Лидия Бормотова - Где дали безбрежные… Роман

– Да, да, Влад, – откликнулась Марина из глубины дивана, живо вспомнив свои страхи, – я тоже почувствовала, будто провалилась во времени. Я ещё подумала тогда: какое счастье, что вы все рядом, в одиночку я умерла бы от этой жути, даже не проходя в ворота.

Сандра рассмеялась:

– Сказочники вы мои, ещё диссертации собрались писать – а чёрного ворона испугались.

– А не припомнишь ли ты, Сашенька, – съехидничал Влад, – кто тогда предложил не входить в деревню, а разбить лагерь в лесу и посмотреть, кто из ворот выйдет?

– Ну, ладно, – неохотно сдалась Сандра, – было жутковато, но маломальские меры предосторожности никогда не помешают.

– А мне страшно не было, – невозмутимый Пётр расправил плечи и улыбнулся. – Я даже обрадовался: наконец-то настоящий старинный пласт, а то собираешь по крупицам, складываешь их как мозаику, а общая картина не очень-то вырисовывается.

– Так вот, выслали мы в деревню добровольцев-разведчиков – за продуктами, – снова подхватил ниточку своей повести хозяин квартиры.

– А чего вы боялись-то? – с лёгкой иронией спросил Артём.

– Понимаешь, – кажется, Влад пытался объяснить больше себе, чем ответить на вопрос товарища, – это даже не страх, а скорее, осторожность. Когда приходишь к людям, живущим по заветам предков, всегда рискуешь повести себя не так, как у них принято, и обидеть их. Гостеприимство у них священно: голод и изгнание нам не грозили. Но вот недоверие… Они могли замкнуться, и мы не сумели бы разговорить их, расспросить об их древних корнях, особенностях веры. Но всё обошлось благополучно. Пожалуй, самый ценный материал мы собрали в этой деревне, в Ключах. Люди запомнились: что-то в них особенное, несуетливое.

– Уважение. Эти люди с детства приучены уважать человеческое достоинство – своё и чужое, – Кирилл опять поднял палец. Видимо, это был его любимый жест, родившийся из привычки настаивать в спорах на своём мнении или из нежелания оппонентов видеть главную мысль. – Бесчестный поступок – позор не только человеку, его совершившему, но всему его роду, это унижение человеческого достоинства.

– Ксанка, расскажи про имена, – попросила Сандра.

– Вообще-то это не отдельная история, – охотно откликнулась черноволосая девушка с короткой стрижкой, – а продолжение традиционных верований, распространённых у северных народов. Просто здесь они сохранились так цельно и глубоко, как ни в одной другой местности. У них в строжайшей тайне сохраняются имена, данные при рождении, чтобы враг не смог навредить, причинить зло.

– Ты имеешь в виду сглаз? Или порчу? – уточнил Артём.

– Видимо, да. Хотя, может, и ещё что. Например, наслать неудачу, бесплодие и что-то в этом роде. Только самые близкие родственники, друзья, побратимы знают настоящее имя, но они хранят тайну. Если имя узнает враг, человек становится мишенью, открытой для лёгкого попадания в цель. В древности так же обходились и со своим тотемом – животным, который, по их вере, дал начало роду, или природной силой, от которой зависела жизнь племени, здоровье детей или просто успешная охота, удача. Для них придумывают разные другие имена, типа Хранитель жизни или тепла – про огонь, Быстроногий Отец – олень, Хозяин Леса – про медведя.

– Кстати, о медведе, – напомнила Сандра.

– Да, деревянный медведь, которого мы увидели, – их тотем. Они до сих пор почитают его.

– А самих-то их как зовут? – не унимался Артём.

– У тебя «ВКонтакте» какой ник? Вот-вот. Только ты его сам выбрал, а их родители нарекли. Имён нам, конечно, не открыли по понятным причинам. Можно только догадываться: что-то вроде Кряж, Латка, Снегирь, Шорох, Смел… – это парни. А для девчат поэтичнее: Звончата, Капелька, Ольха, Зо́ря… Такие имена (ну, или подобные им) обычно давали в древности, из них сохранились очень немногие.

– Сказка какая-то, – Артёму и верилось вроде (с чего бы им врать-то?), и слишком уж диковато было (в наши-то дни!). – А как же паспорта? Что у них в паспорте-то написано? Шорох Кряжевич? Ольха Снегиреевна?

Звучало смешно. Но смехом не ограничились. Серьёзные учёные, как шалопаи-мальчишки, с хохотом начали составлять пары, придумывая их на ходу и соревнуясь, кто ловчее язык вывернет. Так что Ксанка еле пробилась со своим ответом:

– В паспорте – обычные имена. В большом мире они живут по паспортным именам, как и все мы, но наслать порчу на них, заколдовать никакой враг не сможет, так как не знает настоящего имени.

– А мы, стало быть, беззащитны?

– Да. Только не знаем об этом.

Стаське вспомнился её 10 «Б», и она рискнула предположить:

– Может быть, ники, которые стали такими популярными у подростков, тоже работают в роли оберега, заменяя настоящие имена? Хоть и неосознанно, инстинктивно, ребята заслоняют себя от зла?

Ксанка пожала плечами и выдала как само собой разумеющееся:

– Конечно. Оба явления имеют один корень. Даже если современные подростки ничего не знают об обычаях и языческих обрядах далёких предков, их кровь несёт в себе память древнего страха перед миром иным, тёмным, наделённым злой силой.

Артём открыл рот для скептического комментария и коварного вопроса, но Сандра погрозила ему пальцем:

– Любознательный мальчик. Хватит на сегодня. Вот из Якутии вернёмся, тогда и спросишь. Нас на утро профессор Калугин пригласил в свой институт. Сначала подведение итогов, потом будем разрабатывать план новой экспедиции. После всех обсуждений и дискуссий накопилось множество вопросов, надо определить направления поисков и наметить маршрут. И пора начинать тематическую подготовку. Словом, работы – не продохнуть. А летом нас здесь уже не будет.

На выход собирались шумно и весело, всей толпой, пихали друг друга, нахлобучивали шапки, выключали свет и рычали в темноте, изображая чудовищ. Сандра смеялась сначала, потом вздрогнула от особенно талантливо, вдохновенно исполненного рыка с подвыванием, и мимоходом обмолвилась:

– Будем в Якутии, непременно заглянем на озеро Лабынкыр. Ни одна экспедиция его стороной не обходит. Про него тако-ое рассказывают! Правда, ничего доказать не могут.

– А ты всё докажешь! – съязвил Артём.

– А то!

У подъезда распрощались и по двое – по трое разошлись в разные стороны. Стаська – понятное дело, с Артёмом, который всю дорогу дурачился и пытался затолкнуть ей за шиворот снег, заставляя уворачиваться, убегать и забрасывать его снежками в отместку. Казалось, не было выпускного бала и аттестата, не было университета, не было Анастасии Андреевны и даже 10«Б» – всё наваждение. И пусть коварные взрослые не пытаются втянуть их в свои игры. Вдруг она остановилась и запыхавшимся голосом неожиданно спросила:

– Стой, Артём! Сколько тебе лет?