Анатолий Агарков - Золотая ловушка

Теперь они ехали со мной в столицу штата Луизиана и хоть не любили духоту городов, их вполне это устраивало. В принципе, им плевать было на затею с индейской резервацией на собственном плодородном острове, но приказы мои исполняли с охотой.

Вот такой квинтет пылил в фургоне по дороге из Нового Орлеана в Батон-Руж, столицу штата Луизиана.

Без приключений прошли четыре дня путешествия, ничем не отличающихся друг от друга. В прерии не было бизонов – ни одного животного мы не заметили: будто разом пропали все.

– На север откочевали, – сказал всезнающий Ричард Райзин.

Не встретили также ни одного путника (даже индейца) или повозки – Дик не мог найти этому объяснение. Но однажды остановил фургон без видимой на то причины.

– Что случилось? – спросил я его.

– Посмотри вон там, – Райзин кивнул головой в сторону.

Что-то виднелось в траве за обочиной.

Это был скелет человеческий. В грудной клетке его среди белых костей чернела стрела.

Дик хмыкнул:

– След краснокожего.

Конечно, на всей территории подконтрольной США больше не было индейских войн. С ними как с организованной военной силой было покончено навсегда. Старики, женщины, дети и оставшиеся в живых мужчины помешены в резервациях. Но одинокие воины или банды беглых краснокожих еще действовали. От них доставалось ковбоям, фермерам и золотоискателям…

Но и они сами изменились коренным образом, нынешние аборигены покоренной Америки. Теперь они воевали не за земли бизонов, как их славные предки. Эти отступники веры заразились от бледнолицых страстью к золоту, долларам, виски и готовы ради них на все. Эти ничтожества из среды краснокожих убьют-продадут даже своего сородича ради… (читай выше).

Встреча с ними была для нас нежелательна.

В тот вечер дождь полил как из ведра. Мэри, как всегда, одна ночевала в фургоне. А мы, четверо мужчин, неплохо устроились под ним, не разжигая костра.

На следующий день ехать была намного комфортнее – жара спала, дышать стало проще… И как подарок на дороге – небольшой городишко (не помню название), в котором самое большое здание двухэтажный трактир, он же почтовая станция, где можно обменять уставших лошадей, и гостиница для путешественников: три в одном, а может быть больше…

Прокуренное помещение салуна, где табачный дым стоял практически плотной завесой, был полупуст. Застоялые запахи, витающие вокруг, по отдельности не способны вызвать отвращения, но вместе… Табак, жареное мясо, кислая вонь вина и пива, перегара и немытых тел – та еще адская смесь. Заведение так себе, но на много пустынных миль прерии кажется райским местом.

И с другой стороны, двум из пяти путешественникам к подобному не привыкать. Даже больше скажу – мы с Ричардом Райзином были завсегдатаями подобных мест.

Чуку и Геку на все наплевать – их невозмутимости нет предела. Впрочем, индейцы в трактир не пошли – они остались охранять фургон. А жратву им отнес Дик.

Вот для Мэри это заведение было откровением, впрочем, не очень её смутившим.

Вторые этажи подобных придорожных таверн всегда имеют небольшие номера, где можно уронить свои кости на отдых. Или помыть их в ушате с горячей водой. Или…

– Красавчик, не хочешь поразвлечься? – девица с явными признаками своей профессии обратилась к одному из нас троих, сидящих за столом у окна.

Угадайте – к кому?

– Умеешь ты все испортить, Мару! – отправляя шлюху прочь шлепком по крутому заду, с обидой надул губы Дик.

Его всегда обижало, когда девицы подобного рода предпочитали меня ему. Он говорил: «Деньги не пахнут, так какого же им рожна ещё надо?»

– Мы здесь не будем ночевать, – сказала, хмурясь, Мэри. – Только обедаем…

– И лошадей поменяем, – подсказал Райзин. – Наши уж больно выдохлись.

Сидели мы за столом достаточно скромно – обильный обед и по литровой кружке холодного пива, чтобы не давиться всухомятку.

Пианист наигрывал по наитию некое подобие вальса. Набивая рот, я подумал – а что если пригласить Мэри на танец? Ведь не всю жизнь Анатоль Мару провел в лесных дебрях и на просторах прерий – иногда бывал он в светских обществах и даже слыл бойким кавалером. Взглянул на красавицу…

Даже не думай! – читалось в её взгляде.

Однако уста хранили молчание – и мои, и её.

Зачастую один взгляд может высказать больше тысячи слов.

Голос подал Ричард Райзин:

– Сыграл убогий что-нибудь поприличней, я бы сплясал.

– Не утомила дорога? – поинтересовался я.

– На козлах-то? – хмыкнул он.

Пианист, будто уловивший чутким ухом пожелание посетителя заведения, перешел от вальса к ирландской джиге, которую ему обычно приходилось наяривать по вечерам, заглушая шум скандалов и потасовок.

Сейчас полдень – клиентов в салуне мало. Но и Дик не сдержал слово…

Хотя, может быть, и сплясал, но ему помешал некий мужчина поганой наружности, подошедший к нашему столу.

– Это тебя зовут Мару?

– Ну, допустим.

– Я вызываю тебя на поединок.

– Причина?

– В Батон-Руж ты убил моего брата.

– Я никогда не бывал в этом городе, сэр.

– Ты трус! – взвизгнул подошедший и, схватив кружку Мэри, выплеснул остатки пива мне в лицо.

Я спокойно достал носовой платок и обтер физиономию. Потом встал.

– Хорошо, идем.

Мы вышли во двор. За нами следом все, кто был в салуне. Несколько зевак высунулись в окна второго этажа.

Мы встали друг от друга в шагах тридцати.

– Меня ты знаешь – назови свое имя.

– Меня зовут Джон Мщу За Всех.

– Где-то я его уже слышал. Ну, хорошо – начинай.

Мы встали в позицию.

Американская дуэль. Я много раз был её участником и, поскольку пишу эти строки, всегда выходил победителем. Есть один фирменный секрет. Я не буду его таить.

Много есть быстрых стрелков на свете, и обязательно кто-то (самый последний) наверняка окажется проворнее вас. Поэтому я никогда не слежу за рукой противника, а смотрю ему в глаза. Не для того, чтобы угадать момент, когда он отважится схватиться за рукоять кольта для выстрела – я его гипнотизирую. Да-да, признаюсь – имею такую способность к жульничеству и убиваю зарвавшихся самым бесчестным образом.

А что делать? Жизнь такая…

Парень успел схватиться за рукоятку своего револьвера, но вытащить его не смог – я запретил ему это делать и выстрелил прямо в сердце. Он рухнул мордой в пыль.

Что тут началось!

Из толпы зевак выбежал еще один чувак, громогласно вдруг заявивший:

– Ты убил моего друга. Сейчас за это мне ответишь.

На дуэль это уже не походило, но как самооборона, вполне катит. Я убил и его.

Третий молча пытался меня пристрелить. И снова мой выстрел опередил.

Законы американского общества – ничего не поделаешь.