда и предложил нам, чтобы избежать бюрократических неприятностей, дознаний разных уровней и прочих проблем, похоронить фантом. Но этого я уже не видел.

– Как же ты решился?! – гнев и обида в едином порыве выплеснулись на рассказчика.

– А что, были варианты? – грустно спросил Ян.

– Да я не о перемещении. Тут понятно. Пусть похоронили фантом. Но могли бы Артёму на ушко шепнуть, – она ведь знала, сколько невысказанной боли носил её друг. Годами! Она уверена была, что до сих пор он так и не смирился с потерей.

– Мы с мамой думали об этом. Но решили, что так будет легче. Да, больно сначала, время сгладит. Да и потом, ты что, не знаешь Артёма? Он ни за что не отпустил бы меня одного, только вместе с ним!

Стаське в лицо словно плеснули кипятком, последние слова дышали таким кровным родством, какое невозможно ни подделать, ни угадать, только жить им. И у неё непроизвольно вырвалось:

– Точно! – на раз, два, три.

– Что?

– Я говорю, что теперь там я за тебя. Скажи, Ян, ты их больше не видел?

– Нет, – Ян опустил голову. Волосы, упавшие на лоб (волосы Артёма! Как две капли воды!), закрыли глаза, и что там в них – она не увидела.